Читать книгу "Говори и будь услышан. За кулисами успешного выступления - Екатерина Михайлова"

Дальше – как получится: когда просто разговор, когда что-то вроде аукциона. Если охота, можно и на флипчарте записать, под крупным заголовком «Зачем мы им нужны живьем». Опаздывающие будут чуть-чуть, но заинтригованы скорее этой надписью, а не происходящим. Но этот вариант я бы выбирала тогда, когда есть ощущение, что с мотивацией участия в тренинге у группы как раз более или менее порядок.

Кстати, в наборных группах есть свои опасности штампованного начала. Только представьте себе: наши энергичные и амбициозные участники оказываются в незнакомом месте, в незнакомой группе – настороженность (естественная) соединяется с хорошо натренированной привычкой изображать активное и социально желательное поведение. Если просто попросить народ представиться, порой начинают отскакивать от зубов интонационные и лексические штампы, а мне-то важно от них уходить сразу, поэтому я руководствуюсь старым правилом: если безобразие нельзя прекратить, его надо возглавить. И говорю таковы слова: «У каждого из нас много разных голосов и есть один – официальный такой, парадный, который мы обычно надеваем на всякий случай в тех ситуациях, когда еще непонятно, что тут будет и с кем мы оказались в одной группе. Уверена, что у вас этот голос есть. Поскольку мы будем работать не с ним, давайте его один раз продемонстрируем – а потом сбросим и пусть висит себе на плечиках, такой весь отглаженный».

Итак, задание первое – и тут я сама начинаю пародировать собственный, подчеркнуто официальный голос: «Пожалуйста, представьтесь так, чтобы это было достаточно формально, в меру дружелюбно, и при этом вы не сказали о себе ничего лишнего, но сообщили только то, что следует сообщить в начале тренинга: чем занимаетесь в своей компании и как к вам обращаться. Спасибо за внимание, начали».

Если они это делают, понимая, что играют в какую-то не слишком опасную игру, я еще и подзуживаю: «Нельзя ли застегнуться плотнее, крахмалу побольше, что это вы по-человечески говорите?»

В достаточно ироничной группе получается славное такое вынесение за скобки утрированной деловой манеры: она никуда не денется, но пусть уж эта голосовая «спецовка» малость передохнет. А бывает, что группа сопротивляется и как бы назло противной тетке, предлагающей строить из себя корпоративных зомби, сразу начинает – ах, какой пассаж! – говорить по-человечески. Беда, однако. И тут уж я скажу в конце круга с траурной интонацией: «Первое задание у нас не получилось. Вы говорили как живые люди. Продолжайте».

А впрочем, есть еще один забавный поворот сюжета, пригодный как раз для наборных групп: на первой сессии сразу взять хороший темп – и неважно, будет ли это несколько коротеньких разговоров в парах, упражнения на звучание, мини-выступления или что-то еще, – и вообще людей не знакомить. Видеть видели, слышать слышали, в парных упражнениях на звучание, может быть, даже и трогали друг друга, а вот кто где служит, до сих пор не знаем. И уже после сбора ожиданий, буквально минут за пятнадцать до конца первой сессии я вдруг как спохвачусь: «Ах, батюшки, да как же я этикет нарушила, вот ведь склероз проклятый. Мы ведь с вами еще и не представлены как полагается. Приношу извинения! Давайте вернемся к тому формальному голосу, которым говорят малознакомые люди в официальной ситуации. Он у нас уже больше часа висит на спинке стула как парадный костюм – ну, как же друг другу не показать такую-то красоту. Итак, пусть запоздалое, но формальное приветствие. Прошу вас!»

После всего, что было, лезть обратно в этот самый «костюм» не очень хочется, но своя прелесть в этом тоже есть. Она в произвольности: захочу – надену, захочу – сниму. Ну и еще кое-какие штучки в кладовке найдутся, все и не расскажешь.

Резюме: в первые пятнадцать-двадцать минут тренинга должны стать видны и слышны хотя бы несколько людей из группы, а лучше побольше, а еще лучше все. «Готовые к употреблению» навыки выступления предъявляются, но на нестандартном материале, а то, что в отношении темы и цели тренинга «заметено под ковер» и будет там все два дня похрустывать, лучше сразу вытащить на поверхность и пустить в дело. Одной из разновидностей типичного «мусора под ковром» является нелюбовь к выступлениям, опасения не соответствовать каким-то стандартам, ощущение бессмысленности и тщеты всех волнений, усилий, умений выступающего. Есть и другие, но эти присутствуют под ковром почти наверняка.

Милые читатели, простите меня, пожалуйста, сейчас еще раз сформулирую, что важно в начале тренинга, при этом буду выражаться:

Основными задачами первой сессии являются:

– дезавтоматизация если не навыков, то ожиданий и установок в целом;

– упреждающее отреагирование сопротивления теме, повышающее мотивацию участников;

– сенсибилизация в отношении деталей речи и поведения, как своих, так и других участников;

– установление контакта как тренера с группой, так и участников между собой;

– получение первых образцов публичной речи участников с целью диагностики…

Все, больше не могу. Простите, мои дорогие, я владею этим языком, но очень его не люблю. На самом деле все эти задачи действительно «актуальны», но, выражаясь по-человечески, их можно свести к простому тезису: на первой сессии должно быть занятно, безопасно, неожиданно – так, чтобы постепенно становилось интересно. Интерес, заметим, должен возникнуть не только к другим, но и к себе. Почему-то считается, что это всегда при нас. Ох не всегда. И уж когда мы делаем что-то до одури знакомое и предсказуемое, его при нас точно нет. Ну, ква…

Признательные показания тренера

Сейчас скажу кое-что очень личное: мне самой эти люди интересны. И то, как они говорят, смотрят, двигаются, – тоже. По мере сил стараюсь этот интерес не скрывать, а транслировать. Например, если позволяет время – то есть группа не очень большая, – мне бывает приятно и не лень после выступлений про «плюсы-минусы» дать короткие комментарии к самим выступлениям. Комментарии эти по жанру – заметки не дрессировщика, а искусствоведа, если угодно. Я рассказываю, какие приемы, «вольныя и невольныя», использовали выступающие. И рассказываю так, как если бы каждое выступление и правда было произведением искусства и музейной редкостью. А что, разве нет? Может быть, это не самые высокие образцы искусства, но ведь искусства же!

Мне действительно хочется, чтобы мы в нашей работе поймали, прочувствовали и запомнили ощущение свободы и запрятанного за «сурьезным» содержанием маленького личного творчества. Удовольствие, которое можно получить, придумывая и делая что-то своими руками – то есть создавая, – может быть одной из сильнейших точек так называемой «самомотивации».

А что играть приходится по нотам, – так все музыканты по ним играют. И актеры говорят не свой собственный текст. А у нас, выступающих, есть даже возможность – подумать только! – что-то подобрать и добавить к основному содержанию выступления по своему вкусу, из любых доступных источников, включая собственное воображение. Вот какие мы богатые и свободные, и никакое навязанное содержание этого изменить не может.