Читать книгу "Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс"

— Из них делают напиток, безалкогольный. Зерна ферментируют, обжаривают, потом перемалывают, заливают водой и нагревают почти до кипения, получается такой очень ароматный тонизирующий напиток, в моем мире на нем многие сидят как на наркотике.

— И вы? — поднял брови он, она чуть улыбнулась:

— Я не так чтобы прямо фанат, но люблю. А учитывая, что я его месяц не пила, а когда-то пила каждый день…

— Попробуйте спросить в лавке "Южные вина", в следующем ряду после мастеровых лавок, там продают не только вино, но и бочки от вина, спирт, пивной солод и прочие вещи для любителей готовить напитки. Не факт, что там будет, но хозяин может знать, у кого достать.

— Хорошо. Спасибо.

Он доел и отставил тарелку: — Чай?

— Я не хочу. Вам сделать?

— Не надо. Пойдемте вещи разбирать, — он встал, сам себе достал чашку, набрал воды и жестом пригласил Веру в библиотеку.

"Как будто тарелки сами себя уберут."

Она встала и пошла за ним.

4.32.8 Разбор вещей, ключи

В библиотеке он сел за стол, она села напротив, он взял тот злополучный лист, на который она весь день смотрела и ничего не написала, достал карандаш.

— Давайте начнем с самого дорогого. Что, по вашему мнению, может представлять интерес для коллекционеров редкостей? Украшения, монеты, произведения искусства, что-то из металла или камня?

— Монеты есть, у меня много разных, мама маньячит фэн-шуем и вечно мне их сует во все карманы.

— В вашем мире есть знания об искусстве фэн-шуй? — с ошалелым видом выпрямился министр, Вера осторожно пожала плечами:

— А что?

— Это древнее тайное искусство, им владеет очень ограниченный круг людей, и их знания высоко ценятся.

— В моем мире можно получить любые знания, быстро и бесплатно, — махнула рукой Вера, — каждый сам себе мастер на все руки. По фэн-шую, монеты привлекают денежную удачу, и их надо носить с собой, разные и много, у меня их полный кошелек, и по чуть-чуть в каждом кармане сумки, из разных стран и эпох, есть даже царские серебряные. Если я буду каждую описывать, на это вся ночь уйдет.

— Не нужно каждую, — поднял ладонь министр, — позже разберете с Ричардом, — что-то быстро записал, чуть улыбнулся Вере: — Вы будете богаты, в этом ваша матушка не ошиблась. Дальше?

— Из металлического, — она поставила сумку на колени, расстегнула и стала выкладывать на стол вещи, — ключи. Кошелек. Маникюрный набор.

— Зачем вам столько ключей? — он взвесил на ладони впечатляющую связку с цепью и парой брелков, Вера жестом попросила вернуть и стала перечислять:

— От дверей квартиры два, от двери подъезда, от шкафчика в раздевалке, от офиса ключ и печать…

— Печать?

— Офис опечатывается в конце рабочего дня, я же говорила, я работала на ювелирном заводе, это режимный объект, туда вход через металлодетектор и три поста охраны.

— Завод? Но это же ювелирные изделия, штучная работа?

— Мы выпускали несколько десятков килограмм украшений в месяц, тысячи изделий, — иронично улыбнулась Вера, — это конвейер, штучную работу я брала иногда на дом, в обход завода, это было гораздо дороже.

Он впечатленно потер висок, качнул головой и жестом предложил продолжать. Вера опять стала перебирать ключи:

— От квартиры родителей два, от дачи два, это Милкиных три, я все забываю вернуть, она у меня забыла когда-то, а это старые.

— От чего "старые"?

Она неохотно ответила:

— От мотоцикла.

У министра опять полезли на лоб глаза — она ему рассказывала о мотоциклах, и показывала фото.

— Вы не говорили, что водили мотоцикл.

— Я не водила.

"Дзынь."

— Это был не мой мотоцикл, и ключи не мои. Я не хочу об этом говорить.

— Почему? — он положил карандаш и мягко придвинулся ближе, по заинтригованному блеску в его глазах она поняла, что он унюхал вкусняшку и не уймется, пока ее не получит, но сдаваться не хотелось.

— Потому что я не хочу об этом говорить, вам это ничего не даст, это просто железные ключи, а если я буду об этом рассказывать, то распсихуюсь и у меня разболится голова еще сильнее, я достаточно себя знаю и стараюсь себя беречь, попробуйте и вы тоже, разнообразия ради.

— Это настолько нервная тема? — мурлыкнул министр, наклоняясь еще ближе, она отодвинулась к спинке стула и сложила руки на груди, борясь с желанием и ноги туда же подтянуть:

— Да, это нервная тема. И буду вам благодарна, если на этом мы ее оставим.

— Почему? Ключи принадлежали мужчине? Вы обычно отказываетесь отвечать на вопросы, только если они связаны с мужчинами. У вас были отношения?

Она молчала и лихорадочно думала, как заставить его проехать эту тему, голова начала наливаться давящей болью, хотелось просто хлопнуть дверью и уйти.

— Видимо, были, раз вы носите с собой его ключи. Тоже забыли вернуть? Вы водили его мотоцикл? Когда это было? До Виталика? Или во время?

— Я не одобряю приключения "во время", — сухо ответила Вера.

— Значит, до. Но после Тоши? Или еще раньше?

Сердце глухо колотилось под горлом, она смотрела на министра Шена, который мягкими движениями отодвигал вещи, лежащие между ним и ключами, которые Вера положила на край стола. Это подкрадывание вызывало бессильную злость, тело наливалось болью с каждой секундой молчания, она уже почти хотела бросить ему его вожделенную информацию в лицо и уйти рыдать в ванную. Но надежда еще теплилась — он же не хочет ей зла, он отступит, если она достаточно ясно объяснит, что не хочет говорить.

— Сколько вам было? Если вы водили мотоцикл, то это уже совершеннолетие, взрослые отношения. Они долго продлились?

— Вам доставляет удовольствие ковырять мои раны? — хрипло выдохнула Вера, — если вы не в курсе, то это больно.

— Раны? — он все-таки добрался до ключей, отодвинул всю связку, кроме пары самых интересных, мягко провел пальцем по краю, как будто изучая странный прибор, усмехнулся: — Надо же, неужели нашелся мужчина, который вами пренебрег? Хотя, если он катал вас на мотоцикле, и если у вас его ключи, то вы все же были вместе. А потом он ушел к другой? И вы много лет не можете ему этого простить?

— Он умер! — она схватилась за голову и крепко зажмурилась, открыла глаза, и тяжело дыша, уставилась на замершего министра: — Вам было так необходимо это узнать? Наслаждайтесь! Он не ушел, он умер, он разбился на мотоцикле, и да, я не могу ему этого простить, до сих пор, много лет! Довольны?!

Швырнула сумку на стол, встала и все-таки вышла из комнаты. Пошла в ванную, долго умывалась и пыталась отдышаться, ее колотило от злости, от обиды, от той старой полузабытой дыры внутри, которая как выжженное пятно на душе, на котором ничего не растет и еще сто лет не вырастет.