Читать книгу "Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс"

Он все еще держал ее руку. На столе стояли чашки с водой, ей хотелось пить, но она не могла пошевелиться. В ушах шумело. Или просто на улице монотонно завывал ветер, протираясь по стеклам как кот- вдруг откроют?

Если бы ей кто-то сказал вчера, что случится сегодня, она… Впрочем, она бы поверила чему угодно, господин министр отучил ее удивляться. Он приходил, уходил, иногда не приходил. Страшнее всего было, когда не приходил. Обещал и не приходил. Лучше бы не обещал.

Выл ветер, стучало сердце, он сжимал ее руку двумя руками, как будто в последний раз, как будто сейчас отберут.

В библиотеке раздались тихие шаги и министр выпрямился, посмотрел на их переплетенные руки, секунду поколебался, но не отпустил, громко позвал:

— Двейн?

Дверь приоткрылась, но никто не вошел, раздался приглушенный голос Двейна:

— Отчет от алхимиков и баллистиков, будете читать?

— Оставь на столе, — нахмурился министр. — Устройство идентифицировали?

— Да.

— Такое же?

— Аналогичное. Маги говорят, почерк тот же.

— А точное место взрыва?

— Установили. Устройство забросили в окно, взорвалось в воздухе.

— Как в тот раз, — мрачно констатировал министр, Двейн подтвердил: — Да.

— Работайте по плану.

— Есть. Господин, — дверь плотно закрылась, шаги Двейна удалились в библиотеку, Вера смотрела на напряженного министра Шена и чувствовала ладонью, как понемногу замедляется его бешеный пульс, видела как взгляд становится увереннее, лицу постепенно возвращается привычное выражение отстраненной сосредоточенности, она держала его руку, а по глазам видела, что мыслями он далеко, он уже там, с экспертами, с бумагами, ходит по месту происшествия и занимается своей обычной работой.

Он посмотрел на их руки, таким взглядом, как будто только сейчас начинает понимать, что тут произошло, и постепенно приходит в ужас от своих слов и действий, поднял взгляд, но до глаз не дошел, опять посмотрел на руки, убрал одну… вторую не убрал. Чуть улыбнулся, поглаживая ее ладонь большим пальцем, с ноткой горькой иронии сказал:

— Мы были бы на их месте, если бы Барт не потакал своим желаниям в ущерб уставу и приказам.

— Иногда нужно нарушать правила, — тихо ответила Вера, тоже сжимая его руку, он качнул головой:

— Но никто не знает, когда именно. Поэтому я предпочитаю не нарушать никогда, статистика несчастных случаев из-за банального несоблюдения правил меня поддерживает.

Вера молча пожала плечами, он на миг скосил глаза на дверь, она понимающе улыбнулась и шепнула:

— Соскучились по бумажкам?

Он фыркнул и опустил голову, бросил на Веру чуть виноватый взгляд исподлобья:

— Вы меня извините? Я хочу видеть организаторов этого происшествия в своем подвале в виде фрагментов, а кратчайший путь к исполнению этого желания усыпан бумажками.

Она понимающе улыбнулась и расслабила руку. А он продолжил держать. Помолчал, поизучал их руки, опять сжал, пуская по ее телу волны напряженного горячего кайфа.

"Он с одной рукой творит такой беспредел, что же со мной будет, если предоставить ему больше?"

Фантазия предложила не мелочиться и предоставить ему все, от картинок в голове ее бросило в жар, как будто все тело окатило кипятком, она боялась, что все мысли написаны на ее лице крупными буквами.

Вера открыла глаза, сосредоточенно изучила стол и чашки.

Министр стиснул ее ладонь в последний раз и медленно отпустил, сжал пальцы в кулак и убрал руки со стола. Она продолжала держать свою на весу, рассматривая ее, как какую-то диковинку, министр тихо сказал:

— В этот раз это буду я.

— Уверены?

— Никаких сомнений, — улыбнулся он, взял свою чашку, отпил воды. — Попробуйте поспать. Если услышите, как кто-то ходит по квартире — это я, пытаюсь убедиться, что мне не приснилось, не пристрелите меня случайно.

— Постараюсь, — улыбнулась Вера.

— Я пойду. Не провожайте, я скоро вернусь, — он допил воду, встал, замешкался у стола, как будто ему было еще, что сказать, но когда Вера подняла глаза, он свои резко опустил: — Отдыхайте. Госпожа.

Поклонился и вышел, оставив дверь приоткрытой, в библиотеке зажегся свет, зашелестели бумажки, шаги удалились к порталу. А Вера сидела и вспоминала как он уходил, как в замедленной съемке, как он встает, кланяется… что-то в этом было не такое, как раньше, знать бы. Эти цыньянские тонкости, иногда он кланялся еле- еле, иногда низко, иногда просто кивал, иногда приходил так, как будто и не уходил, а с порога продолжал какой-то старый разговор.

"Сложно."

Ладонь хранила его тепло и следы от кончиков пальцев, завтра синяки будут. Она погладила пальцем красные пятнышки — точно будут. В голове бешеная фантазия покрывала ее синяками леопардовым узором, везде, она схватилась за голову, пытаясь прийти в себя.

"Еще неизвестно, что нам за это будет. Он к лицу мою ладонь прижимал, боже, зачем… Мало было? Зачем?"

Опять становилось страшно, он ушел, она его больше не видела, значит с ним могло происходить что угодно. Участь жены военного — либо сиди на успокоительных, либо начинай верить в бога.

"Он в них не верит."

Она допила воду, пожелала удачи всем, кого могла припомнить, и пошла пробовать спать.

* * *