Читать книгу "Разоблачение Тисл Тейт - Кейтлин Детвейлер"

Нет. Нельзя, чтобы они узнали. И никто Другой – тоже.

Раздается сигнал оповещения о новом письме. Оно от Сьюзан.

Тема письма такова: «ОЧЕНЬ БЕСПОКОЮСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, СРОЧНО ПОЗВОНИ, СПАСИБО».

Открывая письмо, я напрягаюсь всем телом. Оно короткое, без лишней «воды»: Сьюзан встревожена, что ничего от нас не слышала вот уже больше недели, особенно после вчерашних новостей. А еще она беспокоится, что не получит рукопись к завтрашнему дню, как договаривались. «Мы с Эллиотом ждем не дождемся, когда сможем ее прочесть!»

Да, я вас так понимаю, Сьюзан и Эллиот. Поверьте, я и сама жду не дождусь. Но в ближайшее время я ее точно не прочитаю. И все остальные тоже. Я делаю глубокий вдох и нажимаю на кнопку «Ответить». Если кто-то и может помочь исправить эту ситуацию, так это Сьюзан. Все решаемо, было бы у нас побольше времени.

«Дорогая Сьюзан, – начинаю я, – боюсь, у нас ужасные новости…»

Девять

Отец Мэриголд скоро ослабил контроль: ему было проще убедить себя думать, что с нею все хорошо, так у него оставалось больше времени на собственную скорбь.

С последнего похода в потусторонний мир прошло уже больше месяца. Она ждала момента, чтобы выскользнуть на улицу, и наконец она услышала храп из отцовской спальни. Добравшись до крыльца, она практически с разбега запрыгнула в кресло-качалку и снова оказалась там, в мире под желтыми небесами.

Мэриголд побежала к высоким золотым дверям. Колтона всегда было несложно найти на нижних этажах, предназначенных, казалось, только для подростков. Но были места и для людей других возрастов, на более высоких этажах. Для людей возраста ее мамы.

Она заметила Колтона на его любимом месте – у окна в атриуме. Увидев ее, он встал, и выражение его лица было таким серьезным, что она тут же вспомнила Иону.

– Я думал, ты никогда не вернешься, – сказал он.

Тогда Мэриголд, не задумываясь, обвила руками его торс и крепко прижалась к Колтону.

ОТРЫВОК ИЗ «ЛИМОНАДНЫХ НЕБЕС»,

КНИГА 1: «ДЕВОЧКА В ПОТУСТОРОННЕМ МИРЕ»

На следующий день после завтрака я решилась заговорить обо всем этом с папой.

Я дала ему ночь на то, чтобы обустроиться в своей новой комнате, адаптироваться к новым условиям жизни и процедурам. Миа помогала ему есть, мыться и ходить в туалет – длинный список не самых приятных интимных мероприятий. Со смерти мамы он не ходил ни на одно свидание, а теперь совершенно незнакомая женщина раздевала его и протирала губкой прямо посреди кабинета.

Так что, да, я решила, что одна ночь на адаптацию будет ему необходима. По крайней мере, так я говорила самой себе. Предлог для того, чтобы немного отложить неизбежное. Всю ночь я практически не сомкнула глаз, все вертела в голове разные варианты «а что, если…». Что, если тайна раскроется? Что, если рухнет вся наша жизнь? Когда я наконец заснула на час или два, мне приснилось, что меня допрашивают в суде, и я стою на месте свидетеля. В зале были тысячи людей, и все одеты в оранжевый цвет бархатцев. Только я одна была вся в черном. Папы видно не было, но Сьюзан с Эллиотом сидели в первом ряду с холодными и ожесточенными лицами. Я проснулась раньше, чем присяжные огласили вердикт, но ощущение ото сна осталось самое зловещее, как будто здание суда должно было вот-вот развалиться вокруг меня на отдельные кирпичи. Ну что ж, по крайней мере это был новый кошмар.

Накануне вечером Сьюзан, разумеется, перезвонила через несколько минут после того, как я отправила ей письмо. Первые два звонка я проигнорировала, но на третьем поняла, что она так просто не успокоится, и сняла трубку. Необходимо было вести себя еще более убедительно, чем я привыкла. Самая важная проверка моего артистического таланта.

– Не пойми меня неправильно, Тисл, – безапелляционно произнесла Сьюзан после того, как я поздоровалась с ней дрожащим голосом. – Я очень обеспокоена состоянием твоего папы. Очень. Облегчением для меня было узнать, что он поправится, это само собой, и я просто не представляю, через что тебе пришлось пройти. Ужасно! Но тебе же наверняка оказывают помощь в уходе за ним? Сиделка есть? Если нет, я могу помочь ее найти, чтобы освободить тебя от этих обязанностей. Ты несовершеннолетняя. В первую очередь, ты вообще не должна этим всем заниматься, и более того, Тисл, черновик… Необходимо..

– Это слишком для меня, – сказала я. – У меня сейчас голова совсем другим занята. Я слишком измучена и напряжена для какого-либо творческого процесса. Если бы у меня было чуть больше времени…

– Но, я боюсь, времени у тебя нет, – сказала Сьюзан. – С самого начала график был довольно плотным. Все сроки были подвязаны друг к другу так, чтобы следующим летом ты могла спокойно поступать в колледж. Такие сроки в стык – это очень сложно, я понимаю, моя дорогая, но если осталось написать всего пару глав…

– Я могу отправить вам все, что у меня на данный момент есть. Это поможет? Вы с Эллиотом сможете прочитать большую часть, и он начнет редактировать самое начало. А я, как только смогу, доделаю все остальное.

Она вздохнула. Знаменитый долгий, резкий и хриплый вздох Сьюзан Ван Бюрен.

– Полагаю, на настоящий момент такой вариант и правда немного снимает напряжение, но мне нужно позвонить Эллиоту. Попытаюсь выбить для тебя двухнедельную отсрочку. Это самое большее, на что я способна. Даже если писать концовку будет тяжело, Эллиот проработает ее вместе с тобой, и я тоже рада буду поучаствовать. Мы рядом, и мы готовы помочь тебе, чем сможем. Это наша работа. По возможности облегчать тебе труд, особенно в таких трагических обстоятельствах.

Я промямлила «спасибо» и продолжила бубнить какие-то бестолковые и путаные обещания. Теперь я даже не могу вспомнить, что именно я говорила, но, видимо, они каким-то волшебным образом подействовали, потому что по окончании звонка я отправила по электронной почте незаконченную рукопись и получила ответ от Эллиота, в котором он писал, что сочувствует по поводу того, что случилось с отцом, и ждет последние главы через две недели. Так что все устаканилось. Временно. Очень временно.

– Пап, – осторожно говорю я, стучась в дверь кабинета, – мы можем поговорить?

Я слышу рычание, что-то вроде «уггррх», и воспринимаю это как согласие.

– Я захожу, надеюсь, ты в приличном виде!

Я медленно приоткрываю дверь, прищурив глаза на случай, если придется увидеть что-то неподобающее. Но нет, папа просто сидит, облокотившись на подушки, во взятой в аренду кровати, полностью одетый в свободную рубашку и эластичные шорты, а поверх этого облачения располагаются его повязки для рук и внешний фиксатор.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– А как ты думаешь, Тисл?

Его холодный тон причиняет мне боль. Когда в жизни наступает черная полоса, он иногда бывает настоящим монстром. Отцовские попытки работать в службах обслуживания клиентов обычно оканчивались безуспешно, да и вообще его личным девизом всегда была фраза: «Клиент всегда не прав, а прав всегда я». Но со мной он никогда не был монстром. Никогда.