Читать книгу "Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер"

Конечно, полувековой юбилей Гитлера 20 апреля 1939 года был помпезнее: фюрер объявил этот день национальным праздником, открыл новый автобан и выпустил марку со своим портретом. Правда, гостей у него было поменьше – Гитлер тогда занимался проблемами только что захваченной Чехословакии, – но, во всяком случае, Круппов он принял и радовался подарку от «дорогого Густава» и «верного Альфрида».

У Арндта был настоящий бал, по канонам конца XIX века. Газетные репортажи удивили читателей набором аристократических имен: никто не думал, что в Германии еще есть столько знати. В первом танце с молодым Круппом блистала и принцесса Сорейя – зеленоглазая красавица, дочь немки и персидского шейха, в семнадцать лет ставшая супругой шаха Ирана. После того как шах развелся с ней «ради блага нации», она вот уже несколько лет вела кочевую жизнь, меняя города и курорты и конечно же занимаясь «агрономией» в бразильском поместье Арндта. Сорейя, самая экстраординарная дама в истории немецкой знати, можно сказать, была символом образа жизни Арндта.

…В общем шуме иногда возникают паузы, и во время одной из них группа молодых британцев запела: «А ты веселый добрый парень…» Арндт, со своим обостренным шестым чувством, сбился с ноги, отчего-то взволновался и стал спрашивать, что это за песенка. Но молодые не знали, она была особенно популярной в первый год жизни Арндта и все время звучала по радио. Наверное, так было и в тот день, когда геббельсовское радио цитировало Чемберлена, который сообщил своим соотечественникам, что они «не будут сидеть в окопах из-за того, что в далекой стране поссорились люди, которых мы не знаем». Англия, Франция, Италия и Германия подписали в Мюнхене соглашение, по которому Гитлер захватил Чехословакию. Так были сделаны первые шаги в мировой войне. Арндт тогда сосал свое молоко из бутылочки, но подсознание, видимо, не дремало. Теперь на его балу смеялись, пели и шутили дети «тех людей, которых мы не знаем». В принципе вся его жизнь была одной большой шуткой.

* * *

На другой день в немецких газетах появился фотоснимок «Круппа-младшего» с военным орденом, который ему вручило правительство какой-то неведомой (наверняка недоразвитой) страны. Альфрид, сыгравший столь заметную роль в создании немецкой военной машины, заслужил три креста, врученные ему лично Гитлером, и много наградных знаков, которых, однако, не носил даже во время войны. Теперь же его единственный взрослый сын нацепил какую-то «побрякушку» и появился в таком виде пред газетчиками. Это было признано унизительным и недостойным для чести семьи. Более того, это сочли дурным предзнаменованием.

По рассказам служащих виллы «Хюгель», Альфрид Крупп в те дни долгое время проводил взаперти, слушая Вагнера: «Тангейзер», «Лоэнгрин», «Тристан и Изольда» и «Гибель богов». Финансовое положение его империи было хуже, чем предполагали окружающие, а теперь он получил новый удар. Один из близких друзей Круппа говорил автору этих строк: «Арндт – трудный человек. Беда не в том, что он любит всякие развлечения и просто глупости. Беда в том, что наследник не хочет принимать на себя ответственность за дело. Такое огромное предприятие требует большого трудолюбия и самоотдачи. Конечно, его отцу очень тяжело. Ведь он посвятил концерну всю свою жизнь».

Но главную опасность для Круппов представляла в то время немецкая пресса. Бойкие репортеры «Вечерней газеты» формально не переступали определенной границы, но в их трактовке Арндт представал глупцом. Настоящие неприятности были связаны с журналом «Шпигель». Главный редактор этого еженедельника до сих пор ограничивался отдельными выпадами против Бейца. Но это издание, которое тремя годами раньше нанесло тяжелый удар династии Флика в связи с незначительной семейной ссорой, не могло обойти своим вниманием беззаботного сына Круппа. После затишья, вызванного тем, что «Шпигель» был временно закрыт за нападки на одного из членов боннского правительства, еженедельник сообщил своим читателям, что после смерти Альфрида власти Круппа в Руре придет конец, потому что его единственный сын не имеет ни способностей, ни желания возглавить фирму и предпочитает вести жизнь плейбоя. «Шпигель» довел до всеобщего сведения, что «во время драки в ночном клубе в 1965 году сынок потерял платиновое кольцо с бриллиантом стоимостью в 40 тысяч долларов».

Такого никто еще не писал о наследниках фирмы. Даже Арндт почувствовал себя уязвленным и выступил в печати с заявлением, что считает подобное вторжение в его частную жизнь совершенно неприличным. «Пресса создает неверное впечатление обо мне, утверждая, будто я не способен руководить фирмой Круппов», – возмутился Арндт. Он также уверял читателей, что занимается очень серьезной работой в Бразилии, подчеркивая при этом, что не хотел бы считаться латиноамериканцем: «Моя родина – Германия. Я европеец, я немец».

Его не услышали. Служащие фирмы знали, что Арндт редко появляется в Руре и почти не бывает на самой вилле «Хюгель», не говоря уже о главном управлении. Соответственно, каждая его встреча с отцом теперь сразу привлекала массу журналистов. Поэтому они тщательно скрывали свои встречи. Зимой 1962/63 года они несколько раз виделись в аргентинском имении Вальдграут или на туманном побережье Северного моря, где их яхты стояли неподалеку друг от друга. Однако журналисты, так или иначе, узнавали что-то, и из их заметок Арндт мог заключить, что его не принимают всерьез. «Форчун» прямо высказал общее мнение, что он «не выказывает ни малейшей склонности или способности, чтобы стать шестым владельцем и руководителем фирмы». Ну, раз так, то и Арндт бросил притворство и стал делать заявления типа: «Я не похож на отца, который посвятил свою жизнь делу, может быть того и не стоившему» или: «Мой отец, кажется, работал больше, чем жил, но я не похож на него в этом отношении».

Любой крупповец понимал, что нельзя быть одновременно главой фирмы и гедонистом. А глава концерна сидел в одиночестве, слушая Вагнера и предаваясь тяжким раздумьям о будущем, подобно тому как сто лет назад, в 1868-м, размышлял о своем сыне его прадед. Большой Крупп тогда показал на Парижской выставке свои новые пушки; одну из них – с 50-тонным стволом и снарядами весом почти полтонны – он собирался преподнести в дар королю Пруссии. Но вот сын его тревожил. Фриц был человеком слабым и болезненным, и отец не знал, кого можно будет сделать достойным опекуном наследника, когда в этом возникнет необходимость. Но он хотя бы находился при отце, был предан ему и получил воспитание именно как наследник фирмы, в отличие от Арндта. К тому же и финансовые дела фирмы пошатнулись, о чем знали пока лишь немногие члены правления. У капиталистов иногда бывают огромные долги, как это однажды случилось и с Альфредом, тоже почти за сто лет до того, как в еще более трудную ситуацию попал его правнук. Правда, Альфрид был богатейшим человеком Европы, однако, как это ни парадоксально, он же был и крупнейшим должником ФРГ. Владелец сталелитейных предприятий, локомотивных и химических заводов, электростанций и судоверфей, производитель разнообразной техники для всех регионов мира – он сам был должен около 700 миллионов долларов. Все же его случай в индустриальной истории уникален. Теперь уже не было кайзера, который благоволил к династии Круппов. Да это вряд ли бы и помогло. Династия, которую составили одиннадцать поколений, стояла на грани краха.