Читать книгу "Вьетнам. История трагедии. 1945–1975 - Макс Хейстингс"

Такая несдержанность в выражениях была следствием политических страстей последнего десятилетия и отражала неприязнь либеральных кругов к Никсону, возраставшую под влиянием все новых разоблачений Уотергейтского скандала. Многие консервативные американцы сохраняли веру как в президента, так и в его политику: они приняли его аргумент, что бомбардировки необходимы, чтобы оказать давление на коммунистов и заставить их освободить военнопленных. Но в сознании международного сообщества кампания «Лайнбэкер-2» только лишь усилила восприятие северовьетнамцев как несчастных жертв необузданного насилия со стороны США. Безусловно, риторика, осуждавшая бомбардировки, страдала чрезмерной гиперболизацией, однако спустя почти полвека однозначно можно сказать, что операция «Лайнбэкер-2» была абсолютно бессмысленной как в военном, так и в политическом отношении, служа разве что внутриполитическим интересам самого президента США.

Ханойские газеты утверждали, что с момента начала воздушной войны их силы ПВО сбили 3500 самолетов и вертолетов; по данным самих США, за период с 1964 по 1972 г. они потеряли над Северным Вьетнамом 944 самолета и 10 вертолетов. Много лет спустя командующий 7-й воздушной армией, генерал Уильям Момайер писал своему коллеге: «Не могу без досады думать о том, что мы не выиграли эту войну. У нас были ресурсы и возможности, но наше гражданское начальство связало нам руки. Наши ВВС блестяще справлялись со своими задачами, но… Если говорить о главном уроке, который мы должны извлечь из всего этого, то это подтверждение давно известной истины: не стоит лезть в драку, если ты не готов вырвать победу зубами». Мнение Момайера отражало серьезное заблуждение, присущее и другим американским военным стратегам[1349]. Нет никаких оснований предполагать, что неограниченное применение воздушной мощи могло бы изменить исход этой войны, разве что если бы Момайеру и иже с ним разрешили применить во Вьетнаме ядерное оружие — план, который некоторое время лежал на столе у американского руководства.

Рождественские бомбардировки ни на йоту не изменили дипломатический ландшафт по сравнению с октябрем. Было очевидно, что сделка будет заключена, как только Вашингтон сумеет убедить сайгонский режим смириться с неизбежным. Ханой добился за столом переговоров практически всего, чего хотел, и рассчитывал получить остальное без участия американцев.

Глава 26. Поцелуй перед смертью

Военнопленные

Пожалуй, мало кто был заинтересован в скорейшем завершении парижских переговоров больше, чем 600 американских военнопленных, находившихся в руках у коммунистов. Большинство из них были членами летных экипажей и содержались в тюрьмах в Ханое и его округе. Но примерно 20–30 человек, взятых в плен на Юге, — их число варьировалось в 1965–1973 гг. — были разбросаны по лагерям в районе камбоджийской границы. Среди них был и сотрудник дипломатической службы Даг Рэмзи, который находился в плену у Вьетконга с января 1966 г. Первые месяцы он провел в бамбуковой клетке размерами чуть больше его отощавшего тела, в которой кишели муравьи, скорпионы, термиты и москиты. За семь лет он дважды получал письма из дома. Ему разрешали бриться только раз в месяц, что в результате превращалось в мучительную процедуру, и как-то он провел целых семь недель без мытья. Однажды он обнаружил на своей лежанке двухметрового черно-желтого ленточного крайта и некоторое время делил с ним свою клетку. В конце концов смертельно ядовитая змея попалась на глаза охранникам, и те ее убили.

Вначале Рэмзи пытался убедить вьетконговцев, что он — всего лишь малозначительное гражданское лицо. В ответ на что они небезосновательно спросили: почему тогда ты был вооружен карабином AR-15? А как насчет гранат в кабине грузовика? Что касается его малозначительности, то коммунистам было известно о том, что The Washington Post назвала его «самым важным пленным на сегодняшний день», чей гражданский ранг соответствовал рангу подполковника[1350]. Агентство Associated Press охарактеризовало его как «одного из самых компетентных и осведомленных гражданских сотрудников миссии США». Рэмзи был высокообразованным человеком, чей взгляд на войну был сформирован под влиянием идей Фукидида и Сунь-Цзы. Его отец, правительственный чиновник в отставке, в свое время был одним из проводников «Нового курса» Рузвельта, выводившим страну из Великой депрессии. Даг разделял цинизм отца в отношении политических назначенцев на государственных должностях, которые не могли сравниться с честностью и компетентностью профессиональных управленцев. По окончании Гарвардского университета, где среди его преподавателей был «Мак» Банди, Рэмзи два года прослужил в разведке ВВС США на Окинаве, в Японии. Затем он начал дипломатическую карьеру в ливанском отделе Госдепартамента и отказался от предложения перейти в ЦРУ, потому что всегда плохо относился к Джеймсу Бонду. Но вьетконговцы были убеждены, что он — высокопоставленный офицер разведки.

Рэмзи и другие пленные, находившиеся во вьетконговских лагерях, были избавлены от пыток, которым подвергались их собратья по несчастью в Ханое до 1969 г., но были вынуждены терпеть куда худшие тяготы и лишения. Они не знали, какая участь их ожидает: вьетконговцы нередко казнили американских пленных. Рэмзи узнал, что незадолго до того, как он попал в плен, партизаны расстреляли двух американцев — сержанта Кена Рорабака и капитана Гумберта Версаче: их привели к столу, якобы накрытому для «пира», и пустили пули в затылок[1351]. Рэмзи попросил своих тюремщиков, чтобы, когда его решат убить, ему дали 15 минут — написать письмо родителям. Первые два года в плену он пребывал в постоянном страхе, страдая бессонницей и ночными кошмарами, представляя картины собственной казни: «Не знаю, как моя психика это выдержала».

Он был вынужден просить разрешения у охранников, чтобы сесть, лечь, почистить зубы; те сопровождали свои приказы свистом. Если пленный отказывался от любой коммуникации, вьетконговцы его попросту расстреливали. Благодаря своему знанию вьетнамского языка Рэмзи заводил с допрашивавшими его коммунистами пространные беседы, честно говоря им, что, по его мнению, лучшим строем для их страны был бы сельский социализм. В конце концов они заставили Рэмзи написать пропагандистское заявление на этот счет и затем жарко спорили о том, достаточно ли смиренными были использованные им формулировки. Коммунистов интересовал вопрос, какими силами США могут вторгнуться на Север. В конце концов Рэмзи предположил, что США могут отправить 400 000–700 000 человек, в ответ на что офицер ВК одобрительно кивнул: «Теперь ты стоишь на пути к жизни»[1352]. Голод был хроническим. Некоторые пленные умирали от летальной брезгливости, отказываясь есть предлагаемую им еду, — эта проблема, как и состояние «сдавшегося человека», были известны еще американским пленным в Северной Корее. Майор морской пехоты Дон Кук, наоборот, заставлял себя есть собственные рвотные массы, чтобы не умереть от истощения.