Читать книгу "Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы - Паола Волкова"

1 Бессилен человеческий язык, Бессилен стих певца для описанья Всего того, что, подавляя крик,

4 Я увидал — и кровь, и истязанье Теней, покрытых язвами. Нет слов Приличных для того повествованья.

7 Наш ум так ограничен, что готов От подвига такого отказаться… Когда б собрать всех проливавших кровь

10 В долине Апулийской, что сражаться Сошлись и гибли от мечей римлян (Тит Ливий пишет так, и сомневаться

13 Нам нет причин), и их богатый стан Достался победителям; когда бы Собрать людей, измученных от ран

16 И бившихся — их силы были слабы — С Гвискаром[158]; если б вновь теперь собрать Погибшую при Чеперано рать,

19 Где каждый апулиец оказался Изменником[159], и, наконец, всех тех, Чей стан при Тальякоццо разметался

22 И лег костьми и где имел успех Старик Алар[160], который там являлся Карателем, перехитрившим всех

25 И без оружья в битве победившим; Когда б все эти воины могли Теперь восстать пред нами из земли, —

28 На раны их на трупе полусгнившем Не с тем бы отвращеньем я смотрел, С каким глядел на груду страшных тел

31 Девятого вертепа. С меньшей силой Из бочки льется на землю вино, Когда пробито в бочке этой дно,

34 Чем кровь лилась из призрака… Унылый Имел он вид; он даже за могилой На миг себе покоя не найдет.

37 От подбородка самого живот Рассечен у него был, и струями Сбегала кровь. Между его ногами

40 Моталися кровавые кишки И легкое, и тот мешок, в котором Там, на земле, до гробовой доски,

43 Питанье переваривалось. Взора, Исполненного горя и тоски, При виде столь ужасного позора,

46 От грешника я отвести не мог, Тогда и на меня взглянул он тоже, И вдруг, открыв от головы до ног

49 Зияющие язвы, клочья кожи, Он мне сказал: «Смотри, смотри сюда, Как сам себя терзаю я всегда,

52 Смотри, как Магомет стал изувечен. А далее увидишь предо мной Ты Алия, и у него рассечен

55 Весь череп. Этой казни роковой Здесь преданы все грешники: на свете Соблазнов и расколов разных сети

58 Они толпе любили расставлять, И за грехи ужаснейшие эти Они должны от тяжких язв страдать,

61 Свой путь по кругу этому свершая; Когда ж их раны станут заживать, То их, бичуя вновь и поражая,

64 Меч демонов на части рассечет, И язвы вновь откроются, зияя. Но кто ты сам? Ты не спешишь вперед

67 Идти в Аду, как будто бы желая Мучение той казни отдалить, Которую успел ты заслужить».

70 «Еще он жив, еще земной он житель, И не для мук сошел он в темный Ад, — Так призраку сказал тогда учитель, —

73 Но для того, чтоб в светлый мир назад Он с опытностью большей воротился, Я, сам, мертвец, водить его решился

76 Из круга в круг, и все, что говорят Мои уста, все истинно». Смутился Рой призраков, и больше сотни в ряд

79 Их легион во рву остановился, Чтоб рассмотреть, кто я, каков мой вид; И в ту минуту ими был забыт

82 Весь ужас их съедающих мучений… «О, ты, сошедший в царство привидений! Ты, может быть, свет солнечного дня

85 Увидишь скоро вновь, — так от меня Скажи ты непременно Фра Дольчине[161], Что если он еще не хочет ныне

88 Со мною здесь соседство разделять, То чтобы он скорее запасался Припасами съестными и боялся

91 В горах Наварры гибель испытать…» Речь Магомета стихла понемногу. Желая путь дальнейший продолжать,

94 С усилием большим он поднял ногу И далее отправился. Иной Явился страшный призрак предо мной:

97 Нос у него был вырван совершенно, Одно осталось ухо за виском, И горло перерезано. В таком

100 Ужасном виде вырос он мгновенно Передо мной, раскрыв кровавый рот, И мне сказал: «О, ты, кого не ждет

103 Пока к себе ужасная геенна, Ты за грехи еще не пострадал, — Тебя в земле Латинской я встречал,

106 Когда меня не обмануло сходство. Ты надо мной имеешь превосходство В своей судьбе, и если б ты попал

109 В то место, где спускается долина От Верчелло до Маркабо́, тогда Припомни только Пьера Медичина[162];

112 Не откажись — молю я — от труда (Для той мольбы есть важная причина), Не откажись, когда придешь туда,

115 Уведомить правдивых граждан Фано[163], Гюидо дель Кассеро и потом Еще Анжионелло ди Каньяно,

118 Уведомить обоих их о том, Что ждет их смерть от хищных рук тирана, Что, с собственным расставшись кораблем,

121 Насильственно они погибнут в море На шее с камнем. Вот какое горе Им впереди придется испытать.

124 И я скорблю об участи их горькой. Меж островами Кипром и Майоркой Такого преступления встречать

127 Нептуну, вероятно, не случалось Среди морских пиратов. Этот тать, Тать одноглазый, ставший управлять

130 Тем городом, — в котором бы боялась Тень ближнего собрата побывать, — К себе на совещанье приглашать

133 Сперва обоих граждан этих станет, А после их предательски обманет, Так что не нужно будет с той поры

136 Им ожидать с вершины Фокары[164], Когда морская буря прекратится, И воссылать молитвы с той горы».

139 Я отвечал ему: «Все совершится, О чем ты просишь; все твои слова Я передам, поверь мне в том, едва

142 На землю я вступлю, но согласиться Ты должен мне на тень ту показать, Которая не может созерцать

145 Без горечи стен города». Тогда-то Он руку наложил свою слегка На челюсть близ стоящего собрата.

148 И рот его раскрыл, но языка Тот не имел… «Вот он, перед тобою, — Ответил грешник мне, — увы! судьбою

151 Лишился он на многие века Способности людей всех — дара слова». То был изгнанник. Цезаря сурово

154 Когда-то он умел в том убедить, Что человек, на смелый шаг готовый, Не должен медлить, чтобы победить.

157 Его язык был вырван, и дрожащий Стоял передо мною Курион[165], В иные дни советы подававший

160 Столь смелые… Объят был страхом он. Затем я увидал другие муки Несчастного. Едва скрывая стон,

163 Свои почти обрубленные руки Или верней — обрубки их одни Он поднял над собою… «Помяни

166 И Моска ты!»[166] — он крикнул мне с тоскою, А между тем из двух обрубков рук Кровь на лицо его лилась рекою.

169 Я отвечал, когда он смолкнул вдруг: «Увы! Всегда у начатого дела Конец бывает… Многих мук

172 Причиной для тосканцев были смело Тобой произнесенные слова. От них душа всех граждан наболела

175 И род твой сгиб», — прибавил я. Едва Я замолчал, несчастный осужденный, Безумием и горем пораженный,

178 Пропал из глаз, и на других теней Я стал смотреть и пред собою снова Увидел то, что в памяти моей

181 Живет доныне. Образа такого Нельзя воображению создать, И слабо человеческое слово,

184 Чтоб ужас и мой трепет передать. Передо мной встал призрак безголовый, Идущий, как другие, в мгле суровой,

187 И, как фонарь, он нес в своей руке Отрезанную голову. В тоске Та голова кровавая стонала;

190 Она светильник трупу заменяла, — То было — два в одном и в двух — один. Какая сила их соединяла,

193 Лишь постигает высший властелин. И голову рукою подымая Как можно выше, будто бы желая,

196 Чтоб каждый звук услышан мною был, Тень молвила: «Ты, человек живущий, Сошедший в мир подземных, адских сил,

199 Ты, по вертепу этому идущий, Случалось ли тебе когда-нибудь На муки столь же страшные взглянуть?

202 Бертрам де Борн[167] мне имя. Я тот самый Коварный, бессердечный и упрямый, Бесчувственный советник короля, —

205 Я клеветник. Лукавя и хуля, С отцом поссорить сына я решился, Вторым я Ахитофелем явился,

208 Который Авессалома научил, Чтоб на Давида он вооружился. И вот за то, что в мире разлучил

211 Я двух людей, столь близких меж собою, Я с головой своею разлучен Навечно беспощадною судьбою…»

214 И далее блуждать пустился он.

Песня двадцать девятая

Десятый вертеп, где находятся алхимики и делатели фальшивой монеты. Два алхимика и их судьба.