Читать книгу "Заклятые враги - Марисса Мейер"

– Однако, – продолжил Адриан, – вы тогда дали мне кое-какие полезные сведения об Анархистке по имени Кошмар.

При этих словах щека Уинстона слегка дернулась.

– Я не знаю, держат ли вас здесь в курсе событий, но мы смогли выйти на след Кошмар и найти ее тайное убежище в Космополис-парке.

Уинстон перевел взгляд на Адриана и тут же снова уставился в потолок.

– Вам что-нибудь известно о том, что Кошмар и Детонатор не поладили, что между ними была стычка? – настаивал Адриан. – Вы знаете, что обе они мертвы?

Он замолчал и стал ждать. После долгого молчания Уинстон повернул голову. Казалось, он обдумывает слова Адриана.

– Обе мертвы? – проговорил злодей, словно пробуя слова на вкус. – Вы уверены?

Адриан сжал зубы. Нет, он совсем не был уверен, в том-то и дело. Какой бы убедительной смерть Кошмар ни казалась всем остальным. Но Уинстону знать об этом необязательно.

– Детонатор применила бомбы, от взрыва одной из них погибла Кошмар. А потом и сама Детонатор была убита моей коллегой. Я своими глазами видел, как это произошло.

По неопределенному звуку, который издал Уинстон, можно было догадаться, что рассказ Адриана его не убедил.

– Дело вот в чем, – Адриан подался вперед, – когда Кошмар была еще жива, я случайно услышал от нее одну фразу. Такой… слоган, что ли. Она сказала: «Не станет смелым тот, кому неведом страх». Эти слова вам о чем-нибудь говорят?

Уинстон насупился. Внезапно он сел и спустил ноги с кушетки. Подражая позе Адриана, он упер локти в колени, не отрывая глаз от Отступника.

По спине Адриана пробежал холодок, но он постарался не выдать тревоги. Выдержав взгляд Уинстона, он сцепил пальцы и сжал их так, что один из суставов хрустнул.

– Леди Неукротимая, – прошептал Уинстон.

Это имя повисло между ними, заполняя неловкое молчание, создавая ощущение, что у них есть общая тайна… но Уинстон резко выпрямился и уселся на кушетке, подобрав под себя скрещенные ноги. Вся его меланхолия бесследно улетучилась, а когда он заговорил, голос звучал даже бодро.

– Знаешь, однажды она угнала мой воздушный шар и улетела на нем аж в соседний округ. Меня тогда в корзине не было. Был занят, грабил банк – или не банк?.. – Он хлопнул себя по лбу. – Нет, нет, это был склад, точно! А на том шаре я должен был потом скрыться. Не сработал в тот раз план, не сработал. Ну, а свой аэростат я потом почти месяц искал. Она его оставила на коровьем пастбище, представляешь? Назойливая крошка-Отступница. – И он высунул язык.

– Она моя мать, – растерянно пробормотал сбитый с толку Адриан.

– Ну да, ясное дело. Ты и похож на нее.

Адриан открыл рот, закрыл, помолчал с минуту, пытаясь осознать, насколько важна для него эта история и важна ли вообще. Если только…

Если только.

В груди вскипел гнев.

– Так это твоих рук дело?! – рявкнул он, вскочив на ноги.

Уинстон ошеломленно откинулся и уперся спиной в стену.

– Ты ее убил? Отомстил за то… за то, что она похитила твой шар?

– Что?.. – Уинстон пронзительно расхохотался, хлопая себя ладонями по лицу. – Я убил Леди Неукротимую? Силы небесные, нет, конечно. – Он замолчал, что-то взвешивая. – Хотя, откровенно говоря, я мог бы это сделать, да только возможности не представилось.

Адриан вскочил, сжимая кулаки.

– Но я не убивал! – встрепенулся Уинстон.

– Но ты же знаешь, кто это сделал? Ты знаешь, при ней нашли записку – те самые слова. «Не станет смелым тот»…

– «Кому неведом страх», фу-ты, ну-ты. Напустили глубокомыслия, да? – Уинстон театрально зевнул.

Адриан опустился на стул.

– Кто ее убил? Это был кто-то из Анархистов? Эти люди еще живы? Они до сих пор на свободе?

Выражение глаз Уинстона снова изменилось. Сейчас в них не было ни тоски, ни отчаяния, как в начале их разговора, ни недавнего беззаботного веселья.

Сейчас он как будто что-то обдумывал.

Что-то… просчитывал.

Впервые с того момента, как вошел в камеру, Адриан смог разглядеть в этом человеке прежнего злодея. Может, он так и остался злодеем, вопреки всем надеждам.

– Я дам тебе информацию, но попрошу кое-что взамен.

Адриан напрягся.

– Я не вправе заключать с тобой сделок.

– Да я немногого прошу. Можешь даже передать эту просьбу вашему Совету, если тебе так больше нравится.

Адриан заколебался, но Уинстон продолжал говорить, не дожидаясь ответа.

– Когда я был маленьким, отец подарил мне первую куклу – деревянную марионетку с рыжими волосами, как у меня, и грустным лицом. Я назвал его Гетти. Так вот, когда я видел Гетти последний раз, он спал в своей постельке рядом с моей – в метро, на заброшенной станции «Блэкмирский вокзал», – голос Уинстона теперь звучал умоляюще. – Принесите мне Гетти, мистер Отступник, и я обещаю рассказать вам кое-что. То, что вы так хотите узнать.

Глава десятая

– Ну, признайся. Ты на него запала.

Нова с возмущением повернулась к Хани. Они сидели, втиснувшись в желтую спортивную машину Лероя, причем Нова примостилась между Хани и Лероем на центральной консоли.

– Нет!

Поцокав языком, Хани отмела реплику Новы взмахом блестящих золотистых ногтей.

– Пф! Да какая же девчонка твоего возраста не втюрится в такого красавчика – золотое сердце, смелый, решительный и такой милый, настоящий… герой. – Хотя тон у Хани был насмешливым, ее глаза застилала мечтательная дымка. Она отвернулась и стала смотреть на летящий за окном город.

– Очень глупо, – огрызнулась на нее Нова.

Лерой хихикнул.

– Поверь, Хани так млеет вовсе не от героизма, а от силы.

Хани визгливо засмеялась и, перегнувшись через Нову, поглядела на него.

– Ну уж нет, этот ваш Страж не для меня. Вы только посмотрите на его ужасные мускулы – дурацкий мачо. – Она презрительно щелкнула языком. – Но вообще-то Лерой прав. При виде такой силищи мое сердечко тает… Врать не стану – это чистая правда.

Нова тряхнула головой и всмотрелась в красные сигналы светофора впереди – она знала, что Лерой, как правило, не обращал на них внимания. К счастью, среди ночи этот район будто вымирал.

– Совершенно не согласна. Ничего в нем нет хорошего, в этом надутом, наглом, жаждущем признания…

– Отступнике?

– Выскочке.

– Твое возмущение говорит о многом. Но – тела же пока не нашли, верно? Как знать, может, твой Страж выжил.

Нова скрестила руки на груди, чувствуя, что проигрывает сражение.