Читать книгу "Пищеблок - Алексей Иванов"

– У нас коллектив, – виновато сказал Алик. – Надо уступать товарищу.

– Ладно, не ной, – буркнул Валерка и принялся ластиком стирать со своего рисунка перевёрнутый танк с отвалившейся башней.

– И ракету пусть уберёт, – тотчас попросила кудрявая девчонка.

– А ракета тут при чём? – взвился Валерка.

Ракета у него разламывалась пополам, а изнутри сыпалась всякая дрянь.

– Я космодром рисую! – ответила кудрявая. – У меня тоже ракета!

– Прошу, не расстраивайся, пожалуйста, Валерий, – с сочувствием сказал Алик. – Ты должен понять.

– И самолёт! – требовательно крикнули Валерке.

А самолёт Валерке нравился необыкновенно. Самолёт воткнулся острым носом в землю, и на хвосте у него висел парашютист на парашюте.

– Придумай что-нибудь другое, – шепнул Алик, благоразумно отступая.

Валерка яростно стёр и самолёт, и ракету, и обескураженно уставился на свой ватман. Огромный бульдозер сталкивал в яму игрушечный кораблик. Водитель бульдозера с головой-глобусом торчал из кабины и лыбился, как дэбил, выражаясь словами физрука. Это чё, рисунок в защиту мира?!

Рядом всхлипнул Юрик.

Валерка оглянулся. Он думал, что Юрик сопереживает его драме, но Тонкий смотрел на своё творение, а вовсе не на Валеркино.

– Ты чего? – спросил Валерка. – На этого глистогона обиделся?

– Я про войну подумал, – признался Юрик. – Если будет атомный взрыв, то все погибнут, и мама тоже…

Широкими движениями ластика Валерка принялся уничтожать всё, что у него осталось, – и корабль, и бульдозер. Потом откнопил грязный ватман от мольберта и двинулся к Ниночке Сергеевне.

– Сдаю! – он постелил ватман на стол вожатке.

– Что случилось? – забеспокоилась Ниночка Сергеевна.

– Выписываюсь из вашего кружка хреновского! – отрезал Валерка.

Ребята опасливо глядели на него, прячась за мольбертами.

Валерка выскочил в коридор и злобно хлопнул дверью. Дружинный дом сотрясся. Пусть эти живописцы провалятся со своими выставками! Валерка развернулся, чтобы уйти прочь, и врезался лицом в крепкие титьки Свистухи.

Глава 3

Выбор психа

Футболистов, перепачканных землёй, Игорь подогнал к умывалке, которая своими длинными трубами, лоханями и вентилями-барашками напоминала доильный аппарат на совхозной ферме. Краны тряслись, струи воды били в жесть раковин, футболисты тёрли грязные мордахи кусками хозяйственного мыла. Игоря кто-то потянул за рукав. Игорь оглянулся. За его спиной стоял Юрик Тонких и виновато переминался с ноги на ногу.

– Игорь Саныч, вас Наталья Борисовна к себе вызывает.

– Зачем? – удивился Игорь.

– Она Валерика арестовала.

– Да блин! – в сердцах сказал Игорь.

Перепоручив мальчишек Ирине, Игорь пошагал за Юриком, на ходу выслушивая историю революции, устроенной пионером Лагуновым в кружке художественного творчества. Впрочем, ничего особо ужасного в поведении Валерки Игорь не усмотрел. Значит, должно обойтись без крови.

– А что вы рисовали? – на всякий случай спросил Игорь у Юрика.

– Я атомный взрыв рисовал, а он – танки и ракеты в защиту мира.

– С неба звёздочка упала прямо к милому в штаны, – пробормотал Игорь. – Эх, гори там что попало, лишь бы не было войны.

– Чего? – не понял Юрик.

– Ничего-ничего.

Арестованный Валерка содержался в Знамённой комнате. Насупившись, он сидел за шкафом, набитым рулонами стенгазет, и смотрел в открытое окно. Свистуха, расположившись за столом, разглядывала Валерку, словно тот был каким-то редкостным заморским кактусом.

– Ты ведь вроде нормальный, Лагунов. Учишься как? Троек много?

– Без троек учусь.

– Получается, не уошник. А поведение уошное.

«УО» означало «умственно отсталый». Валерка не знал, что возразить. Сам он не считал своё поведение уошным.

– На учёте состоишь?

– Где? – буркнул Валерка.

На учёте человек может состоять много где: например, в психбольнице или в Детской комнате милиции.

– В Караганде! – раздражённо ответила Свистуха.

Горь-Саныч, вошедший в Знамёнку, своими усиками и патлами сразу разрядил напряжение. Валерка полагал, что Горь-Саныч на его стороне.

– Ты только полюбуйся: держу его тут, как бешеного пса на цепи, – сказала Свистуха Горь-Санычу. – Взял моду на людей кидаться!

Очкастый и взъерошенный Валерка если и напоминал бешеного пса, то очень мелкого, для людей практически безопасного.

– Отпустите его, Наталья Борисовна, – попросил Игорь Саныч. – Мы с ним во всём разберёмся, я обещаю. Он мальчик понимающий.

Старшая пионервожатая скорчила скептическую гримасу.

– Отпущу, конечно, – с угрозой согласилась она, – только из отряда ему больше ни ногой! И пусть подумает над своим поведением! Ступай, Лагунов.

Валерка угрюмо прошёл к двери мимо Свистухи и Горь-Саныча, будто подозреваемый в злодеянии и оправданный по суду, но не по совести.

Свистуха проводила Валерку взглядом и повернулась на Игоря.

– С этим мальчишкой у тебя работа в полном развале.

– Ну, похулиганил он – ничего страшного, – примирительно сказал Игорь, усаживаясь. – Ребёнок же. Что-то ему с рисунками не понравилось.

– Не в рисунках дело, – поморщилась Свистуха. – Чем у тебя мальчишки вообще в отряде занимаются?

Игорь в душе возблагодарил Лёву Хлопова.

– Футболом! – убеждённо заявил он. – Готовят сборную! Тренируются пока на две команды, чтобы к чемпионату лагеря получилась одна!

– А Лагунов почему не с ними? Все пацаны любят футбол!

– Не все! – возразил Игорь. – А у Лагунова очки. Боится разбить.

Причина ухода Валерки из футбола заключалась, конечно, не в очках, но для Свистухи и это объяснение годилось.

– Нисколько не разобрался ты в своём подопечном, Игорёк, – с лёгким пренебрежением сказала Свистуха. – Твоего Лагунова я недавно поймала на территории – болтался по лагерю, как не скажу что в проруби. Соврал мне, будто хочет записаться на пение. Ладно, я его притащила сюда, он записался, и что? Сразу же ушёл! Сегодня вот записался на рисование – и опять ушёл!

Игорь смекнул, что безопаснее всего защищаться банальностями.

– Человек ищет себя! – сказал он.

– Ни шиша он не ищет! – отрезала Свистуха. – Лагунов этот – ни в жопу, ни в Красную армию, извиняюсь за мой французский! Видала я таких! Он просто антиобщественный тип. А ты ему потакаешь! Думаешь, если он в очках – так сразу и приличный мальчик? Жизни ты не нюхал!