Читать книгу "Линейный корабль "Андрей Первозванный" (1906-1925) - Рафаил Мельников"

В частности, обратить внимание следовало на его рыскливость, о которой командир для МТК подал соответствующий рапорт (от 6 ноября 1910 г. № 2567). Главному командиру Кронштадтского порта. Ведь могло быть, что рыскливость происходила лишь из-за недостатка практики в управлении. Правда, министру о рыскливости своевременно доложено не было, и он на выписке из рапорта сделал адресованную своему товарищу "надпись": "Почему об этом не было доклада?"'

В апреле приняли от завода Вольта последнюю динамомашину, провели испытания орудийных элеваторов и башенных механизмов при углах крена 0° и 8°. Испытания подачи к 203-мм орудиям двумя способами — с помощью совков по рельсам и желобам, выявили преимущества последнего, особенно при крене, а потому большую часть рельсов можно было и снять. Так еще раз обнаружилась неоправданность чрезмерного увеличения разного рода механическими приспособлениями, которыми очень грешили башни броненосцев типа "Бородино". Выяснилось также. что прислуги на подачу надо существенно больше. теперь же некомплект ее составлял 111 человек. Башни действовали исправно, но вертикальное наведение 305-мм пушек малой скоростью, от которой зависит точность наводки, действовали с отказами. Их моторы, оказавшиеся слишком маломощными, предстояло заменить вместе с установками муфт Дженни, Система продувания оставалась по-прежнему без движения. Для ее установки и устройства гальванической стрельбы затворы 305-мм орудий после окончания испытаний были сняты и отправлены на Обуховский завод. Надо было всемерно ускорить их возвращение на корабль.

На занятиях по специальности

Машинная команда была почти в комплекте, но на три четверти это были ученики "с очень слабыми познаниями". Имелось только 54 обученных кочегара. Пока же вместо 235 кочегаров в наличии имелось только 168. Существенной доработки требовала машинная мастерская. Идти же без нее в плавание командир считал очень нежелательным, В мае оставались неготовыми приборы гальванической стрельбы, освещение установленных ранее прицелов, приспособления против возможности открывания замка орудия при затяжном выстреле. Только еще завершали трубопровод для продувания орудий, стопора на ставнях 203-мм орудий и крючки для сцепления совков с орудиями. Еще не было получено и дальномеров. К действию успели подготовить пока что два из предусмотренных проектом 5 групп аэрорефрижераторов погребов боеприпасов. 5 мая, испытав, приняли пожарную систему.

Начать плавать не позже 15 мая командира Шванка заставляли стремление поскорее преодолеть рутину достроечного периода и значительно более широкие, чем прежде, задачи боевой подготовки. Надо было непременно принять в июле участие в эскадренной стрельбе и маневрах, где необходимо приобрести первый опыт в организации управления огнем и тактике. Именно этот опыт в новом флоте становился решающим для достижения кораблем подлинных высот боеспособности. Командир понимал, что теперь только во взаимодействии с другими кораблями, а не только в искусстве одиночной стрельбы, как думали до Цусимы, возможна победа над противником. Перед флотом стояла задача всесторонне овладеть отработанными в 1906–1908 гг. в Черном море методами массирования огня — т. е. того искусства сосредоточенной стрельбы, которое японцы продемонстрировали при Цусиме.

Массирование могло быть централизованным, когда огнем всего флота по избранной для уничтожения цели управлял один флагманский артиллерист, и децентрализованным (в этом случае огонь по цели корабли ведут каждый самостоятельно, соблюдая лишь заранее установленную очередность). Децентрализованный метод позволял каждому кораблю проявить достигнутый им высший уровень артиллерийского искусства. При централизованном методе огонь кораблей до известной степени нивелировался, но зато при особо искусном управлением огнем ничто не могло сравниться с эффектом безостановочно накрывающих цель десятков тяжелых снарядов. Оба метода на практических стрельбах и начали изучать корабли.

Оказалось, однако, что новое искусство требует широкого приборного обеспечения, о котором при проектировании кораблей и не задумывались. Этим обеспечением и пришлось заниматься вплоть до начала новой войны. Их составляли новые, несопоставимые с применявшимся в Цусиме (база — 0,91 м), длинно-базисные (база 2,74 м) дальномеры, оптические прицелы, система раздельной наводки орудии, муфты Дженни, позволявшие наводить орудия совершенно плавно и с любой желаемой скоростью, системы продувания каналов орудий после выстрела и другие тонкости, на которые до войны внимания не обращали. И только после вдруг осознали, что стрелявшему комендору, чтобы удачно произвести прицеливание и выстрел, надо было иметь "две головы и три руки". Теперь от этой гибельной экономии начали избавляться — горизонтальную и вертикальную наводку раздельно осуществляли соответственно два комендора.

Комендоры на "тренировках"

Осознана была и высказавшая еще до войны некоторыми офицерами необходимость привычки комендора к своему орудию и недопустимость распространенной тогда обезлички. Специально готовились офицеры для управления огнем. Соответственно резко возрастала ответственность всех офицеров и команды: штурманов и артиллеристов, сигнальщиков и дальномерщиков, комендоров и рулевых, машинистов и прислуги подачи. От знаний, внимания и искусства каждого зависел эффект сосредоточенной стрельбы корабля. Это был новый, несравнимый с доцусимским уровень артиллерийского искусства. Из постылой, лишь по принуждению изредка совершавшейся, почти случайной повинности, стрельба теперь становилась главным боевым упражнением флота и первым показателем боеспособности корабля. И только пройдя всю эту науку, корабль и ожидавшего его готовности бригада могли считать себя достойными своего времени. Назначенный самому себе командиром Шванком контрольный срок начала кампании 15 мая оказался нереальным. Недоделки по разным частям цепкой хваткой держали корабль у стенки Средней гавани Кронштадта. Извечный конфликт между задачами достройки корабля и задачами боевой готовности флота и полного вступления корабля в строй, с особой остротой выразил начальник действующего флота Балтийского моря вице-адмирал Н.О. фон Эссен.

12 мая 1911 г. в обращении к новому товарищу морского министра (министром с марта 1911 г. стал И.К. Григорович) контр-адмиралу М.В. Бубнову Эссен со свойственной ему энергией и резкой эмоциональностью писал: "Вполне соглашаюсь с мнением Вашего превосходительства, что новые суда должны вступать в строй совершенно готовыми, я должен заметить, что благодаря постоянным затягиваниям заводов на строящихся судах обыкновенно никогда ничего не бывает готово к сроку, а потому, если ждать окончания всех работ, все наши строящиеся суда отслужат свой срок или вступят в строй с изношенными котлами и большими дефектами". Что же касается ремонта, то "суда не могли бы вовсе плавать". Адмирал добавлял также, что "постоянная готовность судов и уход их в море с неисправленной и незаконченной материальной частью, действует в моральном отношении развращающе на личный состав, причем никогда нельзя доискаться причин неисправности и определить, есть ли это результат неудовлетворительного ухода личного состава или это есть вина порта или завода, которые отнеслись небрежно к выполнению данного им заказа".