Читать книгу "Мифы воспитания. Наука против интуиции - Эшли Мерримен"

Однако смог ли тест WPPSI правильно показать, какие учащиеся будут в дальнейшем добиваться хороших результатов? Не особо. Совпадение результатов теста WPPSI и последующих тестов составляло 40 %.

Среди самых талантливых учеников это процентное соотношение оказалось еще ниже. Уильям Цусима исследовал две элитные частные школы на Гавайях. Средний IQ учеников одной из них составил 130, другой — чуть выше 126. Однако результаты тестов по чтению во втором классе лишь на 26 % совпадали с результатами теста WPPSI. По математике процентное соотношение было еще ниже.

Возникает логичный вопрос: сколько детей были недооценены по результатам этих тестов? Как я уже говорил, только 40 % маленьких «умников» продолжают оставаться таковыми через несколько лет после первого теста. Допустим, школа хочет иметь в третьем классе для одаренных детей лучшие 10 % учеников. Но получается, что 72,4 % из них невозможно определить при помощи IQ-тестов, проведенных в период, когда дети еще не ходили в детский сад. Тогда они не показали хороших результатов. Многие из них по результатам тестов тех времен даже близко не подобрались бы к лучшим. Практически треть самых «головастых» третьеклассников по результатам детсадовских тестов попали бы в категорию «ниже среднего».

Количество промахов как в отрицательную, так и в положительную сторону волнует экспертов. Среди них — ведущий исследователь Службы тестирования для нужд образования Дональд Рок.

«Отбор лучших детей детсадовского возраста или первоклашек при помощи тестирования не имеет под собой серьезного обоснования, — считает Рок. — Тест на IQ дает очень неточные результаты. В третьем классе его можно использовать, во втором — может быть. А тестируя детей младшего возраста, мы, по сути, выявляем тех, кто растет в образованной, интеллигентной семье и получает знания благодаря этому».

Рок добавляет, что определенная связь между результатами тестов и реальными способностями учеников, бесспорно, существует. «Тот, кто вошел в 1 % лучших, без сомнения, останется в числе 10 % лучших и через пять лет. Определенно ребенок, великолепно прошедший тест, — это умный ребенок, однако у тех, кто успешно прошел тест перед детсадом, к третьему классу ситуация может сильно измениться».

Рок объясняет это тем, что в третьем классе государственных школ программа становится гораздо сложнее. На уроках математики дети должны не просто запоминать числа, а «включать голову», а во время чтения важно не просто читать вслух, произнося звуки, а концентрироваться на понимании текста. Эта новая степень сложности разделяет детей.

«У многих школьников рост останавливается или замедляется». Именно поэтому Рок считает, что в третьем классе тестирование становится обоснованным. «Успеваемость и рейтинг детей в третьем классе имеют большое значение. Тестирование третьеклассников может предсказать успехи учеников в более отдаленном будущем и во многих областях знаний».

Проблема не в том, что тесты на определение умственных способностей имеют какой-то дефект. Проблема только в том, что дети до этих тестов еще не доросли.

«Было бы неправильным обосновывать весьма серьезные решения вроде приема учеников в элитные школы исключительно на результатах подобных тестов, — говорит сотрудник английского университета Уорвик в Ковентри Стивен Странд. — Такие структурные решения чаще всего крайне негибки, и кого-то могут принять на основании результата, показанного на самой ранней стадии „марафонского забега“, а кого-то отвергнуть. Гибкость необходима для изменения решений и условий в будущем». Странд не считает разумным тестировать детей дошкольного возраста и младшеклассников, однако считает, что тесты IQ в средней школе и старших классах способны довольно точно предсказать успехи учащихся в колледже.

Недавно в журнале Intelligence была напечатала статья Странда, в которой он проанализировал результаты тестов 70 000 английских детей. Странд сравнил результаты проверки умственных способностей, проведенных в возрасте одиннадцати лет, с результатами экзамена GCSE[24] для получения свидетельства об общем среднем образовании в шестнадцатилетнем возрасте. Процент совпадения результатов оказался высоким. По сравнению с тестом на IQ в раннем возрасте тестирование в возрасте одиннадцати лет в два раза точнее выявляло одаренных учеников.

Все ученые, с которыми мы общались, предупреждали, что не стоит прогнозировать будущий успех ребенка по результатам раннего тестирования. И настаивали на необходимости второго тестирования. Подобные предупреждения исходят совсем не от идейных противников тестирования на IQ, а от создателей этих тестов. Это профессор Дэвид Ломан из университета Айовы, один из авторов теста на когнитивные способности (Cognitive Abilities Test), Стивен Пфайффер, автор теста-шкалы одаренности (Gifted Rating Scales), и Сесил Рейнолдс, автор одноименного теста оценки интеллектуальных способностей (Reynolds Intellectual Assessment Scales).

Тем не менее, поскольку тщательное тестирование требует временны́х и финансовых вложений, детей по-прежнему принимают или не принимают в школу на основании результатов одного теста. Во многих школах даже не дают пересдать его.

«Количество людей, получающих отказы, огромно, — говорит Рейнолдс. — Если бы мы позволяли себе что-то подобное в процессе выявления одаренных студентов, то нарушали бы федеральный закон».

Вот, например, Южная Каролина. Власти штата поручили Центру образования для одаренных детей при колледже Уильяма и Мэри оценить отбор в программу для таких детей. Власти считали, что национальные меньшинства в программе представлены недостаточно. Однако выяснилось, что проблем было гораздо больше.

Несмотря на то что квоты для нацменьшинств недавно были увеличены, большинство участников программы по-прежнему были белыми (86 %). Однако самым плачевным было то, что вне зависимости от расы огромное количество детей — участников программы оказались отнюдь не одаренными.

Представители Центра подняли результаты тестов учеников третьего, четвертого и пятого классов за 2002 год. Результаты оказались ужасными. Двенадцать процентов одаренных учеников имели базовые знания математики, еще у 30 % учеников эти знания были оценены как «хорошие». С английским языком дела обстояли еще хуже. Можно было бы предположить, что исследователи рекомендуют перевести этих детей в обычные классы, но вместо этого специалисты Центра посоветовали властям штата принять специальную программу для отстающих, но талантливых детей, то есть проводить политику, в которой изначально заложены серьезные противоречия.

Мы связались с двадцатью крупнейшими школьными округами страны.

В каждом существовала та или иная программа для одаренных детей. В двенадцати округах эти программы начинались с детского сада. Ни в одном из округов не тестируют третьеклассников — ярлык одаренного наклеивают к окончанию второго класса. Все это противоречит научному знанию о детском развитии. «У меня нет ответов на ваши вопросы, — говорит Лори Кирш, супервайзер программы для одаренных детей в школьном округе Хиллсборо. — Мы ищем талантливых детей. Мы делаем все возможное, чтобы они могли преуспевать и расти. Мы даем им время, чтобы их талант мог развиться».