Читать книгу "Московские общины сестер милосердия в XIX - начале XX века - Елена Козловцева"

Однако гражданские власти не придали мнению консистории никакого значения. Обвинители, среди которых был и знаменитый юрист Ф. Н. Плевако, действовали очень активно. Они превратили этот процесс из заурядного бытового дела в «характеристическое обличение общественных язв»[289] того времени. Е. П. Забелина, составившая подробный стенографический отчет всего дела, заключила, что «настоящий процесс дает указку, с которою надо читать о большинстве благотворительных подвигов»[290]. А Ф. Н. Плевако со свойственной ему эмоциональностью восклицал: «Выше, выше стройте стены вверенных вам общин, чтобы миру было не видно дел, которые вы творите под покровом рясы и обители!»[291]

Немногочисленные защитники игуменьи Митрофании пытались не столько доказать ее невиновность, сколько показать, что если она и сделала что-то не совсем законное, то только из благих намерений[292]. Их главный довод: она ни копейки не положила в свой карман, все средства предназначались на богоугодное заведение – общину сестер милосердия.

Тем временем сама Покровская община, которую возглавила монахиня Зинаида, оказалась в катастрофическом положении. Узнав о возбуждении одного уголовного дела, все кредиторы общины подали свои иски[293]. Это объяснялось их вполне понятным страхом так никогда и не получить причитавшиеся им деньги. Такой неожиданный поворот событий окончательно разорил общину. Общая сумма предъявленных ей исков была колоссальной – 160 145 руб. 10 коп.[294] А с учетом процентов и штрафов долг общины вылился в 644 712 руб.[295] Разумеется, община была не в состоянии выплатить такую сумму, проценты продолжали начисляться, и к 1878 г. долг доходил уже до 1 367 740 руб. 74 коп.[296]

Неблагоприятный исход дела игуменьи Митрофании еще больше настроил общественное мнение против общины. Например, корреспондент «Отечественных записок» считал Покровскую общину уже погибшей, так как она устроена была с таким размахом, что никаких средств на ее содержание не могло хватить, а благодаря «азартной игре своей основательницы» оказалась в совсем плачевном положении[297]. Но община, как известно, выжила и еще много лет продолжала свою работу. Несомненная заслуга в этом принадлежит митрополиту Иннокентию (Вениаминову), который не жалел средств Московской кафедры на поддержание епархиальной общины. Так, например, в 1874 г. он выделил на содержание общины 20 400 руб., то есть большую часть ее годового бюджета, который составил 26 877 руб. 41 коп.[298] Благодаря такой поддержке материальное положение Покровской общины стало постепенно выправляться. В 1877 г. субсидия митрополита сократилась до 13 750 руб. при годовом бюджете 26 818 руб., так как половину необходимых средств община уже могла привлечь самостоятельно[299].

Перед митрополитом Иннокентием стояла трудная задача повышения пошатнувшегося авторитета самого института общин сестер милосердия. Не найдя возможности защитить игуменью Митрофанию, митр. Иннокентий постарался отделить в общественном сознании ее имя от основанной ею общины. Возможно, именно с этими соображениями связаны его слова в письме к епископу Дмитровскому Никодиму (Белокурову): «В ответе нашем не надо сваливать вину ни на кого, кроме самой Митрофании, и не подать ни малейшего повода к обвинению епархиального начальства»[300].

В марте 1879 г. умер митрополит Иннокентий, и для Покровской общины вновь наступило трудное время. Уже в следующем году новый митрополит Московский Макарий (Булгаков) решительно отказал ей в материальной помощи от кафедры. На этот раз уже несколько оправившуюся общину поддержали городские власти. С 1882 г. по ходатайству генерал-губернатора князя В. А. Долгорукова Московская городская дума назначила общине годовую субсидию 6000 руб.[301] Это дало ей возможность продолжить свою работу вплоть до революции 1917 г.

Материальное обеспечение общины сестер милосердия «Утоли моя печали»

Община «Утоли моя печали», согласно ее первому уставу, должна была содержаться на средства Московского Дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах. Поступающим в пользу общины пожертвованиям и плате за работу сестер отводилась второстепенная, вспомогательная роль[302].

Устав 1881 г. перечисляет уже конкретные составляющие материальных средств общины: членские взносы и пожертвования, доходы от церкви и учреждений общины, плата за работу сестер, сборы благотворительных концертов и прочих увеселительных мероприятий, кружечный сбор и проценты с капитала и вкладов[303]. Здесь нетрудно заметить почти полное соответствие с уже рассмотренными уставами общин Российского Общества Красного Креста, за исключением только одного пункта – выплаты пособия от Общества, который и явился основной причиной изменения подведомственности общины.

Городской лазарет в помещении Московского и Ярославско-Костромского Земельных Банков. Столовая (Альбом деятельности Московского Городского Управления по организации помощи больным и раненым воинам и семьям призванных 1914–1915 гг. М., 1915. С. 123)