Читать книгу "Звезды над Тунисом - Барбара Картленд"

По времени, которое потребовалось бандитам, чтобы доставить его с Киркпатриком сюда, маркиз высчитал, что они находятся не больше, чем в миле от Эль-Дьема.

Но когда караван отправится за деньгами для выкупа, его скорее всего перевезут гораздо дальше.

Возможно, в горы, которые немного ближе к Тунису.

Что, впрочем, будет слабым утешением, если маркиз не придумает более быстрый способ организовать свое спасение.

И тут он вспомнил, что велел капитану яхты спуститься к югу вдоль побережья и ждать их в Махдии, и яхта, по всей вероятности, уже там.

Махдия — рыболовецкий порт милях в тридцати отсюда.

Отдавая распоряжения капитану, маркиз подумал, что, когда они увидят амфитеатр и, возможно, найдут сокровища, в которые так верит Киркпатрик, хоть это и маловероятно, будет скучно тащиться обратно в Тунис.

Конечно, можно было бы вообще туда не заезжать, но маркиза предупредили, что ни в одном другом городе он не найдет хорошего каравана с первоклассными верблюдами и арабскими лошадьми.

Кроме того, маркиз также намеревался купить лучшие палатки, которых тоже не приобрести ни в одном из маленьких городков в Тунисе.

Теперь он прикидывал, сможет ли капитан снабдить его требуемой суммой, хотя тут все зависит от того, насколько большой выкуп запросят бедуины и какую, по их мнению, он представляет ценность.

Размышляя, маркиз лежал неподвижно примерно час.

Потом заныли привязанные к столбу руки, и он осознал, что путы на ногах слишком тугие и нарушают циркуляцию крови.

Голод его пока не мучил, только хотелось пить, но вряд ли ему дадут воды.

Бедуины хитры и прекрасно понимают, что, чем сильнее их пленник будет страдать к утру от голода и жажды, тем охотнее согласится на любой выкуп, который они потребуют.

Слишком поздно маркиз обругал себя и Киркпатрика за то, что не взял с собой охрану, которая обеспечила бы их безопасность, пока они заняты раскопками.

Правда, это открыло бы, что они ищут сокровища, и тогда невозможно было бы сохранить в тайне то, что они найдут.

Зато он не оказался бы в нынешнем ужасном положении.

Тут маркиз вспомнил о Сабре. Девушка, наверное, видела, как их похищают, но что толку?

Она, конечно, поднимет тревогу и сообщит каравану о том, что случилось.

Но маркиз был уверен, что погонщики, беспокоясь только о своих животных, не захотят навлекать на себя неприязнь бедуинов.

— Я был тупцом! — горько признал он.

Маркиз вспомнил, что револьвер, который он на всякий случай захватил с собой в эту экспедицию, лежит сейчас в одной из его сумок.

Но маркиз никогда не думал, что ему понадобится применять оружие.

Снаружи доносились голоса.

Бедуины, вероятно, сидят вокруг костра, обсуждают свой успех и радуются, что приезжий богач теперь у них в руках.

Наверное, они уже съели свой обычный ужин из бараньего шашлыка, порезанных на куски яиц, и овечьего сыра.

С содроганием маркиз подумал, что это будет его единственная и не слишком аппетитная пища на ближайшие две недели.

Он станет с тоской вспоминать о великолепных блюдах, которые его шеф-повар готовит на яхте, и еще лучших, подаваемых на вилле.

— Какой черт дернул меня согласиться на эту треклятую экспедицию? — сердито вопросил маркиз.

Ответа не последовало.

Конечно, можно обвинять во всем Киркпатрика, который загипнотизировал его своей безумной и совершенно невероятной историей о спрятанных сокровищах, но маркиз-то знал, что принял эту выдумку главным образом как удобный предлог для бегства от обязанностей, которые Сабра называет его долгом.

Наконец бормотание снаружи прекратилось и воцарилась тишина.

Маркиз понял, что наступает ночь.

Солнце зашло, и на великом своде небес одна за другой загораются звезды.

Все бедуины ушли в свои черные палатки и лежат на циновках, спят.

Если бежать, то только теперь.

Он дернул за веревки, стягивающие его руки, и с бессильной яростью понял, что, как бы ни старался, не сможет освободиться.

В отчаянии маркиз хотел закричать, позвать на помощь, но что топку?

Он улегся так, чтобы меньше чувствовалась боль, и закрыл глаза.

Маркиз очень устал, ведь почти всю прошлую ночь он пролежал без сна, думая о Сабре.

Однако это было не то, что он хотел вспоминать сейчас.

Он сказал себе, что если вырвется на свободу, то немедленно вернется во Францию и постарается никогда больше не встречаться ни с Киркпатриком, ни с его дочерью.

Но как ни силился маркиз забыть о девушке, он постоянно ловил себя на том, что вспоминает мягкость ее губ и необычные ощущения, которые пробудила в нем Сабра.

Ему страшно не хотелось признавать это, но еще ни к одной женщине он не испытывал подобных чувств.

Маркиз лихорадочно попытался вызвать в памяти образ отца с его неумолимой критикой и презрением к женщинам.

Но вместо этого увидел зеленые с золотом глаза Сабры, осененные ресницами, глядящие на него снизу вверх.

А еще увидел, как дрожали губы девушки перед тем, как он поцеловал ее.

Наверное, маркиз задремал, пока думал о Сабре, ибо проснулся от слабого звука, чувствуя, что она где-то рядом.

Маркиз прислушался и понял, что за его головой кто-то разрезает ткань палатки.

Он лежал очень тихо, мысленно спрашивая себя, кто бы это мог быть, и уже зная ответ.

Но вот палатка разрезана. В щель проник слабый свет, и кто-то прополз через отверстие. Да, это была Сабра.

Маркиз хотел было что-то сказать, но девушка прижала пальцы к его губам.

От этого прикосновения его пронзила легкая дрожь, почти как если бы Сабра поцеловала его.

А девушка, не теряя времени, ощупала его руки и ноги, чтобы понять, как он связан.

Неожиданно Сабра поползла обратно к дыре, и на одно мучительно долгое мгновение маркиз испугался, что девушка бросила его.

Но она не выбралась из палатки, а, должно быть, поманила кого-то снаружи, и через минуту внутрь вполз какой-то мужчина.

Хотя маркиз не видел его лица, он понял, что это Ахмед.

Это был сильный парень, и тем же самым ножом, которым он прорезал толстую черную ткань палатки, он освободил руки и ноги маркиза Маркиз сел. Положив руку ему на плечо, Сабра прошептала в самое ухо:

— Вам нужно будет ползти туда, где мы спрятали лошадей.

Девушка было двинулась прочь от него, но маркиз поймал ее за плечо и спросил так же тихо: