Читать книгу "Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком - Амели Нотомб"

– Если я сделаю за тебя домашнее задание по арифметике, то смогу прийти к тебе посмотреть телевизор в среду после занятий?

Аксель, скорее довольный, что ему удастся избежать плохой оценки, согласился. Деодат объявил матери, что в ближайшую среду приглашен к приятелю, Энида возрадовалась:

– У тебя есть приятель?

Но тут же спохватилась, осознав, насколько ее энтузиазм оскорбителен, и сделала вид, что явление столь естественное не вызывает у нее особых чувств.

В назначенный день мать Акселя сдержала приступ тошноты при виде отличника и списала жуткую физиономию на математические шишки. Закончив с заданием по арифметике, оба мальчика устроились перед роскошным телевизором и стали смотреть пресловутую дневную программу мультиков.

К своему стыду – ему было бы приятней согласиться с родителями, – Деодат пришел в восторг. Стоило унестись на этом ковре-самолете, состоявшем из картинок и звуков, и ты оказывался в фантастическом мире, населенном невероятными персонажами, о чьих похождениях рассказывалось со сверхзвуковой скоростью, с кучей странных звукоподражаний и карамельными припевами. Так во имя чего его лишали этого чуда?

Аксель был не слишком смышленым. Наверняка пошел в мать, которая проводила эти послеобеденные часы в соседней комнате, негромко разговаривая по телефону, вернее, ей казалось, что негромко: Деодату достаточно было напрячь слух, чтобы различить: «Клянусь тебе, настоящее маленькое чудовище. Аксель этого не замечает, он же ребенок. Думаешь, я должна предупредить мужа?»

Судя по всему, от предупреждения она воздержалась, потому что около шести вечера появился мужчина и первым делом воскликнул:

– Это еще что за тролль?

– Добрый вечер, месье, – подчеркнуто вежливо ответил оскорбленный.

Полчаса спустя Энида пришла за сыном. Уже по тому, как ее разглядывали родители Акселя, она поняла, что внешность ее ребенка произвела большое впечатление. «Нет, это не наследственное», – захотелось ей уточнить.

– Тебе понравилось, как ты провел время, милый? – спросила она по дороге.

– Да. Можно я пойду к Акселю в следующую среду?

Она согласилась. Это стало чем-то вроде еженедельного ритуала. Загадка становилась все более интригующей: как эти люди, имевшие такой магический телевизор и проводившие возле него бо`льшую часть времени, могли оставаться глупыми и даже хуже, чем глупыми, – вульгарными и ничтожными? Как получалось, что волшебные движущиеся картинки не развивали их ум? Деодат хотел узнать об этом побольше и спросил у Акселя, нельзя ли остаться у него на ночь.

– Без проблем, – ответил приятель.

В следующую среду Энида не зашла за сыном в половине седьмого, и ребенок смог наконец выяснить, как проходят вечера у других. Чистая фантасмагория: все это время они провели у телевизора. Около восьми часов мать заказала пиццу, ее вскоре доставили, и мать разложила ее сразу по тарелкам: таким образом не пришлось садиться за стол и отрываться от созерцания.

Зато программы менялись и становились не такими хорошими. На экране появились настоящие люди. То, что они говорили, вряд ли могло считаться интересным. Да и речь их была просто отвратительной, хотя вроде бы производила впечатление на семью Акселя. Иногда мать Акселя спрашивала, не хочет ли кто добавки. Отец протягивал тарелку, другой рукой призывая к молчанию.

Деодат постарался сосредоточиться на том, что говорилось. Едва он начинал понимать затронутую тему, как она менялась. Единственное, что было общим во всех сюжетах, – это тоскливая скука.

Довольно забавная реклама прерывала это занудство, но потом дело пошло еще хуже. Началась дискуссия между несколькими индивидуумами, каждый из которых говорил от имени Франции, как будто она им принадлежала. Наверно, в предыдущем эпизоде произошло нечто серьезное.

– Тебе это интересно? – прошептал Деодат на ухо Акселю.

Вместо ответа тот вяло пожал плечами.

– Может, пойдем спать? – предложил гость.

Отец жестом заставил их замолчать. Мальчики направились в комнату Акселя.

– Вы смотрите телевизор каждый вечер? – спросил Деодат.

– Мои родители любят быть в курсе.

– Но тебе это скучно, верно ведь?

– Ну, знаешь… – ответил тот, прежде чем пристроить голову на подушку и заснуть.

Такое поведение привело Деодата в глубокое смятение. Зачем приятель страдал от невыносимой скуки? Его вроде никто не заставлял: они вольны были уйти, не спрашивая разрешения. Тогда почему он терпел эту передачу?

Спальня Акселя была забита игрушками. Хотя Деодат приходил к нему каждую среду, они ни разу не играли ни с одной из этих чудесных штучек. Если бы он не боялся разбудить приятеля, он открыл бы аккуратно расставленные коробки, прикоснулся к желанным предметам – Лего, машина Бэтмена, солдатики из Лего Дупло. Он позволил себе утвердиться во мнении, что Аксель, возможно, не очень смышленый. И не исключал, что свою роль в этом сыграло вездесущее телевидение. И причиной были не обязательно передачи. Похоже, сам аппарат порабощал волю Акселя.

На следующее утро Деодат испытал облегчение, отправляясь в школу, которую, впрочем, совсем не любил. У него было ощущение, что он возвращается в мир, защищенный от небытия. В столовой он услышал, как Аксель рассказывает о нем гадости («Он ест неряшливо, он не переодевается, ложась спать») и подошел спросить, в чем причина такого предательства.

– Да, знаешь, – ответил бывший приятель, пожимая плечами, – просто к слову пришлось.

– Я больше не буду приходить к тебе по средам.

– Почему?

Деодат знал, что проблема Акселя не только в том, что он глуп. Наверняка это было связано с телевидением, хотя природы связи он не понимал. Но ему стало грустно при мысли, что он больше не увидит чудесные мультфильмы.

Его родителей встревожил конец того, что они считали дружбой.

– Это так серьезно – то, что он тебе сделал?

– Нет.

– Тогда прости его.

– Уже простил. Просто все не так, как раньше.

Понятие дружбы еще не коснулось мальчика. Он не испытывал в ней особой потребности. При этом он вел себя с достоинством, ведь дружба появляется не затем, чтобы удовлетворить чье-то желание. Она возникает, когда встречаешь человека, который делает возможными эти высшие отношения.

Деодат видел, что в школе некоторые ученики были друзьями. Он воспринимал это как заключенный пакт, взаимную лояльность, что вызывало уважение, но не больше. А кроме того, он понимал, хотя это его совсем не огорчало, что Аксель, злословя на его счет, поднимает собственный авторитет. Он видел, сколько детей купились на подобную низость, и это не вызывало в нем желания сблизиться с одним из них.

Однажды, когда он играл во дворе в вышибалы, ему на голову шлепнулся птичий помет. Он не сразу понял, что произошло. Хохот одноклассников все разъяснил. Он помчался в туалет посмотреть на себя в зеркало и увидел на волосах беловатую субстанцию. Он не осмелился прикоснуться к ней. К его изумлению, на него вдруг нахлынула радость. Смывая под краном помет, он пытался проанализировать свое возбуждение: «Нас там было около сотни, а упало на меня. Птица меня выбрала».