Читать книгу "Флагман Флотилии. Выжить вопреки - Игорь Сорокин"

Вечером решил прогуляться с Мариной по Измаилу. Разница с Николаевом огромная. Менее года прошло, как Бессарабия и Измаил присоединились к Советскому Союзу. Портовый городок с веками устоявшимися обычаями. Поколениями не меняющиеся соседи и профессии. Здесь еще не окрепла советская власть и много людей, помнящих, что они были подданными румынской короны. Жизнь далека от социалистических стандартов.

Взгляд часто останавливается на витринах многочисленных булочных и кондитерских. Чего только не предлагают местные кулинары. Вот они лежат – соблазнительные корзинки с бисквитами, пироги с яблоками и творожные сочни. Рядом мороженое и шоколадное царство – всех цветов и форм, без пальмового масла, генномодифицированных продуктов и консервантов. Запах копченостей и колбас провоцирует к дегустации их кусочков. Царство натуральных сладостей и продуктов вызывает желание зайти в кафе, заказать подруге кофе с мороженым и красным вином, себе коньяк и бутерброд. На углу возле часового магазинчика стоит цветочница с маленькими букетиками астр и хризантем. Столики кафе разместились прямо на тротуаре. Вывески магазинчиков и кафе подсвечены, словно в далеком Париже.

Метрах в тридцати стоят накрашенные и кричаще одетые молодые женщины, откровенно заигрывающие с патрулем, состоящим из двух краснофлотцев и младшего лейтенанта. С появлением из-за угла милиционера девицы легкого поведения торопливо исчезли в переулке.

Кажется, весь город вышел на улицу. Идущие в одиночку и парами люди опрятно одеты. Преобладают светлые костюмы и платья. Знакомые останавливаются, обязательно говорят о чем-то друг с другом, а спустя несколько минут раскланиваются перед расставанием. Проходят буквально несколько шагов и вновь раскланиваются с новыми знакомыми. Такое ощущение, что попал во времена царя-батюшки, только на женщинах нет длинных платьев, а мужские костюмы более современного покроя.

Самой интересной на этом празднике жизни вечернего Измаила была моя Марина. Среднего роста, на голову ниже меня, она сидела рядом со мной, положив нога на ногу. Модный темно-синий костюм плотно облегал фигуру. Телесного цвета чулки с небольшим блеском красиво обрисовывали стройные ножки. Белая блузка с темным, тонким галстуком хорошо оттеняли карие глаза на овальном лице с чувственными небольшими губами. Пышные каштанового цвета волосы водопадом спускались на грудь с левого плеча. Не худощавая, но и не полная, скорее склонная к полноте – хорошенькая женщина.

– Расскажи, где ты родился, кто твои родители?

Что ей сказать. В каюте я нашел свою автобиографию (черновик, конечно). Там все просто.

– Детдомовец. Привел в детдом какой-то красноармеец Прохоров – оттуда и фамилия. Потом завод и комсомольская путевка в училище. Училище. Далее служба в Днепровской флотилии. В этом году стал командиром монитора, теперь служу на Дунае с сего лета. Да еще была жена из Ленинграда. От нее есть дочь Юлия. Служба в сельской глубинке в лейтенантские годы явно отличается от столичного Ленинграда. В итоге уже два года живу и служу на «Ударном».

– Как хорошо. Как интересно. – Марина слушала с повышенным вниманием, словно эти несколько предложений были для нее откровением. Для нее, выросшей в нормальной семье, детдомовец явно не укладывается в понятия.

– У тебя после жены была близкая женщина?

Что говорить о той жизни, которой не знаю. Я знаю одно – монитор пришел в Измаил летом, в период навигации. В необорудованный порт приписки. А частый сход с корабля трудно совместим с выполнением обязанностей его командира. В навигацию плавсостав – гость в своем доме. Тем более дома и нет.

– А надо ли об этом говорить.

– Да, ты прав. Меня это не интересует. Пошли в дом культуры на танцы.

– С тобой хоть на край света.

Пошли к дому культуры на танцплощадку.

Разговаривая с Мариной, старался не смотреть на нее. Расстегнутый пиджак открыл упругую грудь, резко обозначившуюся под белой тканью узкой блузки, плотно ее облегающей. Может, Марина нарочно так сделала, словно кокетка, выставляя напоказ красоту своего тела. Охваченный смятением, я был не в силах оторвать глаза от спутницы. Попытка отвлечься на тему о погоде проваливается, не успев родиться, в голове мысли только – как побыстрее заключить ее в объятия (наверное, проще сказать – затянуть в постель). Прекратив бороться с собой, стал откровенно любоваться своей невестой.

Дом культуры явно недавно пытались реставрировать. Сцена почему-то небесно-голубого цвета. Танцзал недавно ремонтировали – на полу видны плохо выструганные доски, покрытые олифой. Запах олифы чувствовался еще на входе.

В зале кишела пестрая толпа: девушки в дешевых ярких платьях и парни в костюмах разнообразных фасонов, начиная от классической троечки и кончая спортивными брюками с куртками. Многие парни даже в зале не снимали фуражки, выставив на всеобщее обозрение чубы под козырьками. Самыми модными считались наряды типа брюки с широким клешем, френчи с карманами и рубашки с воротом «апаш».

Я в своем кителем, под полой которого свисала портупея с табельным «ТТ», оказался в танцзале, словно инопланетянин на Красной площади. Мои сопровождающие краснофлотцы быстро нашли себе подружек, краснофлотцы здесь постоянные гости. А красные командиры обычно отдыхают в Доме флота. Танцуют в основном вариации на тему вальса и фокстрота. Легко и непринужденно танцующая Марина плывет по залу, а я еле успеваю смотреть за портупеей, еще не хватало потерять на танцах пистолет. Наконец тело привыкает, и я отдаюсь прелести танца. Вальс с умеющей танцевать партнершей всегда удовольствие, а с любимой – вдвойне. Спасибо училищу и танцам-занятиям со студентками института культуры. Сколько стройных девичьих ножек было оттоптано, пока не научили танцевать такого увальня, как я.

Ноги выполняют ритмичное движение – ступаю вперед и назад, два шага в сторону, поворот и опять вперед (раз, два, три и опять раз…). Левая ладонь придерживает партнершу за спину, правая – вверху. Временами, после проворачивания партнерши на месте, можно прижать ее к себе или прямо перед глазами появляются нежное ушко и зовущая шея. Я не выдерживаю и стараюсь поцеловать или согреть дыханием зовущую прелесть. Иногда что-то говорится. Марина покачивает головой и смеется, медленно, явно заторможенно, пытается уклоняться от моих поцелуев в ушко или шею.

Разговоры в зале стали бессвязными, а взгляды – нескромными. Многие явно употребили спиртное. Повсюду слышался смех. Визг и все это заглушали звуки надрывающегося оркестра, переставшего играть медленные танцы и игравшего фокстрот, и еще раз фокстрот, и потом опять фокстрот.

Идиллия прекратилась довольно скоро. На танцевальной площадке внезапно поднялась суматоха. Зал неожиданно разделился на две кучи, кричащие друг на друга. В центре несколько парней нападали друг на друга, рвали друг на друге рубашки, били по лицу. Появилась кровь. Женщины визжали и вытаскивали из толпы своих разбушевавшихся партнеров. Но тут с обеих сторон запыхавшиеся парни пошли в драку. У каждого здесь были враги, драться необходимо, все равно с кем – это традиция.