Читать книгу "Сокровищница ацтеков - Томас Жанвье"

Лицо Янга вытянулось, когда мы стояли на берегу озера и смотрели на далекие очертания противоположного западного берега.

– Если это то самое место, которое мы отыскивали, – сказал он, – я полагаю, что наш несметный клад порядком подмок; впрочем, какой-нибудь умный человек, пожалуй, догадался перенести его на другой берег. По-моему, нам лучше всего переправиться туда и хорошенько все осмотреть, только бы отыскать дорогу вокруг озера. Вероятно, между утесами найдется тропинка.

Но, пройдя дальше по берегу, мы убедились, что никакой тропинки не существует. По обеим сторонам долины отвесные стены скал поднимались прямо из воды.

– Ладно, – заметил Рейбёрн после осмотра, – мы найдем способ так или иначе перебраться на ту сторону. Я думаю, что нам необходимо завтра утром переплыть озеро, а для этого надо выстроить плот. Вот тут отличные сосны у самой воды; их легко будет распилить и они легки на воде; остановимся пока на этом. А теперь надо позаботиться об ужине.

Пабло уже развел огонь, предварительно расседлав Эль-Сабио, чтоб тот мог освежиться, катаясь по мягкой зеленой траве и утоляя ею свой голод. Между тем Янг жарил ветчину и кипятил кофе. Мы рассчитывали в тот вечер полакомиться свежим мясом, так как вид плодородной долины с первого взгляда обещал изобилие дичи; но до сих пор никто из нас не заметил здесь ни одного четвероногого и ни одной птицы; даже в озере не было заметно присутствия рыбы.

На утро мы взялись за топоры и стали строить плот: хотя Рейбёрн и уверял, что сосновое дерево легко распиливается, однако я должен сознаться, что эта работа была для меня чрезвычайно утомительна и трудна; мои руки покрылись от нее волдырями, а спинные мускулы невыносимо болели несколько дней. Действительно постройка плота достаточной величины для того, чтобы он мог поднять всех нас с тяжелым багажом и Эль-Сабио в придачу, была нешуточным делом. Мы потратили на нее два с половиной дня, и я никогда не радовался так сильно, как в ту минуту, когда этот несчастный плот был наконец готов. По словам Янга, критически осматривавшего наше произведение, ему не доставало «стиля». Действительно, это был просто ряд неотесанных бревен, причем нижние и верхние из них шли вдоль, а средние поперек, и все это вместе было связано веревками с наших тюков; но все-таки самодельное судно было достаточно велико, прочно и крепко.

Окончив постройку, мы погрузили все наши вещи, а Пабло удалось с помощью ласк и увещаний уговорить Эль-Сабио занять место на импровизированном пароме. Потом мы вошли на него сами и оттолкнулись от берега. Для управления этой неуклюжей махиной нами было сделано четыре грубых весла, достаточно пригодных для этой цели, потому что на озере не замечалось течения, а в воздухе было тихо.

Наступал вечер. Подвигаясь вперед, мы убедились, как велик был затопленный город. Сквозь кристально прозрачную воду мы могли видеть дно на большой глубине. Под нами по всем направлениям шли мощеные улицы с прочными каменными домами по краям. Ближе к центру долины объем домов значительно увеличивался и форма постройки становилась красивее; в самой же середине города, на краю обширной открытой площади, стояло здание такой необыкновенной величины, что мы приняли его за царский дворец. Но здесь глубина воды была настолько значительна, что мы с трудом различали под нами очертания его высоких стен. Никогда еще не испытывал я такой досады, как во время этого переезда. Еще бы: так близко от меня находилось столько замечательных древностей – казалось бы, стоит протянуть только руку, чтобы совершить открытия величайшей археологической важности, и что же? Все эти сокровища были так же недоступны для меня, как если б их вовсе не существовало.

Сейчас же за дворцом, когда мы подвинулись дальше, наш плот почти задел крышу величественного здания, стоявшего на вершине большой пирамидальной насыпи, подошву которой едва можно было рассмотреть в глубине озера. Это, вероятно, был главный храм города; достигнув его восточной стороны, мы с содроганием убедились в неожиданности катастрофы, постигшей город. На широкой террасе перед храмом находился жертвенный камень, и на его темной массе ясно белели человеческие кости. Всмотревшись внимательнее в воду, мы заметили, что вся терраса также густо усеяна костями. Следовательно, неожиданное наводнение потопило многие тысячи людей. Все эти жертвы катаклизма погибли самым жалким образом. В скором времени, вероятно, вся поверхность озера покрылась всплывшими телами утопленников, а потом они один за другим опять опустились на дно, где были застигнуты смертью. Их тела понемногу истлели и остались одни кости, сверкавшие белизной.

Я представлял себе ужасную сцену под нами, где теперь водворилось безмятежное царство смерти: несметная толпа народа собралась присутствовать на жертвоприношении, и вдруг этот страшный потоп хлынул на город с такой быстротой, что человеческая жертва, которую держали за шею на жертвенном камне, пожалуй, захлебнулась ранее, чем ее успели заколоть. Высокий холм был затоплен после всего, и несчастные жители, взобравшиеся сюда, должны были видеть, как их жилища исчезают под водой, прежде чем смерть добралась и до них. Без сомнения, они чувствовали себя в безопасности на таком возвышенном месте, освященном присутствием их богов. А когда наводнение дошло наконец до них, какая суматоха и борьба за существование поднялась между ними на короткое время! Сильные толкали слабых в безумном стремлении продержаться минутой долее на твердой земле. Но вот наконец торжествующая стихия в своем грозном величии обняла все живущее, и под ее зеркальной поверхностью скрылись и смолкли все ужасы жестокой человеческой агонии, сменившейся нерушимым покоем смерти.

XII. В долине смерти

Когда плот приближался к западному берегу озера, мы перестали видеть под собой дома; их сменили каменные ограды с загородными садами. Голые деревья, симметрично рассаженные в виде рощиц и по бокам аллей, вымощенных камнем, стояли еще там; высеченные из камня скамьи помещались в уголках, которые прежде, вероятно, манили к себе отрадной тенью, а некоторые сады были снабжены даже каменными бассейнами изящной формы. Город соединялся с этим, некогда очаровательным, предместьем широким мощеным шоссе, какое мы нашли и на восточном берегу. Это шоссе продолжалось на суше выше теперешнего уровня озера по направлению к западным утесам. На высоком западном берегу стояло немного домов, но они были обширны, красивы, окружены садами с каменной оградой и, очевидно, принадлежали богатым и знатным гражданам.

Здесь мы нашли некоторые следы былого великолепия; по стенам висели некогда роскошные и тяжелые ткани, истлевшие теперь до тонкости паутины и державшиеся только золотыми нитями, затканными в них. Глиняная посуда прелестной формы, хотя с несколько грубыми орнаментами, указывавшими на остатки варварства, была расставлена повсюду и почти вся сохранилась в целости. Мы нашли также много красивого оружия: мечей, копий, ножей – из того же удивительного металла, как и меч, найденный Пабло в ущелье, но гораздо лучшей работы и изящной формы. Из того же металла было сделано высокое седалище, которое мы сочли царским троном, найденное нами в самой большой комнате в лучшем изо всех домов. Мы предположили, что это здание было некогда загородным дворцом. Аудиенц-зала, в которой стоял трон, была очень картинно украшена по стенам барельефами людей и животных; тут были целые сцены битв, совета, охоты, обведенные бордюром такого правильного рисунка, что фра-Антонио и я угадали в нем иероглифические надписи. Впрочем, этот предмет так подробно разобран в моей книге «Условия жизни на североамериканском материке до Колумба», что я не буду вдаваться в излишние подробности.