Читать книгу "Тайный агент Господа - Хуан Гомес-Хурадо"

— Ты так считаешь, мама?

— Уверена. Madonna, какие же у него красивые руки! С ним я исполняла танец живота…

— Мама! Ты вгоняешь меня в краску!

— Десять лет назад умер твой отец, дочка. И с тех пор дня не проходило, чтобы я не вспоминала о нем. Но я не собираюсь заживо хоронить себя вместе с мужем, как черные сицилианские вдовы. Давай доедай печенье, и пойдем спать.

Паола обмакнула в молоко еще одно печенье, подсчитывая в уме калории и чувствуя себя ужасно виноватой. К счастью, чувство вины быстро улетучилось.

Из переписки между кардиналом Фрэнсисом Шоу и миссис Эдвиной Блум

Бостон, 23.02.1999

Мадам,

в ответ на ваше письмо от 17.02.1999 позвольте выразить вам […], а также сожалею и сочувствую горю, вашему и вашего сына Гарри. Я понимаю, какую великую печаль, какие страдания вы пережили. Я согласен с вашим мнением, что тот факт, что служитель Господа подвержен грехам, которые совершил отец Кароский, способен поколебать устои веры. […] Я признаю свою ошибку. Я ни в коем случае не должен был вновь назначать на должность отца Кароского […], наверное, в третий раз, когда верующие, обеспокоенные, как и вы, обратились ко мне с жалобами, мне следовало избрать другой путь. […] Я уступил, прислушавшись к негодному совету психиатров, наблюдавших отца Кароского. В частности доктора Дресслера, который скомпрометировал свою профессиональную репутацию, утверждая, будто отец Кароский способен исполнять обязанности священника. […]

Надеюсь, что крупная сумма в качестве компенсации ущерба, оговоренная с вашим адвокатом, разрешила проблему к всеобщему удовлетворению […], поскольку это самое большее, что мы можем предложить […], и, конечно, ни в коей мере не пытаясь смягчить вашу боль деньгами, тем не менее позвольте мне посоветовать вам хранить молчание ради общего блага […] Наша Святая Церковь уже много пострадала от злобных наветов клеветников, приспешников Сатаны […] Ради благополучия нашей маленькой общины, а также вашего сына и вашего лично забудем об этом происшествии навсегда.

Благословляю вас,

Фрэнсис Огастас Шоу,

кардинал, прелат-епископ архидиоцеза Бостона.

Институт Сент-Мэтью

Сильвер-Спринг, Мэриленд

Ноябрь 1995 г.

Расшифровка записи беседы номер 45 доктора Кейниса Конроя с пациентом номер 3643. Присутствовали также доктор Фаулер и Салер Фанабарзра.

Д-р Конрой: Здравствуйте, Виктор. Можно войти?

№ 3643: Сделайте одолжение, доктор. Вы у себя в клинике.

Д-р Конрой: Это ваша комната.

№ 3643: Проходите, пожалуйста. Проходите.

Д-р Конрой: Вижу, вы сегодня в прекрасном настроении. Хорошо себя чувствуете?

№ 3643: Замечательно.

Д-р Конрой: Меня радует, что не возникало неприятных инцидентов с применением насилия после вашей выписки из лазарета. Вы регулярно принимаете лекарства, посещаете групповые сеансы терапии… Вы делаете успехи, Виктор.

№ 3643: Спасибо, доктор. Стараюсь по мере сил.

Д-р Конрой: Ладно, как мы с вами договаривались, сегодня мы приступаем к регрессивной терапии. Это мистер Фанабарзра. Он индусский врач, специалист по гипнозу.

№ 3643: Доктор, меня все еще смущает мысль, что мне придется подвергнуться этому эксперименту.

Д-р Конрой: Он очень важен, Виктор. Мы обсуждали это на прошлой неделе, помните?

№ 3643: Да, я помню.

Д-р Конрой: Тогда решено. Мистер Фанабарзра, где лучше расположиться пациенту, как вы считаете?

С. Фанабарзра: Лучше всего на кровати. Необходимо, чтобы пациент максимально расслабился.

Д-р Конрой: Тогда на кровати. Ложитесь, Виктор.

№ 3643: Как угодно.

С. Фанабарзра: Итак, Виктор, я сейчас покажу вам маятник. Не могли бы вы приспустить шторы, доктор? Вот так достаточно, спасибо. Виктор, посмотрите на маятник, будьте любезны.

(Из данной расшифровки исключена процедура погружения в гипноз по методике С. Фанабарзры по личной просьбе последнего. Исключены также паузы, чтобы облегчить чтение и восприятие текста.)

С. Фанабарзра: Хорошо… Сейчас тысяча девятьсот семьдесят второй год. Что ты помнишь?

№ 3643: Мой отец… Его никогда не было дома. По пятницам мы иногда всей семьей ходили встречать его у завода. Мама говорила, что он никчемный человек и мы не дадим ему растранжирить все деньги по барам. На улице было очень холодно. Однажды мы ждали и ждали. Мы притопывали ногами, чтобы не превратиться в ледышку. Эмиль (младший брат Кароского) попросил у меня шарф, потому что замерз. А я ему не дал. Тогда мама стукнула меня по затылку и велела отдать. В конце концов мы устали ждать и ушли.

Д-р Конрой: Спросите, где был его отец?

С. Фанабарзра: Ты знаешь, где задержался твой отец?

№ 3643: Его уволили. Он вернулся домой через два дня, совсем не в себе. Мама сказала, что он пил и путался со шлюхами. Ему давали чек, но недолго. Мы ходили в контору Социальной безопасности за папиным чеком. Но иногда он нас опережал и пропивал чек. Эмиль не понимал, как можно пропить бумажку.

С. Фанабарзра: Вы обращались за помощью?

№ 3643: В приходе нам изредка давали одежду. Другие мальчики ходили за одеждой в Армию спасения, там вещи всегда были лучше. Но мама говорила, что там все еретики, нехристи и лучше носить одежду честных христиан[46]. Берия (старший брат Кароского) говорил, что одежда честных христиан вся в дырах. Я ненавидел его за это.

С. Фанабарзра: Ты обрадовался, когда Берия убежал?

№ 3643: Я лежал в постели. Я видел, как он в темноте крался через комнату. Ботинки он держал в руках. Он подарил мне свой брелок для ключей. С серебряным медведем. И сказал, чтобы я повесил на него подходящие ключи. Утром Эмиль расплакался из-за того, что брат с ним не простился. Я дал ему брелок. Эмиль продолжал плакать и швырнул брелок. Я распотрошил свою книгу со сказками, чтобы он успокоился. Я ее изрезал ножницами. Отец запер меня в своей комнате.

С. Фанабарзра: Где находилась твоя мать?

№ 3643: Играла в бинго в общине. Был вторник. По вторникам играли в бинго. Каждый билетик стоил один цент.

С. Фанабарзра: Что произошло в той комнате?