Читать книгу "Семь чудес и временной разлом - Питер Леранжис"

Если только Торквин и брат Димитриос не поубивают друг друга раньше.

– Мой дорогой друг, – вещал Димитриос, пока мы шли к самолету, – всю свою молодость я прослужил пилотом в греческой армии, и у меня на руках действительная лицензия пилота.

– Пха! – отозвался Торквин.

– Что за наказание! – Димитриос в раздражении вскинул руки. – Сложно спорить, когда тебе в ответ лишь хмыкают, ты не находишь?

– Хорошо, – ответил Торквин. – Тогда не спорь. Торквин летит.

Мы с Марко, Кассом и Элоизой держались в паре шагов позади спорщиков.

– Может, нам стоило взять с собой рефери? – пробормотал Марко.

– Или просто улететь в Турцию на локулусе полета, – подхватил Касс.

– И не говорите, – вздохнул я.

– Чур, я второй пилот! – воскликнула Элоиза.

– Ты ногами до пола не дотянешься, – остудил ее пыл Касс. – Радуйся, что ты вообще летишь. Тебе всего девять.

– А ты осел, – не осталась в долгу Элоиза.

– Да! – вскричал Марко. – И победа достается Элоизе!

Думаю, мы все были немного на взводе из-за недосыпа. И от волнения. У меня голова раскалывалась. После бросания монетки Алией мы тщательно обсудили наши дальнейшие действия, и по дороге к взлетно-посадочному полю она несколько раз заставила нас вслух повторить разработанный план:

В путешествие отправятся Торквин, брат Димитриос, Марко, Касс, Элоиза и я.

Для сохранности мы оставляем локули на острове, все, кроме локулуса языков. Он нам понадобится. Торквин и Димитриос знали греческий, но никто из нас не владел турецким.

Прежде чем вернемся, мы постараемся найти оба недостающих локули.

У Торквина и Димитриоса будет по смартфону.

По крайней мере, мы об этом условились. Но вот уже в тысячный раз я задумался, а правильно ли мы поступаем.

– Эй, вы там! – Нирвана стояла на верху лестницы почти у самого носа Шустрика, держа в руке кисточку для рисования и банку с краской. Она начала спускаться. – Я только что закончила мой шедевр – что думаете?

На боку самолета подсыхало поражающее сходством лицо Фидла, улыбающееся на нас сверху.

Я с трудом сглотнул комок в горле. Нирване удалось запечатлеть его во всей длинноволосой красе и силе, таким, каким он был до того, как осунуться от болезни.

– Классно вышло, а? – с гордостью спросила она. – Шустрик был его детищем. Он так гордился им, наш старый зануда. И вами он тоже очень гордился.

Я улыбнулся.

Фидл будет присматривать за нами, мама строила планы на мой следующий день рождения, а Нирвана стояла перед нами с распростертыми руками.

Мы все, Марко, Касс, Элоиза, Нирвана и я, крепко обнялись.

– Готовы? – спросил я друзей.

– Нет, – ответил Касс. – Но это еще никогда нас не останавливало.

– Ковабунга, мы слова в деле! – заорал Марко, перескакивая сразу через две ступеньки лестницы.

Я бросился за ним. Мы заняли кресла сразу за местами пилота и второго пилота. Касс и Элоиза устроились позади нас.

– Так нечестно… – проворчала Элоиза.

– Погоди, так тебе девять или на самом деле пять? – спросил Касс.

Пока они препирались, брат Димитриос сел за штурвал, надел наушники и защелкал тумблерами, начав подготовку к взлету. Последним в салон поднялся Торквин. Зевнув, он плюхнулся прямо на колени Димитриосу.

– Е-е-ео-о-о! – завопил тот и заерзал всем телом, пытаясь высвободиться.

Когда монах переместился в кресло второго пилота, Торквин сдернул с его головы наушники:

– Локулуса исцеления нет. Будь осторожнее.

Он дернул люк. Тот захлопнулся с такой силой, что я испугался, как бы самолет не перевернулся. А уже в следующую секунду Шустрик покатился по взлетной полосе, и за грохотом двигателя стали слышны только завывания Димитриоса.

Да еще непрекращающийся спор Касса и Элоизы сзади.

– Пристегните ремни, – напомнил я.

* * *

– Значит, так. Первый храм Артемиды был уничтожен – флюп! – наводнением, – сообщил Касс. Он читал с компьютерного экрана в подлокотнике кресла, пока Шустрик бороздил просторы неба над Средиземноморьем. – А что, спросите, стало со вторым? На его строительство ушло целых десять лет, а когда его закончили, все были такие: «Вау, это вообще йынлоп дапто!»

– Прошу прощения? – переспросил брат Димитриоса.

– Полный отпад, – буркнул Торквин. – Пха.

– И потом – тадам! – одним совсем не прекрасным днем какой-то ненормальный пироман сжег его до основания, – продолжил Касс. – Но разве это могло остановить греков? Нет! Они потратили двадцать лет, но построили третий храм, и он побил все рекорды! Был ну просто мыньлетабишсгонс!

– Кто-нибудь, выключите его экран, – простонал брат Димитриос, постирая лоб. – Я сам неплохо разбираюсь в античности, и если нужна какая-то информацию, я готов ее предоставить – все, что касается местоположения, архитектуры и истории, и все это на понятном языке, а не пересказывая содержимое бог знает кем написанной интернет-странички.

– Да, но зато Касса не скучно слушать, – заметил Марко.

– Прошу про… – начал Димитриос.

Торквин резко дернул вниз штурвал, и брат Димитриос схватился за гигиенический пакет. Я и сам едва сдержался. Торквин был самым худшим пилотом за всю историю авиации, но следовало признать, было приятно видеть Димитриоса в столь расшатанном состоянии.

– И был еще такой парень по имени Антипатр, – прибавив громкости, продолжил зачитывать с экрана Касс. – Он сказал, типа: ребят, я видел статую Зевса, Висячие сады Вавилона, Колосс Родосский, пирамиды и Галикарнасский мавзолей, но… сейчас, где это было… «Но лишь увидел я Артемиды чертог, кровлю вознесший до туч, все остальное померкло пред ним; вне пределов Олимпа Солнце не видит нигде равной ему красоты». Разве не круто будет, если мы его найдем? – с широченной улыбкой на лице поднял глаза от экрана Касс.

– Я есть хочу, – заявила Элоиза.

Блург! – вырвало Димитриоса.

– Что такое «чертог»? – спросил Марко.

Самолет так резко ушел вниз, что я испугался за сохранность съеденного обеда.

– Идем на приземление! – хрюкнул Торквин.

Я закрыл глаза и помолился.

* * *

Думаю, Торквину все же было стыдно перед Димитриосом, что он забрал у него управление самолетом, потому что он позволил монаху сесть за руль взятой напрокат машины. Это было бы отличной идеей, если бы Димитриос не был белым как мел и не засыпал на ходу. На дорогу из аэропорта Измира имени Аднана Мендереса до места, где когда-то стоял храм, неподалеку от города Сельчук, ушло чуть больше часа, но казалось – все двое суток.