Читать книгу "Женщины, кот и собака - Мария Метлицкая"

Все это было правдой. Но хоть как-то бороться у Ирины просто не было сил.

Отец к сыну не приходил: мать Ирины сразу заявила, что в дом она «это говно» не пустит».

Ирина выводила сына во двор и там передавала бывшему мужу, отцу их сына. Потом грустно смотрела из окна, как маленький, неповоротливый мальчик в тяжелой шубе, перетянутой ремнем, в голубой вязанной шапке и рукавицах, неловко тычет в сугроб красной лопаткой. В одиночестве. А его «воскресный папаша» сидит на скамейке и читает журнал.

Потом внезапно и страшно погибает мать – под колесами грузовика. Ирина остается одна.

Никто ее больше не пилит, не терзает душу, не требует порядка и блестящих кастрюль. Никто не ворчит, не дает советы, не попрекает. Но… Рядом больше нет близкого человека. Того, кто пожалеет все же… Того, кто ее любил…

Они с сыном одни в квартире. Хозяева. А на сердце – тоска…

Новый кадр.

Детский сад. Неистребимый запах тушеной капусты и каши. В пенале деревянного шкафчика с Мойдодыром – мокрые колготки и варежки. Она быстро одевает сына и торопится домой. Сын неугомонно болтает о всякой всячине, задает бесконечные вопросы, и она тащит его за руку, покрикивая, чтобы он поспешил.

Ужин дома. Макароны, сосиски. Сын снова болтает и ждет ее объяснений. А мать торопится его уложить и хоть чуть-чуть отдохнуть. Прочитана сказка, получены ответы. Она прикрывает дверь в детскую и падает в кресло. Минут на пятнадцать, не больше. Главное – не уснуть! Глаза закрываются, но усилием воли она…

Все усилием воли! Все – на сопротивлении чему-то. Все!!

Потом стирка в тазу – коричневые, в рубчик колготки. Клетчатая рубашка-ковбойка, черные шорты. Ее колготки, трусики, лифчик.

Надо еще почистить картошку на завтра. Компот. Три бутерброда с собой, на работу – в столовку идти неохота, жаль и желудок, и деньги. Строжайшая экономия. Надо копить деньги на отпуск!

Вот теперь все! Она снимает халат и падает на кровать. Все, все! Спать! Только спать!.. Об остальном она подумает завтра. Как Скарлетт О’Хара…

«Как я ее понимаю…» – шепчет Ирина и через пару секунд засыпает.

…Первое сентября. Взволнованный сын с букетом в руке. Она плачет, видя, как ее мальчик уходит от нее, поднимаясь по щербатым ступенькам школьного крыльца. Сын оборачивается, и Ирина видит его перепуганные огромные глаза.

«Вот так он однажды уйдет навсегда!» – вдруг пронзает голову эта страшная мысль. И теперь уже ревет она.

Как быстро сменяются кадры в этом «кино»!..

…Вот и последний звонок. Ее сын, высоченный, красивый, в новом костюме, машет ей рукой, подбадривая: «Мам, ну все ж хорошо! И чего ты снова ревешь?»

Вступительные в институт. И снова бессонные ночи – не дай бог, армия! Не дай бог – Чечня. И первая девочка в доме – его девочка, сына. Милая, тихая – пьет чай и робеет поднять глаза.

Ирина тоже боится ее, этой девочки. Потому что она реальная, вполне ощутимая угроза и может украсть ее мальчика!

Но в тот раз пронесло…

Новый кадр.

…Ирина стоит у могилы мамы и просит прощения. Почему? За что? Не знает и сама. Говорит сбивчиво, торопливо, пытаясь что-то объяснить, оправдаться…

…Девичник с подругами: бутылка вина на столе, курица, торт… Воспоминания, взрывы смеха, жалобы на детей, старые анекдоты. Разговоры о тряпках. О мужиках. Ирина молчит… Ей рассказывать нечего.

…Турция. Шумный пляж. Почти нестерпимое белое солнце. Белое тело, которого она страшно стесняется. Но вскоре понимает, что всем вокруг – наплевать! Никто и не смотрит на нее… Подумаешь, тетка! Еще одна какая-то тетка приехала. Да здесь таких – легион!

«Тетка, – повторяет Ирина про себя. – Вот я уже и тетка… Ну что ж, надо смириться! Обидно, правда, ужасно…

Такие дела…

Но море – прекрасно! И номер хорош! И не надо стоять у плиты! Боже, не надо! Ирина просыпается утром и чувствует себя королевой!

Как мало нам надо! Как мало… И всего-то – маленький отельчик в Белеке, три звезды.

…Работа, работа, работа. В метро очень душно. Раньше так не было. Или было? Или раньше ей просто не было душно?

Очень хочется красное пальто. Просто невыносимо хочется – так, что спать не может! Уже две недели не спит. Но дорого – страшно! Так же невыносимо дорого, как и хочется. «Нет, не могу!.. Я что – идиотка? Да и потом – красное! Не по возрасту, да? Да! Идиотка…»

И вот пальто лежит на диване. В прозрачном целлофановом пакете. А вытащить обновку страшно…

И снова две бессонные ночи подряд. В мучениях: «Мне никогда ничего так не хотелось… Деньги?.. Прорвемся! Поголодаю немного – мне это только на пользу!»

Потом свадьба сына. Такая неожиданная. «Почему так скоро? Вы что, не можете подождать? Внезапно так, без подготовки… Ну, хорошо! Я смирюсь, привыкну. Раз надо… Уж сколько раз я привыкала, смирялась!.. Конечно, я привыкну. Ради тебя, сынок!»

Кадры «хроники ее жизни» замедлили свой бег.

И это все? Все, что было? Самое яркое? Самое запоминающееся? Самое значимое? Неужели все?!

Ну, нет! Разумеется, было еще…

Только вот… вспоминать почему-то не хочется. Нет, ничего стыдного! Так, ерунда. Курортный роман… Служебный роман… Все ненадолго, без последствий. Неинтересно и тоскливо.

Про тот курортный и вспоминать неохота. Влажное чужое белье и чужая комната. Очень жарко. На стекле бьется жирная муха. Жужжит. Ирина очень стесняется и просит его отвернуться. Он усмехается. А когда она выходит из душа, он, не поворачивая головы в ее сторону, жадно ест арбуз и смотрит в окно. Словно Ирины и нет в комнате. Но он не Дмитрий Гуров, а она не Анна Сергеевна. Это понятно. Их роман без продолжения. А потом он говорит, что хочет спать, и громко зевает. Ирина быстро одевается и уходит. В своей комнате она плачет. Всего-то неделя. Радости – ноль. А боль и обида – надолго. А про служебный…

Он не был женат. Но у него была мама! И эта самая мама стоила как минимум двух жен! Или даже трех! Мама все время что-то требовала. Вовремя быть дома. Выходные проводить с ней. Сопровождать ее в театр. Ездить с ней в санаторий. Вызывать участкового врача и при этом присутствовать.

Хотя он был неплохой человек. Но… Кто ж согласится на такую маму? Ну и, понятное дело, расстались.

И все без радости… Нечего вспоминать. Одна шелуха…

Ирина часто думала: кто-то сгорает в страстях. Постоянно. Слышала об этом от своих приятельниц и сотрудниц. Кто-то проживает размеренную и спокойную семейную жизнь. Но у всех – почти у всех – что-то было. Яркое, значительное, запоминающееся. То, что украшает женскую жизнь. Хоть воспоминания! Сердечная память.

Только у нее – ничего такого. Ни яркого, ни значительного, ни запоминающегося… И ничего уже больше не будет! Ни-че-го! В этом она была совершенно уверена! К полтиннику уже подкатило! – Вы о чем? О каком женском счастье? Если уж молодые девчонки табунами бродят по жизни в полном одиночестве!.. А ей-то куда?..