Читать книгу "Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка - Мэй-Лин Хопгуд"

Когда в Буэнос-Айресе в родильном отделении медицинского центра появилась на свет София, медицинская сестра, которая заботилась о моем ребенке, нежно глядя на меня, вложила мне в руку пузырек с oleo calcareo, смесью масла, воды и гидроокиси кальция, которую аргентинцы использовали на протяжении столетий. Педиатры рекомендуют мамам ежедневно пользоваться этим средством, которое нежно очищает чувствительную кожу ребенка и защищает от раздражений, дерматита, воспалений и других кожных заболеваний.

— Это все, что вам нужно, — заверила меня сестра. — Не надо никаких салфеток.

Не может быть, подумала я. Едва ли мне удастся обойтись ватными шариками и бутылочкой с этой жидкостью, чтобы справиться с испражнениями, которые мой прожорливый младенец выдает почти пятнадцать раз в день. Однако ни разу в первые три месяца жизни мой ребенок не страдал от опрелостей. Слушая страшные рассказы друзей об опрелостях, я пришла к выводу, что oleo сделал свое дело.

Не везде можно купить oleo calcareo, но вы можете сделать его сами.

Вот рецепт, который мне дала одна из подруг:

1 столовая ложка известковой воды (можно заказать по Интернету или купить в магазине здорового питания), 1 чашка воды, 1/2 чашки кунжутного, льняного, подсолнечного или оливкового масла.

Смешать известковую воду с водой и выдержать двадцать четыре часа. Процедить и смешать с маслом. Обязательно каждый раз встряхивать перед употреблением. Вымыв попу, смажьте этой жидкостью с помощью ватных шариков. (Этим раствором вообще полезно смазывать кожу ребенка.) Внимание: перед использованием обязательно проконсультируйтесь с педиатром.

5. Почему пигмеи ока лучшие отцы в мире

Еще до рождения Софии мы с мужем договорились, что кормление будет совместным делом. Нам дали совет, как сделать, чтобы папа сблизился с новорожденным ребенком, и Монти заявил, что будет вставать к ребенку ночью. Я была целиком за это, представляя, какая у нас будет замечательная эгалитарная семья.

В реальности мы были постоянно кормящей, измотанной, бодрствующей, счастливой семьей. Доктора и медсестры сказали, что в течение первого месяца надо отладить ритм поступления молока, чтобы ребенок предпочитал грудь бутылочке. Поначалу я кормила Софию, а Монти перепеленывал ее ночью, но в долгие ночные часы я пришла к выводу, что глупо будить его каждый раз, когда она должна поесть: пусть, по крайней мере, немного поспит хотя бы один из нас, чтобы утром быть в форме. Таким образом, Монти редко принимал участие в ночных кормлениях; он просыпался и предлагал помощь, но я уговаривала его не вставать. Спустя какое-то время муж научился спать под хныканье и пронзительный крик, в то время как я чутко реагировала на все издаваемые моим ребенком звуки.

Ночами она в основном давала мне поспать, но иногда, когда я была особенно усталой и мрачной, на меня накатывало отчаяние, и я начинала считать минуты, проведенные с нашим ребенком, потраченные на муки материнства. Мой муж, в свою очередь, чувствовал себя недооцененным за вклад в воспитание ребенка, и мы злились друг на друга. Мы справлялись со злостью, но я не уверена, что каждый раз нам удавалось примирить наши чувства.

Как бы то ни было, но мои подруги понимали меня. Когда мы собирались, любой разлад в семье, любые трения превращали в шутку. Мы неизменно приходили к выводу, что наши парни — отличные отцы, намного лучше и внимательнее большинства мужчин, особенно тех, что были раньше. Наши мужья нянчатся с детьми, безропотно меняют пеленки; они нежные и любящие отцы.

Однако всем нам было ясно, что детская страна в значительной степени владение матери, даже если некоторые из нас поначалу знали ненамного больше о воспитании детей, чем наши мужья. В наших семьях, в обществе и даже мы сами в глубине души неохотно признавали, что главной должна быть женщина. Отцы оставались несколько в стороне, поскольку ребенок изо дня в день был привязан к материнской груди. Как-то мой муж заявил:

— Идея о полном равенстве — одна из самых маловероятных идей, имеющих отношение к новоиспеченному отцу, поскольку это непреложный факт, что в первые месяцы попросту невозможно ухитриться поровну проводить время с ребенком. Таким образом, папы, вообще говоря, стремятся внести свой вклад другим путем, не находясь непосредственно в эпицентре детских проблем (понятно, что речь в первую очередь идет о работе и зарабатывании денег). Понятно, что женщина, которая привыкла бороться за равенство во всех сферах жизни (но не всегда добиваться), хочет обладать правом требовать поровну поделить время, и естественно, что когда это не получается, она находит оправдание.

— Полагаю, ты прав, — ответила я. — Но…

Я никогда не предполагала, что стану такой матерью-командиршей. Муж был готов завести детей раньше меня; я откладывала решение этого вопроса почти до тридцати пяти лет, поскольку хотела сделать карьеру, попутешествовать и насладиться замужеством. Но как только поняла, что готова, я забыла обо всем. Короче говоря, я захватила власть. Монти привлекался к решению важных проблем, но когда занимался такими делами, как поиск предродовых курсов или заказ детских продуктов, он был доволен, что я осуществляю руководство (хотя он может сказать, что у него не было выбора). Он делал все, о чем его просили, и даже больше — посещал курсы по грудному вскармливанию. (Заметьте, почти все мамы приходили в сопровождении мужей.) Но когда наступает время кормить грудью, мужчины вряд ли могут оказать большую помощь.

Или могут?

* * *

Мое внимание привлек заголовок: «Мужчины из африканского племени ака лучшие отцы в мире?»

Подзаголовок «Когда женщины охотятся, мужчины заботятся о детях — даже дают им сосать свои соски» заставил меня фыркнуть.

Автор статьи в Guardian продолжил иронизировать, как это умеют только английские журналисты: «Вопрос, который привел в замешательство Аристотеля, Дарвина и моего трехлетнего сына: что же это за мужские соски? На этой неделе группа Fathers Direct нашла ответ, проведя некие исследования, в ходе которых откопала кочевое племя африканских охотников-собирателей. Ответ, похоже, именно тот, который предполагал все это время мой трехлетний сын (и, чтобы быть справедливым, Дарвин): мужские соски служат в качестве замены, когда рядом нет мамы, а есть пронзительно кричащее дитя, которому срочно требуется что-то пососать».

Я представила, как мужчины кормят грудью. Они — преданные папы.

Заинтригованная, я с трудом добыла незначительную информацию об этом племени, о котором мало известно общественности; мне удалось найти замечательную работу антрополога Бэрри Хьюлетта, который потратил более тридцати пяти лет на изучение племени ака. Он написал книгу, которую назвал Intimate Fathers, которую цитируют и обсуждают, когда заходит речь о сопоставлении разных культур.

На первый взгляд его описание племени показалось интересным, но не более чем описание любого другого племени пигмеев. Ака приблизительно 30 ООО, и они живут в лесах на границе Конго и Центрально-Африканской Республики. Они ниже большинства пигмеев; в среднем рост составляет 153 сантиметра, на два сантиметра меньше, чем рост пигмеев в Западной Африке, и на 10 сантиметров меньше, чем средний рост непигмеев. Ака одни из последних на Земле настоящих охотников-собирателей. Мужчины и женщины собирают фрукты и орехи и охотятся с копьями на красных свиней и слонов. Они поклоняются лесным духам. Племя, подобно многим коренным народам, ведет борьбу за выживание, поскольку так называемая современная цивилизация все больше проникает в их жизнь.