Читать книгу "Дети Хроноса - Питер Аспе"

Брэйс кивнул не очень убедительно, когда Вандале посмотрел в его сторону. Учитель Лодевейк жил в прошлом. Времена, когда министр мог оказать давление на генерального прокурора, определенно прошли. Скандалы минувшего года оставили на правосудии неизгладимый отпечаток. Рассказать об этом учителю Лодевейку он, конечно, не мог. Тот был убежден в том, что любое преступление можно скрыть.

– А что с Артсом? – спросил Провост.

Вандале облокотился на камин. Сильный жар огня помогал при его ревматизме.

– У меня есть причины полагать, что побег Артса никак не связан с делом, – ответил он успокаивающим тоном.

Брэйс скучающим жестом заставлял коньяк вальсировать в рюмке.

– Почему ты так думаешь, учитель Лодевейк?

Вандале улыбнулся. Ему нравилось, когда его называли учителем.

– Вилльям постоянно не ладил с Линдой. Он уже десятки раз уходил от нее. Я убежден, что через несколько дней он снова объявится.

– Интересно, разделяет ли это мнение полиция, – угрюмо произнес Брэйс. – Если они свяжут Артса с Love, его побег вызовет вопросы.

Вандале вздохнул. Артс и в самом деле был самым слабым звеном, и не похоже, что ему удастся успокоить Провоста и Брэйса тем аргументом, что побег Артса – невинное происшествие.

– Интересно, как нашей брюггской полиции удастся это связать, – поинтересовался он снисходительно.

Провост осушил свою рюмку одним залпом.

– Они назначили на это дело Ван-Ина, – парировал он язвительно.

– Ты же не боишься какого-то полицейского агентишку, Ив?

Вандале был твердо убежден, что генеральный прокурор одернет Ван-Ина.

– Не стоит его недооценивать, – возразил Провост. – Этот какой-то полицейский агентишка не считается ни с чем и ни с кем. Мне ведь не надо тебе рассказывать, как он тогда схватил Дегрофа и Крейтенса?

– Дегроф совершил самоубийство, а Крейтенса прикончил какой-то сумасшедший мафиози, – решительно отреагировал Вандале.

– Это чистая случайность. В любом случае удивительно, что, если в дело вмешивается Ван-Ин, виновные никогда не предстают перед судом.

Брэйс кивнул. Он должен был признать, что Провост прав. Как западный фламандец, он тогда следил за обоими делами с близкого расстояния.

– Ну-ну, Йохан. Ты же не веришь, что второразрядный комиссар просто так может взять право в свои руки?

Вандале чувствовал, что теряет хватку над Брэйсом и Провостом.

– У Ван-Ина нет лап, чтобы встать на дыбы.

– Почему ты тогда попросил меня оказать давление на генерального прокурора?

Вандале на мгновение потерял дар речи.

– Я считаю, нам нужно учитывать тот факт, что полиция выйдет на Артса, – упрямо настаивал на своем Брэйс.

Как все политики, которые уже немного вращаются в этих кругах, Брэйс уразумел, что человеческий фактор – самый ненадежный. Вандале не мог не признать правоту Брэйса. С другой стороны, он не собирался сдавать Артса без боя.

– Важно, чтобы мы, если дело дойдет до очной ставки, согласовали друг с другом наши объяснения. Между прочим, тело нашли на территории моей собственности. С технической точки зрения я являюсь соучастником убийства.

Наступила гнетущая тишина, которая была внезапно нарушена, потому что верхнее полено под дождем из искр упало на решетку.

– Все зависит от Артса, – упрямо настаивал на своем Брэйс. – Если он проболтается, у нас будут большие неприятности.

Провост налил себе еще коньяка. Крепкий напиток работал быстро и беспощадно. Еще глоточек – и он будет пьян.

– Если дело когда-нибудь зайдет так далеко, я позабочусь о том, чтобы Артс окончательно «сошел со сцены», – твердо решил Вандале.

Никто не мог его упрекнуть в том, что он не попытался спасти шкуру Артса.

Брэйс и Провост безоговорочно согласились с условным приговором. Они знали, что учитель всегда сдерживал слово.

– Тогда мне наконец не придется больше платить, – вздохнул Провост.

За этот ляпсус в ответе был только «Эксшо». Вандале нахмурился. Брэйс изучал дно своей рюмки.

– Повтори это еще раз, Ив.

Провост многозначительно взглянул на Брэйса, но тот стиснул зубы.

– Все эти годы Артс нас шантажировал. Подлец сказал, что у него есть видеозапись того инцидента.

Вандале оставил свою комфортабельную позицию у камина, взял сигару и стал ходить взад и вперед. Он терпеть не мог людей, которые забывали поставить его в известность.

– И ты признаешься в этом сейчас, – прогремел он.

– Мы не хотели ставить тебя в неловкое положение, – прошептал Провост. – Я был уверен, что он и тебя шантажировал. Йохан тебе об этом не рассказывал?

Брэйс гневно посмотрел на Провоста. Господину адвокату не стоило это сейчас говорить.

Вандале хрипло откашлялся, как старый шахтер. Сигара здесь была ни при чем, его подводили нервы. На то, что Артс вопреки всем договоренностям закопал тело на его земле, он решил смотреть сквозь пальцы. Но шантаж был непростителен.

– Я немедленно сделаю все необходимое, – негромко проговорил он. – Наш Вилльям был слишком жадным.

Теперь Вандале понимал, почему Артс сбежал сломя голову. Он чертовски хорошо знал, что учитель его накажет.

Чтобы разбудить Линду, Ван-Ину понадобилось два ведра воды. Это было неприятное зрелище. Линда была похожа на мокрую самку кенгуру. Она начала, как бешеная, носиться по своей камере и сыпала самыми омерзительными проклятиями.

Ван-Ин сидел в безопасности по другую сторону двери. Он курил одну сигарету за другой. Было лишь вопросом времени, когда она достигнет point of no return[30].

Каждые полчаса он отодвигал ставню и заглядывал в камеру. К полуночи частота ее приступов гнева стала сокращаться. Чем тише становилось, тем чаще Ван-Ин заглядывал. Линда сидела, скрючившись, на нарах. Она стучала зубами. На ее плечах повисло грубое, вонючее одеяло. Ранним вечером Ван-Ин потребовал, чтобы пришла женщина-полицейский. Она сняла мокрую одежду с Линды. Подозреваемая вовсе не должна была подхватить воспаление легких.

В полтретьего он послал молодого агента за сигаретами в ночной магазин. Время начинало поджимать. Это была единственная ночь, которую он получил, чтобы заставить ее встать на колени.

Ван-Ин зажег сигарету, отодвинул ставню и выпустил облако дыма внутрь камеры. На несколько секунд их взгляды встретились. Едкий запах сигаретного дыма вывел ее из состояния летаргии. Она подпрыгнула, как кошка, у которой загорелся хвост.

– Извращенный майонезный лгун! – закричала она. – Грязный любитель резиновых палок, лимонная морда, геморройная шишка, пожиратель луковых колбасок, член из спагетти, канареечный насильник, сиськи макаки, ссаное дерево…