Читать книгу "Мечты серой мыши - Анна Михалева"

Боже мой, сколько же пыли поднялось под потолок! Я чихнула.

— Вот! — он громыхнул о стол толстенным томом, раскрыл его, полистал и наконец с торжеством ткнул пальцем в цветной рисунок. — Смотри сюда!

Я ахнула. На рисунке была изображена та самая тесьма, которой задушили господина Боккаччо и Лолу и которую я все воскресенье рисовала на тетрадных листах.

— Что ты об этом скажешь?

— А вы что скажете?

Я ничего не понимала. Тем более что книга была явно старинная, разумеется, не на русском языке писанная.

— Впервые эта штука появилась задолго до того, как ее изображение смогли воспроизвести в печати. Вот этой тесьме более пятисот лет. Ее зарисовки и описание впервые встречаются в летописи некоего монаха Октавия, который озаботился этой штуковиной после того, как нашел ее на шее заезжего храмовника… Нет, не в том дело…

— Ну расскажите, — взмолилась я, понимая, что он готов перескакивать с темы на тему, поскольку все эти истории уже выучил наизусть и они ему неинтересны.

— Там было странное происшествие. 1210 год, рыцарь Креста остановился в бенедиктинском монастыре под Неаполем по пути из Турции на родину. Он не был ранен, как раз наоборот, силен и беззаботен, много пил и молол всякую ересь. Во всяком случае, именно так утверждает Октавий. Договорился до того, что якобы и бога нет вовсе, а есть нечто выше, чему и бог, коли он был бы, непременно поклонялся. Еще этот крестоносец принимался не один раз за вечер спьяну проповедовать странные вещи о силе, разуме, в общем, Октавий не особенно уделил этому внимание, поскольку за подобные летописи его запросто могли сжечь на костре в то время. Одним словом, тот крестоносец разгулялся на славу. А наутро его нашли задушенным вот этой самой тесьмой. И Октавий впервые назвал эту тесьму ultima ratio, что в переводе с латыни означает «последний довод». Наверное, он имел в виду последний довод в пользу существования бога. Мол, поди и сам убедись, кто там на небе.

Вы можете представить, что со мной случилось после такого рассказа?! У меня разноцветные круги перед глазами поплыли.

— А этот Октавий не был лишен чувства юмора, — выдавила я из себя.

— Это точно. Монаха так потрясло событие, что он принялся искать свидетельства появлений тесьмы. И собрал немалый архив. В одной только библиотеке его монастыря насчитывалось не менее десяти упоминаний о ней. Поначалу тесьму называли adversa fortuna, то есть «злой рок». Ею были задушены совершенно не связанные между собой люди: некий венецианский купец, в свое время бывавший в Турции, два храмовника из ордена тамплиеров, ростовщик во Флоренции. Все, разумеется, в разное время с промежутком в десятки, а то и в сотни лет. О «злом роке» упоминает папа Климент V. Есть и другие источники. Лет пятнадцать назад я заинтересовался этой тесьмой, поскольку однажды, узнав о ней вскользь, вдруг случайно натолкнулся на сообщение британской полиции о том, что пожилой адвокат и его супруга были найдены в своем особняке в Лондоне, задушенными странной тесьмой. Я подумал, что это жестокие шутки какого-нибудь маньяка, начитавшегося древних фолиантов. Но, бог мой, когда я вскрыл эту тему, то оказалось, что подобные преступления время от времени происходили и происходят по всему миру. Уж не знаю, с чем это связано, но так есть на самом деле.

— Намекаете на существование вечного убийцы? — я вздохнула. — Но это абсурд — предполагать, что несчастного крестоносца и современного адвоката задушил один и тот же человек.

Натан Яковлевич побледнел, оглянулся по сторонам, словно боялся, что его услышит кто-то еще, кроме меня, и прошептал:

— Или существо, которое бдительно следит за сохранностью своей тайны.

— Какой тайны? — я тоже перешла на шепот.

— Не знаю. А где ты видела эту тесьму?

— Ею задушили двух моих знакомых.

— Ну да? — совсем изумился историк. — Похоже, и до России добрались. До сего момента упоминание о ultima ratio у нас не встречалось.

— А чего вы хотели? Петр I прорубил окно в Европу. Горбачев обрушил «железный занавес». Немудрено, что к нам хлынуло все, что существует на Западе. И хорошее, и плохое. Взять хотя бы порнографию, инфляцию и этот ваш ultima ratio!

— По тебе не скажешь, что ты недоучка, — он одобрительно мне улыбнулся.

Я не стала его разубеждать.

— Но ты ведь расскажешь историю своих знакомых?

Я кивнула и вкратце пересказала ему основную нить событий. Разумеется, я опустила порнографические сценки. Когда я замолчала, Натан Яковлевич пожал плечами и тихо проговорил:

— Мне трудно судить о причинах убийств. Но, по всей видимости, все это связано с твоим наследством. Однако я бы не приближался к банку, в котором находится сейф, без армии жандармов и парочки священников. Никто не знает, что хранит в себе железный ящик, если его содержимое на расстоянии уже убило двух человек.

— Но послушайте, вы же не полагаете всерьез, что убийства совершила некая сила без участия человеческих рук. Я все-таки думаю, что действует какая-нибудь организация.

— Важна causa causarum — причина причин. И если рыцаря храма, английского адвоката и твоего соседа убили одинаково, то и причина должна быть одна.

— Но что общего между крестоносцем, жившим в XIII веке, и современным москвичом нетрадиционной ориентации?

— Я думаю, тебе следует это выяснить прежде, чем ты отправишься в Италию, — задумчиво ответил Натан Яковлевич.

* * *

Придя домой, я первым делом сварила себе крепкий кофе. Выпила его залпом и только после этого сняла пуховик. Шутка ли — узнать такое. Не каждый день человек попадает в доисторический переплет. Так всегда бывает, все мы смотрим фильмы про Индиану Джонса или про тех ненормальных, которые стали искать копи царя Соломона, и все мы как один полагаем, что подобное может случиться с кем угодно, только не с нами. А когда тебе на голову обрушивается завещание, за которым тянется вся хронология Крестовых походов, ты только руками разводишь, мол, не может быть. А вот на тебе, ешь как хочешь.

Стоит ли говорить, что к сему моменту я уже почти ненавидела своего папашу. Это ж надо — такую подлянку родной дочери подкинуть! Знать меня не желал всю мою сознательную жизнь, а вот гадость устроить, так это — пожалуйста, даже после смерти. С того света достал, можно сказать! И что я ему такого сделала?! Я замерла, вдруг поняв, что не просто рассуждаю вслух, я произношу гневную тираду на повышенных тонах. И при этом не обращаю внимания, что в дверь настойчиво звонят.

«Наверное, соседи… — подумалось мне, — пришли высказать мне свое «фи» за крики или посочувствовать…» Я щелкнула замком и только после этого испугалась. Ну надо же быть такой идиоткой! Кругом убивают, а я дверь нараспашку! Вот что значит глупость.

Пока я хватала ртом воздух, пытаясь навалиться всем телом на дверь и не дать проникнуть в квартиру врагу, сквозь щель просочился Илья и отпихнул меня подальше от порога в центр прихожей.