Читать книгу "Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 2. Превращение - Александр Фурман"

Тусклые учителя и их скучные уроки вызывали у Фурмана все большее отвращение, так что по некоторым предметам он постепенно стал съезжать на тройки. При этом много сил и времени у него по-прежнему занимали непрекращающиеся простуды, а также работа в школьной пионерской стенгазете, главным редактором которой он был уже второй год. В качестве авторов он с удовольствием привлекал всех «своих»: Пашку, Бычу и даже хитроумного Смирнова, под неустанным давлением Фурмана сочинявшего смешную научно-фантастическую ересь с продолжением. На городском конкурсе во Дворце пионеров их состряпанное на скорую руку произведение вошло в десятку лучших, и после этого они уже совершенно безнаказанно могли пользоваться покровительством старшего школьного пионервожатого Лени (в просторечии – Леньки): случалось, члены редколлегии по его просьбе на целый день «снимались с уроков», чтобы за пару часов нарисовать в пионерской комнате какой-нибудь плакатик или объявление. В школу Леня пришел работать сразу после армии, отслужив три (или даже четыре – из-за напряженного международного положения) года в морской пехоте. Как-то раз, с трудом «свалив» очередной номер газеты и расчувствовавшись за чаем с сухарями, он «по очень большому секрету» поделился своими личными воспоминаниями о службе: во время последнего арабо-израильского конфликта наши военные корабли были направлены в Средиземное море, и находившиеся у них на борту морпехи несколько месяцев жарились в трюмах под палящим солнцем (при дневном свете им строжайше запрещалось появляться на палубе), на одних сухарях, в окружении враждебного Шестого американского флота и в полной неизвестности о том, что их ждет дальше…

Что касается Архоса, то в интеллектуальном отношении он процветал, втягивая всю доступную семерым участникам игры информацию (Фурман, к примеру, весьма активно использовал имевшееся дома многотомное первое издание Малой Советской Энциклопедии, частично еще довоенное, – пряно устаревшие карты и комментарии лишь сближали различные реальности). Любимыми предметами у всех сделались история и экономическая география.

28 февраля 1972 г. Министерство внутренних дел Французской Республики опубликовало очередные данные о политическом положении и развитии экономики страны: «Франция является одной из самых сильных и могущественных держав Архоса. Республика Ф. – лидер буржуазной (капиталистической) группировки планеты. Ф-кая валюта, франк, котируется на международном валютном рынке как самая высокая и устойчивая по отношению к золоту. Во Франции проживает около 350 000 000 человек. Часть населения занята в армии, остальное население – в сельском хозяйстве и в промышленности. Во Франции выращиваются фрукты и овощи, мелкий рогатый скот, птица. Развито авто-, авиа– и кораблестроение. Совместно с Федеративной Республикой Бразилия, Франция имеет монополию на нефть. Высшая власть Ф. Р. – Совет Министров».

ООН к этому моменту распределила имеющиеся на территории государств естественные природные ресурсы и утвердила систему обязательного международного экономического обмена. Было даже установлено, сколько и на какую сумму требуется иностранных продуктов для пропитания одного человека в архосский год. (Правда, в результате применения этой системы у некоторых стран почти сразу образовался чудовищный государственный долг.)

В начале марта состоялись выборы во французский парламент (победитель среди нескольких кандидатов определялся по наибольшему числу очков, выпавших на игральном кубике, и Фурман вконец замучился, весь вечер кидая кубик и записывая результаты). Тогда же французская газета Humanité сообщала в отделе международных новостей: «Происходит ожесточенная борьба между крупными монополиями, в первую очередь между громаднейшим нефтепищевым франко-бразильским концерном “Repablik Brazil and France Oil” и Российским пищевым концерном [ «Россией» стал Пашка – после того, как враги отняли у него Германию со Швецией]. Борьба доходит до вооруженных провокаций со стороны России».

События на Архосе оказывали непосредственное влияние и на жизнь в классе. Так, Фурмана, которого с детского сада все звали Фуриком, теперь переименовали во Фрукта – в честь одного из основных производимых Францией продуктов питания и торговли. Любимый учитель экономической географии удивлялся и сердился, когда в классе начиналось хихиканье при упоминании фруктовых и овощных культур, а также крупного и мелкого рогатого скота. Стилизованное изображение яблока стало «геральдическим» знаком Фурмана на всех внутриклассных карикатурах, наравне с Пашкиной короной и Бычиными могучими рогами. (За Смирновым с легкой руки Фурмана еще раньше закрепилась «внеэкономическая», но столь же эмблематичная кличка: некоторое время он приходил в школу в такой огромной и нелепой шапке, что иначе как «шапугой» ее трудно было назвать. Головной убор Смирнов вскоре сменил, но кличка «Шапуга» осталась.)

До середины апреля продолжалась беспорядочная подковерная возня, создавались изменчивые и предательские коалиции, все бесконечно объявляли войны друг другу, так что понять, кто за кого по-настоящему, было почти невозможно. Во время уроков шел непрерывный обмен тайными дипломатическими посланиями. В одном из них, написанном на обороте четвертушечного обрывка листа с корявым заголовком «Вписаный угол измерения», анонимный автор предлагал безымянному адресату: «Мы можем продать тебе Канаду при условиях: Мы вместе нападем на Шапугу. 2. Ты не будешь драться за Власку в войне и помогать ему. 3. И заключить договор о ненападении на 3 месяца».

19 апреля в Общей Тетради зафиксировано, что «Мексика объединилась с Россией на правах автономии перед угрозой нападения Бразилии и Франции». А следующая запись информирует международную общественность о том, что 20 апреля «состоялись секретные переговоры между Россией и Францией. Результаты совещания неизвестны». Так они и остались неизвестны никому…

В апреле же в классе появились студенты-практиканты, будущие учителя: двое молодых мужчин и девушка. Довольно долго они молча сидели во время уроков на задних партах и присматривались к классу, потом, волнуясь, провели несколько занятий – не слишком удачно, надо сказать. Учебный год уже подходил к концу, все были расслаблены.

И вдруг по классу разнеслась ошеломляющая новость: будто бы Ирка Медведева написала заявление о приеме в комсомол.

Новостью тут было буквально все, даже то, что нужно писать какое-то заявление. Почему-то всем было известно, что в комсомол принимают только с восьмого класса, и большинство ребят продолжало по утрам тремя машинальными движениями завязывать пионерские галстуки, превратившиеся у многих мальчишек в едва ли не самый потертый элемент обязательной школьной формы (а какое волнение и гордость все испытывали в первое время, когда узел им еще завязывали родители и каждая шея могла ощутить прохладное шелковое веяние кроваво-огненного символа Великой Борьбы, к которой каждый вступивший в пионерскую организацию торжественно обещал быть всегда готовым…). А вот Ирка считала, что ей пора дальше. При этом как бы автоматически получалось, что она, всего лишь «первой встав в очередь», тем самым оказывалась и наиболее достойной из всех. Ее странное рвение удивляло: зачем ей нужно становиться комсомолкой именно сейчас, да еще вот так, срочно? Ведь впереди лето! Почему она не может подождать и через три-четыре месяца спокойно вступить в комсомол вместе с другими – не первой, но наверняка одной из первых? Вообще-то никто лично против Ирки ничего не имел, но неужели она всерьез считает себя самой лучшей? Ведь это не они ее выдвинули, а она сама так захотела. Слушайте-ка, может, это нужно ее родителям для оформления каких-нибудь документов на загранпоездку? Ну, тогда так прямо и сказала бы!.. По крайней мере, это было бы всем понятно. Но сама Ирка никому ничего не говорила. Она ходила с застывшей шальной улыбочкой, слегка задрав нос и не глядя по сторонам, бдительно сопровождаемая, словно больная, своей верной подругой Любкой Гуссель, которая твердо пресекала любые попытки остальных одноклассников подобраться к Ирке поближе и задать ей необходимые вопросы.