Читать книгу "Светлая полночь - Кэтрин Стоун"

— Что? — Сердце у Джулии заныло, заболело, облилось кровью.

Женщина продолжала визжать, убегая от них.

— Как вы посмели принести эту вещь сюда? Ведь здесь бывают дети! Это отвратительно, непорядочно! Вам должно быть стыдно!

Стыдиться Уинни? Ее чуть вмятого черепа и дрожащих глаз? Разве она монстр, а не любимая маленькая девочка?

Джулия прижала свою драгоценную малышку к себе и безуспешно попыталась остановить поток слез. Она целовала ее в милую головку, в те места, куда падали ее слезы, стараясь скрыть от Уинни свою душевную боль.

Джулия пыталась сдержать дрожь. Однако это было очень трудно, ей было очень холодно.

И вдруг стало тепло. Она оказалась в объятиях теплоты, которая шла откуда-то извне.

Джулия почувствовала, что ее обнимает — их обнимает — незнакомая высокая длиннорукая рыжеволосая девочка-подросток.

— Меня зовут Гейлен, — произнесла девочка, выпуская Джулию из физических, но не из эмоциональных объятий. — Привет!

— Привет! Я Джулия.

— А это… — длинные пальцы Гейлен мягко прикоснулись к влажным волосикам Уинни, — это Уинни. Эдвина Энн. Можно мне подержать ее? Она не станет возражать?

— Нет, — ответила Джулия. — Она не будет возражать.

Вероятно, это была правда. Время от времени Уинни брали на руки врачи и сестры в больнице, которая находилась в двадцати милях отсюда. Малышка не выражала при этом протеста. Возможно, она не могла протестовать, а может быть, для нее это было не столь важно.

Однако Эдвина Энн Хейли определенно знала, когда ее брали на руки Джулия и бабушка, которые ее очень любили, потому что она в ответ дотрагивалась до них, хватала их за волосы.

Уинни так же схватила за волосы и Гейлен. Ее крошечные пальчики сначала дотронулись до рта, который поприветствовал ее: «Здравствуй, Уинни!» — а затем решительно скользнули к длинным рыжим волосам.

— Она любит тебя, — прошептала Джулия, смахивая слезы.

— А я люблю ее. — Гейлен улыбнулась. — Давай я подержу ее, пока ты сделаешь покупки.

Джулия купила пудинг из тапиоки, и, выходя из бакалейной лавки, они сообщили друг другу некоторые подробности из своей жизни. Выяснилось, что их дома стояли на самом далеком расстоянии друг от друга, насколько это возможно в Тирнее, что Гейлен было шестнадцать лет, а Джулии пятнадцать, а причина того, что они никогда не встречались в школе, заключается в том, что Джулию обучает бабушка дома.

Гейлен держала Уинни на руках, и малышка все так же не выпускала ее волосы, пока они шли к дому Джулии на Уиллоу-роуд. Гейлен выбрала путь по Сентрал-авеню, а не по боковым улочкам, по которым добиралась до лавки Джулия с Уинни.

Выбрала ли Джулия такой малолюдный маршрут из-за Уинни? Из-за того, что знала — люди захотят посмотреть на малышку, а затем станут кричать, ахать и возмущаться?

Нет. Джулия даже не думала о подобной жестокости. Она просто шла своим обычным маршрутом мимо домов, украшенных к Рождеству, мимо церкви с белой крышей.

Сентрал-авеню тоже была украшена, она блистала и сверкала, а по мере наступления сумерек на ней зажигались огни.

Гейлен прижимала Уинни к груди, как это делала и Джулия, словно защищая ее. Но когда они подошли к празднично освещенной елке, Гейлен повернула Уинни так, чтобы та могла ее видеть.

— Посмотри, Уинни! Посмотри на эту прекрасную елку.

— Гейлен, она… не может видеть.

Однако эти тихие слова внезапно повисли в спокойном сумеречном воздухе. Потому что они больше не соответствовали действительности. Ее маленькая сестра видела рождественскую елку! Она потянулась своими крохотными ручонками к сверкающим огонькам, словно пытаясь дотронуться до них, а губы сложились так, словно она улыбалась.

Случилось также кое-что еще, что доктора Уинни не могли объяснить, да и не пытались это делать. Нистагм Уинни исчез окончательно и бесповоротно.

К Рождеству? По случаю Рождества?

Вероятно. Было такое впечатление, что все это время Уинни была лишь зародышем, который прикасался и цеплялся ручками, но еще не сформировался окончательно.

Вплоть до Рождества. А затем она пробудилась, родилась, потянувшись к рождественской елке, подобно тому как нежный весенний цветок тянется к солнцу.

Можно ли предполагать, что ее разбудили мерцающие огоньки? Или причиной стал сам рождественский настрой, празднование всего доброго, чистого, истинного?

Они не знали. И никогда не узнают. Несмотря на то что именно Рождество сделало глаза Уинни зрячими, вложило звук в ее улыбающиеся губы. Звук, а со временем и речь.

Эдвина Энн Хейли никогда не сможет свободно болтать. Ее поврежденные нервы не позволят этого сделать. Но ее слова были вполне понятны. «Онь» — это олень. «Анги» — ангел. «Джу-Джу» — Джулия. А также Галя, Флоппи, Роство и ба.

Джу-Джу, Галя и ба знали, сколько раз их малышка Уинни встретит Роство. Но Уинни могла иметь — и имела — Рождество каждые несколько месяцев. Это было необходимо.

Для Уинни это было огромной радостью. Это означало обновление украшений, которые она так любила, была так счастлива их видеть снова — все эти сверкающие огоньки, знакомую елку, мерцающие стеклянные снежинки.

А рождественские подарки? Уинни могла бы иметь их множество. Джулия, бабушка и Гейлен отдали бы ей все, что имели.

Но для Уинни главным подарком было Рождество. Это был единственный подарок, который она хотела. И после нескольких недель каждого нового Рождества Уинни говорила:

— Бай-бай, Роство.

Рождество сворачивали, когда начинали чувствовать, что пора организовать новое Рождество, потому что их славная малышка Уин начинала выглядеть какой-то потерянной, радость ее затухала, а некогда незрячие глаза напряженно вглядывались, как бы ища ангелов, оленей, елку.

Бабушка была ангелом, когда Уинни было три годика. Джулии было семнадцать, бабушке — почти восемьдесят два. Бабушка умерла во сне без предупреждения, с умиротворенным выражением лица.

Она не знала в тот мартовский вечер, что умрет. Но она понимала, что когда-то это случится. Она извлекла этот урок из неожиданной смерти своего незабвенного молодого (всего шестьдесят семь лет) Эдвина и знала, что справиться с утратой весьма трудно, если не приняты многие решения, которые сопутствуют смерти.

Поэтому бабушка все сделала заблаговременно, детально расписала все в своем завещании. И адвокат, который помог ей разобраться с усадьбой Эдвина, должен будет помочь и Джулии.

Энн Хейли похоронили рядом с Эдвином, как она и завещала. Она даже выбрала слова и шрифт надписи, которую следовало выбить на их общей могильной плите.

Имение бабушки становилось собственностью Джулии. Дом, все его содержимое и деньги. Очень много денег. Бабушка всегда говорила ей, что у них много денег, гораздо больше, чем они способны потратить. Бабушка всегда говорила, что Джулия может иметь все, что ее душа желает.