Читать книгу "Спелое яблоко раздора - Марина Серова"

Однако за дверью было по-прежнему тихо. Посмотрев по сторонам, я выудила из сумочки булавку, которую всегда ношу с собой для таких вот особых случаев. Затем я постучала еще раз, предположив, что хозяин номера, может быть, находится в ванной. Потом подождала еще и все-таки вставила булавку в замочную скважину. Через секунду замок щелкнул, и я скользнула в номер.

В гостиной, где еще вчера мы с Григорьевым так мило ужинали, никого не было. Здесь царил полумрак, а свет шел из спальни, дверь в которую была полуоткрыта. Я шагнула по направлению к комнате и застыла на пороге. Видела такое не раз, но всякий раз это вызывает ужас и отвращение. Я увидела труп.

Глава 6

Труп лежал на кровати в неприятно, неестественно выгнутой позе. Первым делом я, конечно, проверила пульс, но надежды на спасение уже не было. А что касается позы… Григорьев был задушен электрическим шнуром и, насколько я могла сообразить, именно таким же способом, каким лишили жизни Высотина. Шнур был завязан двумя петлями, одна из которых затянулась на шее, а другая на кистях рук, продетых в петлю сзади. Такого поворота событий я никак не ожидала. Прежде чем пойти за милицией, я осмотрела комнату. На прикроватном столике лежал лист бумаги.

Я быстренько пробежала его глазами. Предсмертная записка, которая начиналась стандартной формулировкой, мол, покойный просит никого не винить в случившемся. А дальше было интереснее: «…Что же касается смерти Алекса Высотина, то вина за нее всецело лежит на мне. Возможно, я отчасти ее искуплю своим уходом». Далее следовали подпись и дата.

Не далее как сегодня я имела с покойным разговор, во время которого он признался в том, что был у Высотина накануне его смерти, но при этом заявил, что никак не мог Алекс после случившегося между ними разговора петельку себе на шею накинуть. И потом… Тут я подумала, не переборщила ли со своим блефом? Хотела спровоцировать злодея! Я посмотрела на несчастного покойника. Господи, но кто же мог подумать о таком повороте? Кто же вот такое-то мог предположить? Мне стало совсем плохо. А что, если я пусть косвенно, но виновата в случившемся? Ведь из-за меня злодей мог… Что же делать теперь?!

«Спокойно, Таня, не раскисать, — сказала я себе. — Позвонить в милицию — это первое, что ты должна сделать. А там уже видно будет».

Я нахмурилась и пошла в гостиную, чтобы позвонить в милицию и портье. Ребята в милиции отреагировали скорее, чем можно было ожидать. Прошло всего семь минут, а они уже были в гостинице. Благо группа приехала знакомая, а то я уже устала отбиваться от управляющего, досаждавшего мне расспросами о том, каким образом я попала в номер.

— Ну, гражданка Иванова, докладывайте, — обратился ко мне старший опергруппы майор Александр Александрович Михеев.

— А что докладывать? — устало отмахнулась я. — Сам видишь, какая мизансцена.

— Ты давай не умничай! — беззлобно рявкнул майор. — Что тут?

— Труп, письмо. Способ точно такой же, как у недавно умершего поэта Высотина. Я, собственно, хотела с ним как раз о Высотине и поговорить. Не открыл на стук. Я испугалась за него и решила…

— Ясно, — тяжело и шумно вздохнул Михеев. — Ничего не трогала?

— Только телефон. И дверь.

— Ясно. Пиши.

Я села и написала докладную записку, в которой подробно изложила обстоятельства обнаружения тела, но ничего, разумеется, не сообщила о том, что сама могла стать косвенной причиной случившегося. После этого меня отпустили, взяв обязательство по первому требованию явиться в органы.

— Обещаю, — кивнула я.

Правда, перед тем как распрощаться с «коллегами», я все-таки прокралась к судмедэксперту, чтобы узнать примерное время смерти Григорьева.

— Полагаю, где-то между десятью часами и половиной одиннадцатого вечера, — лаконично ответил мне тот.

— Спасибо, — поблагодарила я. И отозвала Александра Александровича в сторонку.

— Александр Александрович, тут такое дело…

Но Михеев сразу нахмурился и предложил выйти в коридор покурить. Когда мы с майором вышли и закурили у окна, я продолжила.

— В общем, расследование веду я, — сказала я.

— Это я уже понял, — недовольно пробурчал Михеев.

— Так вот, сегодня после обеда я звонила своим основным, так сказать, подозреваемым, — убитым тоном проговорила я. — Сказала им, что кое-что узнала…

— А на самом деле? — хмуро перебил меня Михеев.

— А на самом деле мне нужно было, чтобы тот, кто виноват в смерти Высотина, себя как-то проявил… — Я виновато взглянула на майора.

— Понятно. Продолжай, — разрешил майор, нахмурившись еще сильнее.

— Ну, так вот, похоже, что проявил, — выдохнула я.

— Кто эти люди? — Он выудил из кармана блокнотик и ручку.

Я продиктовала имена подозреваемых, а что, интересно, мне еще оставалось делать? И потом, я не привыкла что-то скрывать от родной милиции, тем более в таких вот неприглядных ситуациях.

— Что еще? — спросил меня Михеев, пряча ручку и блокнот.

— Да все вроде, — пожала я плечами. — Ничего толком сама еще не поняла.

— Поймешь, поставишь в известность, — сказал он.

— Конечно, — усмехнулась я.

На этом мы и распрощались. Состояние было на грани срыва, поэтому очень хотелось выпить чего-нибудь покрепче. И, конечно же, я спустилась к Сергею. Признаться, в самоубийство Григорьева я не верила и подозревала, что здесь не обошлось без вмешательства извне. Возможно, и в смерти Высотина было то же вмешательство. Но кому все это было нужно, я по-прежнему не знала и не могла понять. Хотя, с другой стороны, я все-таки уже предполагала, что это понадобилось кому-то из моих четверых москвичей.

Я постучала в дверь Сережиного номера. Он открыл сразу, из чего я сделала вывод, что спать он еще не ложился.

— Привет, — проговорила я. — К тебе можно?

— Конечно, — смущенно ответил он. — Заходи. Я не думал, что ты все-таки зайдешь. Ты ведь говорила…

— Да, — я прошла в комнату и села в кресло, — говорила, но кое-что изменилось. Появились новые обстоятельства. А ты один? — Этот вопрос я задала, потому что Сергей как-то нерешительно застыл у дверей.

— Один, — ответил он.

— Тогда ты, наверное, кого-то ждешь?

— Честно? Жду.

— Ну, тогда извини. — Я встала. — Мог бы сразу сказать, я бы не заходила.

Я встала и пошла к двери, решив направиться к Ладе.

— А ты что, даже не спросишь, кого я жду? — Сергей взял меня за руку.

— Если не хочешь говорить, не надо, — пожала я плечами. — Правда, у меня к тебе один вопрос.

— Да?

— Что ты делал с десяти до половины одиннадцатого?