Читать книгу "Габи - Светлана Беллас"

Габи, кажется, потеряла нить с реальностью. Она так долго вынашивала свою любовь, что сейчас боялась ее утратить. Ей, хрупкой, молодой женщине, тяжело было тягаться с львицами из света, в который недопустимо было ее вводить, даже таким месье, как Виктор Гюго. Она была «запретная икона», которой молился он, Гюго. Минуты словно остановись. Поцелуй охватил пространство всего живого. Он довлел над мыслью, желаниями и действиями. Виктор шептал, – Габи, шальная девочка, остановись, дай, мне отдышаться, я сейчас задохнусь. Она, же впивалась своим поцелуем, терзая их, не давая им права овладевать ее губами. Она была главная, она диктовала условия в этой игре без правил – любви. Гюго остановил ее порыв, потряс Габи за хрупкие плечи, с виной в голосе произнес, – Не надо, здесь малыш, он всё видит. Малыш действительно с любопытством смотрел на своих родителей. Габи встряхнула волной волос, крикнула, – А, ищешь причину, чтобы со мной не переспать. Зло, сверкнув глазами, спрыгнув с колен, начала бить Гюго кулаками в грудь, – Бабник! Месье Гюго, вы просто, настоящий бабник! Начала рыдать, – Я так и знала, что я вам уже наскучила, что я лишний рот для вас. Взглянув на сына, который ничего не понимая, смотрел с испугом, вот-вот готовый расплакаться. Габи указала кивком головы в его сторону, зло выкрикнула, – И он тоже – Лишний рот! Она подбежала к Вики, схватила его на руки, взяв с ковра шаль, на которой тот сидел, укутала его. Готова была выбежать, тут, же вон из комнаты. Гюго подбежал к ней, начал останавливать, просить, – Габи! Остановись, не делай глупости! Она увертывалась с сыном на руках от его крепких рук. Зло, посмотрев ему в глаза, произнесла, – Уйдите, Месье! Или Габи здесь и сейчас будет громко кричать. Она изучающее посмотрела на него, по лицу пробежала искривленная уголками губ, усмешка, как-то холодно спросила, – Месье мне верит? Он, молча, отошел на шаг от нее, пропуская к выходу. Габи с гордостью, вышла, хлопнув свободной рукой себя по заду, закрыв с грохотом дверь. Гюго был, просто, ошарашен. Казалось, что он потерял сейчас, что-то ценное, и без него не может жить. Он подошел к двери, прикоснулся к косяку согнутыми руками, зарыдал. Опять у него в жизни черная полоса и вновь из-за этого альфонса. Андре, он вошел в его жизнь разрушителем. Сколько гадости пришлось на долю Адель. Ее боль знала только она.

ХХVII. БОЛЬ АДЕЛЬ

…Опять, она одна в ожидании мужа, как долго его не было рядом с ней и с детьми. Адель лежала на кровати в белом, любимом ею и некогда им, пеньюаре и в чепчике, что констатировал, лишь об одном, что Адель стареет и в одиночестве, в муках принимает очередной, безликий рассвет. Он вновь, опять, как и все предыдущие дни не пришел ночевать. Его лицо ею было почти, что забыто или она его просто не могла нарисовать сквозь сухие слезы. Она страдала от предательства. Сколько раз ей хотелось бросить его и уехать подальше, чтобы ничто не напоминало о нем и стать счастливой. Она напрягла память и вытащила то, своё, уже забытое счастье, когда она сияла, блистала. Как это было давно. У Гюго вошло в привычку, забывать про нее, как – будто ее вообще не существовало на белом свете. Его популярность росла, а она рядом с ним блекла, как старый жемчуг, что лежит в шкатулке и тускнеет. По случаю гонораров, он заваливался в пьяном виде и одаривал жену и детей – Леопольдину, Шарля, Франсуа, Адель. Опять мысли о плохом. Она их стала взывать к себе, жалуясь на судьбу, Богу. Просила у него помощи, но тот молчал, добавляя ей огорчения, через которые она уже не в силах была пройти. Сняв с себя чепчик, бросив его на постель, со злостью застонала, – Не хочу быть стареющей Мадам! Тронула руками свои каштановые волосы, плашмя упала на подушки, от обиды зарыдала. Боль изглодала ее стенки души, кажется, что она у нее стала шелковая, еще малейшая моральная нагрузка, и она не выдержит очередного испытания. Вот такое, как например, позавчера. Она привстала на локтях, села на кровати и посмотрела отрешенно вдаль. Напротив, в окно, светило ласково солнышко, россыпью забрасывая косые лучи через приоткрытое окно в комнату, но она этого всего, просто, не замечала. Она вспомнила визит Сент-Бёва. Он имел привычку ввалиться к ней на утренний кофе, чтобы поделиться светскими новостями, а главное опорочить в ее глазах мужа. Она, редкий раз, не позволяла ему это сделать при посторонних, отмечая про себя, что, она все, еще жена, этого, пусть и недостойного на взгляд Сент-Бёва, Месье.

Он вошел с возгласом, что у него есть информация, что дорого стоит, а главное стоит спокойствия, Мадам Адель. Ее это заинтриговала, она, оказывая уважение ему, усаживая за столик в гостиной, заинтригованно, помнится, спросила, – Неужели, Вы хотите меня развести с моим мужем? Сент – Бёв держа кофейную чашку у рта, уже сделав несколько глотков, поперхнулся, неловко вытирая тыльной стороной губы, произнес, – Да! После такого мужьям не прощают. Адель вздохнув, подойдя к нему, вытерла своим шелковым носовым платком ему губы, с иронией сказала, – А, я уже научилась прощать – всё и всем. С любопытством глядя на него, произнесла, – Говорите, уже, милейший, не тяните кота за хвост! И так на душе кошки скребут острыми коготками, вот-вот порвется моя душа. Она стояла напротив него, словно ждала в очередной приговор своему браку. Сент-Бёв ерзая на стуле, выдавил, – Да, уж, прямо и не знаю с чего и начать. Правда, она – вещь неприятная! Он посмотрел на нее, предложил, – Вы, радость моя, присаживайтесь, а то мне право неудобно перед Вами. Она, скривив уголки губ, сказала, – Боюсь, что платье помну. Потом глянув на его озадаченность, добавила, – Ладно, только не томите, говорите, все, как есть! Сент – Бев хлопая своими рыбьими глазами, начал докладывать, и надо отметить, с большим удовольствием. На губах пыхтели пузырьки, глаза сияли. Он сказал, – Да! Я знаю, что нехорошо сплетни вносить в дом друзей, но, я просто, обязан Вам, Мадам, сказать, чтобы Вы не выглядели полной дурой. Адель была ошарашена, едва смогла выдавить, – Даже так? Сент – Бёв, как болванчик, закивал головой, переходя на шепот, произнес, – Он Вам изменяет с мужчиной. Адель вскочила, не веря своим ушам, недоверчиво спросила, – Что? Мой Виктор и мужчина!? У нас, что в Париже дефицит на девок? Не, уж– то дом толерантности, наконец-то закрыли? Она истерически рассмеялась в лицо рассказчика. Тот побледнел, лоб покрылся испариной. Он испуганно хлопал глазами. Адель смеялась, как – будто ей, только, что рассказали анекдот, выкрикнула, – Да не в жизнь не поверю! И попрошу Вас, больше к нам в дом не приходите, это, уже слишком смешно, сказала она, смеясь ему в глаза. Сент – Бёв встал со стула, попятился к выходу, не выдержав, уже у двери произнес, – Но, это правда! Он спит с Андре. Спросите у него сами. Адель рукой указала на дверь. Тот незамедлительно вышел. Она, не выдержав такой психологической нагрузки, упала в обморок. Сколько она пролежала она не знала, но ее нашла Забель и выходила, через несколько дней, она поняла, что вновь беременна от мужа.

…Адель сидела на кровати и бормотала, – Боже! За что? Он предал и не раз меня, а я ему всё прощала, прощаю и прощу. Она отвернулась, уткнулась лицом в подушку, разрыдалась.

ХХVIII. ВСТРЕЧА В ТАВЕРНЕ «Le PROCOPE». ПАРИЖ

Андре и Сент – Бёв шумно разговаривая по улочке, лишь иногда их отвлекали блеск и нищета Парижа. Улочки передавали дух того времени, были напичканы бедностью и богатством. Лица, лица, лица…