Читать книгу "Компаньонка - Лора Мориарти"

Даже после их ухода, когда дверь уже закрылась, запах пота висел в воздухе. Кора прошла в кухню, зажав пальцами нос, и чуть не врезалась в Луизу: та ставила чашки в раковину. Кора опустила руку и посмотрела в Луизины темные глаза. Еще злится? Они враги? Затеется новая ссора?

– У вас волосы вьются, – сказала Луиза. Голос был спокойный. Если и злится, то по крайней мере виду не подает. – А я не знала. Красиво.

Кора сдержанно улыбнулась, заложив пряди за уши. Алан тоже всегда так говорит.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, что ты предложила им воды.

Да, Луиза молодец. Коре было неприятно, даже стыдно, что сама она об этом не подумала. Ей и в голову не пришло, что они могут хотеть пить. Но Луизе об этом рассказывать необязательно.

Где-то – наверное, выше этажом – залепетал и заплакал ребенок. Луиза выглядела спокойной, но совсем уже чужой и в глаза не смотрела.

– Пойду переоденусь и в постель. – Она кивнула на свой чемодан: – Вещи утром разберу. – Она безразлично улыбнулась Коре. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, душа моя.

Кора села за стол в гостиной. Ей хотелось дать Луизе побыть одной. А еще ей все казалось, будто она что-то важное забыла и сама не знает что. Она глянула на чемоданы. У Луизы тоже «индеструкто». Они лучше всех. Девиз: «Доставим в целости». И правда, изумительно, что оба чемодана доставлены в целости, пробыв на попечении незнакомых людей всю дорогу до этого огромного города и в нем самом, столько раз рискуя разбиться или потеряться. С ними могло случиться что угодно. А между тем вот они – целехоньки.

Утром Кора с Луизой съели по яичнице и выпили кофе в закусочной напротив, и молодой человек за стойкой заверил их, что перекресток Семьдесят второй и Бродвея совсем недалеко, в миле отсюда. Лучше пешком, сказал он: в метро в это время года очень душно, а трамваи вечно переполнены. Он вынул из-за уха карандаш и нарисовал на салфетке схему.

– Вы откуда? По произношению даже понять не могу.

Подливая кому-то кофе, он смотрел на Луизу.

– Канзас, – ответила Луиза, размешивая сахар в кружке.

– А-а, Кын-зас, – он попятился и схватился за грудь пониже галстука-бабочки, словно Луиза сказала что-то смешное. – Стал быть, прям с фермы? – Немногочисленные посетители за стойкой фыркнули. Кора вежливо улыбнулась.

Взгляд Луизы заледенел.

– Я не так разговариваю.

Молодой человек подбросил ложку в воздух, поймал и дружелюбно улыбнулся:

– Простите, красавица, но именно так.

Когда они вышли, Кора попыталась ее утешить.

– Он просто заигрывал, – сказала она, поправляя шляпу, чтобы солнце не так светило в глаза. Она не беспокоилась: по Луизе было заметно, что шансов у мальчика нет. – У тебя нормальное произношение.

Луиза закатила глаза:

– Вы не слышите, потому что сами говорите так же. Мы не слышим сами себя. У нас речь как из деревни, а мы и знать не знаем. – Она поморщилась и покачала головой: – Надо бы сказать ему спасибо. – Теперь она медленно, вдумчиво выговаривала каждое слово. – Он мне доброе дело сделал.

И карту нарисовал хорошую. Даже по утренней жаре, от которой голова шла кругом, они без труда нашли церковь, где занимались ученики «Денишона». Кору и Луизу провели в подвал, и хотя там слегка пахло затхлостью, взмокшая Кора вздохнула с облегчением: как только они сошли вниз по ступенькам, укрытым ковровой дорожкой, сразу повеяло прохладой. Фортепьяно приглушенно блямкало вальс; музыка стала громче, когда они открыли дверь в большую комнату с низким потолком, без окон и с зеркальной стеной. У стены без зеркала примерно два десятка девушек и четыре молодых человека, все босиком, в купальных костюмах без рукавов, растягивали голые руки и ноги, держась за деревянные перила на уровне талии. Женщина в очках играла на пианино, прожигая взглядом ноты.

– Схожу переоденусь, – сказала Луиза, артикулируя каждое слово. Она указала на красную дверь, откуда выходили новые девушки. Кора кивнула и улыбнулась. Ей хотелось как-то подбодрить Луизу, сказать что-нибудь хорошее – не бойся, мол, все получится! Но Луиза и так не боялась. Она была совершенно спокойна, и ее не нужно было подбадривать. Луиза ушла переодеваться; Кора и несколько учениц проводили ее взглядом.

Разминка под руководством инструктора длилась двадцать минут. Грациозная женщина с рыжими стрижеными волосами выкрикивала французские слова, ученики повиновались. Кора сидела в углу на металлическом стуле и смотрела на Луизу; теперь ей стало ясно, почему та не боялась. Она действительно умела танцевать. Ноги у Луизы были покороче и потолще, чем у многих других, но прыгала она легче и дольше держала равновесие. В ней чувствовалась сила. Казалось, она движется свободней всех в этой зале, включая инструктора. Кора не слишком разбиралась в танце, но высокий мужчина и женщина в тюрбане, что стояли у зеркала и время от времени совещались вполголоса, явно были тут главные и тоже отметили Луизу. Когда она вышла вперед и выполнила прыжок, женщина в тюрбане глянула на мужчину и кивнула.

Наконец женщина в тюрбане подняла руку, и музыка смолкла. Танцоры застыли. Хотя в подвале было довольно прохладно, все они вспотели, даже Луиза; их черные купальные костюмы промокли насквозь. Наступила тишина, только некоторые ученицы тяжело дышали. Все с почтением смотрели на мужчину и женщину в тюрбане. Когда женщина попросила их сесть, они опустились прямо на дощатый пол.

– Мы рады приветствовать вас всех в «Денишоне». Меня зовут Рут Сен-Дени.

Кора вспомнила парня из закусочной: что бы он сказал про акцент этой самой Рут? Говорила она не то чтобы с иностранным прононсом, но в некоем выразительном ритме, подчеркивая каждое слово.

Она протянула к ученикам руки и улыбнулась:

– Пожалуйста, зовите меня мисс Рут.

На Рут был темно-красный сарафан с юбкой по икры и шелковый коричневый шарф, повязанный на узких бедрах чуть набок. Как и танцовщицы, она была босиком. Из-под тюрбана выбивались несколько молочно-белых прядей, но на лицо она казалась ненамного старше Коры. Брови она выщипала тонкими полукружьями.

– А это, – Рут показала жилистой рукой направо и легонько кивнула, – мой муж и партнер Тед Шон.

Мужчина улыбнулся ученикам. Он был в белой рубашке без воротника и белых фланелевых брюках, тоже босиком. Расслабленный, невозмутимый, с безупречной осанкой.

– Можете обращаться ко мне «папа Шон», – сказал он без всякого акцента и без странных интонаций. – Познакомимся поближе – так и будете меня звать.

Все засмеялись, а некоторым, и Луизе тоже, это явно очень понравилось. Тед Шон: шесть футов росту, мускулистый, широкоплечий, волосы тонкие, с залысинами, но выглядит моложе жены. Что-то в его манере напомнило Коре Алана. Сен-Дени вновь заговорила, и он ей улыбнулся.

– К сожалению, – сказала Рут, – я не смогу оставаться в Нью-Йорке и наблюдать, как вы развиваетесь. Вы, наверное, знаете, что у нас есть студия в Лос-Анджелесе, и я должна провести там по крайней мере часть лета. Но я все же побуду с вами некоторое время, и мне захотелось встретиться с вами сегодня и, возможно, немного направить и вдохновить вас.