Читать книгу "Прекрасная толстушка. Книга 2 - Юрий Перов"

Правда, был случай в конце второго тайма, когда счет был один-один и его болельщики начали скисать, а кое-кто даже принялся подсвистывать и кричать: «Эдик, проснись! Эдик, с добрым утром!»

Он отобрал мяч в самом центре поля. Никого из своих рядом не было, перед ним оставались только три защитника, и он неожиданно взорвался стремительной атакой. С необычайной грациозностью и остроумием на непонятно откуда взявшейся скорости он обвел одного за другим двух защитников, третьего, упавшего ему в ноги, на всей скорости перепрыгнул, перекинув через него мяч, ворвался в штрафную площадку и, не обращая внимания на заметавшегося перед воротами вратаря, как из пушки пробил в верхний угол.

Что тут со стадионом сделалось, я и передать не могу. Это уже был не рев, а какой-то сип из сорванных глоток.

Но оказалось, что это далеко не все эмоции, на которые был способен влюбленный в Эдика стадион. Дальше случилось вообще что-то невообразимое. Минуты за три до конца матча, когда команда Эдика, выигрывая с минимальным счетом два-один, из последних сил сдерживала отчаянные атаки нападающих, один из партнеров Эдика в центре поля получил случайно отскочивший от кого-то мяч и устремился к воротам противника. Эдик был немного впереди, ближе к чужим воротам. На его партнера со всех сторон наперерез бросились игроки проигрывающей команды и неизбежно должны были его догнать и отобрать мяч. И тут произошло следующее: перед Эдиком, перекрывая ворота, нервно маячил один единственный защитник, на владеющего мячом со всех сторон надвигались трое или четверо, и тут Эдик совершил абсолютно необъяснимый поступок. Он сорвался с места и с угрожающим видом без мяча устремился прямо на защитника. Тот начал испуганно пятиться, оглядываясь на собственные ворота, потому что Эдик набирал нешуточную скорость, был намного выше и массивнее его и явно шел на таран. Защитник заметался в панике, но тут нападающий, владевший мячом, длинно пробил в сторону Эдика и, освободившись от мяча, прибавил скорости, как на стометровке. Эдик, не оглядываясь, каким-то десятым игроцким чувством ощутил приближение мяча. И когда мяч настиг его, он на полном ходу, даже не оглянувшись и не посмотрев на мяч, мягким движением пятки откатил его в сторону, на набегающего партнера, и тот вколотил мяч в свободный угол, потому что вратарь так же, как и защитник, следил только за Эдиком и перекрывал ближний от него угол. А Эдик в самый последний момент, когда столкновение с защитником казалось неизбежным, каким-то невероятным образом отвернул в сторону и чудом избежал раскрытых объятий защитника. Тот так и остался стоять с растопыренными руками и с глуповатым видом.

Что тут было! Стадион грохнул и закатился от хохота, словно он был в цирке и услышал едкую репризу клоуна Карандаша. Я сама смеялась до слез, так это было смешно.

10

В раздевалку к Эдику мы так и не прорвались. Впрочем, ни Академик, ни я об этом сильно не жалели. Мы отправились сразу в Серебряный бор.

Это был чудный вечер. Кроме нас, на огромной даче никого не было, так как Василий, привезя нас, куда-то уехал, мы хозяйствовали сами. Готовить мне ничего не пришлось всё было приготовлено заранее. А чудное мясо с грибами в горшочках разогревал в камине сам Игорь. Он осторожно брал их каминными щипцами и зарывал наполовину в малиновые угли.

Тогда-то мы и выпили на брудершафт. Он нежно прикоснулся к моим губам своими сухими и горячими. Продолжения этот поцелуй не имел.

Не знаю, что чувствовал он, но я ощущала себя гурманом, который созерцает поданное ему изысканное блюдо, вдыхает его тончайший, головокружительный аромат и не спешит наброситься на него с ножом и вилкой, смакуя само желание…

Все между нами было ясно. Все было решено без слов.

И мне было сладостно купаться и греться в волнах горячей, но робкой и трепетной влюбленности, которые исходили от Игоря.

Может, и он чувствовал то же самое… А может, и нет. Может, ему было не до того. В тот момент он играл в моей судьбе главную роль, а в его жизни было много главного…

Потом он мне показывал свою коллекцию и разрубал саблей «гурда» подброшенный платок, но об этом я уже рассказывала.

В одиннадцать часов за мной приехал непреклонный Василий. В машине я от избытка впечатлений и чувств крепко уснула.

Я была у него еще три раза, и только в последний мы с ним поцеловались настоящим, долгим, горячим поцелуем. Это было кабинете, а внизу в гостиной нас ждал беспощадный Василий. В половине двенадцатого, по его, Василия, расписанию Академик должен уже спать, а я должна быть дома. Я и была.

Потом он ненадолго заехал ко мне. Было уже девять часов вечера, но несмотря на поздний час он попросил сварить кофе — ему еще предстояло поработать. Я угощала его тортом, который испекла по бабушкиному рецепту специально к его приходу.

Ему очень понравились мой дом, мой кофе, мой торт, моя бабушка и мама. Он долго рассматривал их фотографии. И я невольно подумала, что он хочет угадать, как я буду выглядеть с годами.

Ровно в десять в дверь позвонил неумолимый Василий, и я начала его тихо ненавидеть, понимая однако, что он поступает так не только в интересах государства, но и самого Игоря. Что он не только шофер и охранник, но еще и секретарь и нянька, и преданнейший друг. Понимать-то я это понимала, но вот сделать с собой ничего не могла.

11

А через день наступило четвертое октября. Третьего вечером он позвонил мне и сказал таинственным голосом, что завтра мы должны встретиться, что бы ни случилось… Меня его тон даже слегка насторожил, и я долго думала над его словами, пока не вспомнила, что завтра ровно месяц со дня нашего знакомства в Большом театре.

Полночи я придумывала свой туалет, подходящий к этому торжественному дню, пока часам к трем не остановилась на двух вещах, связанных, между прочим, с Никой. Именно поэтому я их почти не надевала. Утром мне предстояло выбрать между светло-шоколадным костюмом в горошек с черными лакировками, черным лаковым поясом, который я решила дополнить темными, почти черными капроновыми чулками с пяткой и стрелкой (на защите диссертации Ники я была в светлых, прозрачных чулках) и малахитовым бархатным платьем.

В какой-то момент я засомневалась, влезу ли в эти вещи, и, встав с кровати, начала их примерять.

Мои опасения оказались не напрасными. Конечно, платье и костюм на меня налезли, но так как я и тогда шила их, что называется, «в облипочку» то сегодня и костюм и платье оказались для меня тесноваты. Внешне все выглядело вроде бы пристойно, но между телом и материей не осталось воздуха. И те из вас, кто сам шьет, да и все остальные понимают, к чему это ведет. В таком одеянии хорошо только стоять как манекену, а двигаться и особенно сидеть совершенно противопоказано, так как повсюду, особенно на талии и на животе, слишком тесная одежда начинает морщить, а главное, демонстрировать то, что мы стремимся скрывать, — различные складочки, толщинки… Материал начинает растягиваться именно на этих местах, и весь силуэт очень быстро теряет задуманную форму.

Одним словом, необходимо было эти вещи чуть-чуть расставить, что было совершенным пустяком, так как швы я предусмотрительно закладывала с приличным запасом.