Читать книгу "Джанки - Уильям Сьюард Берроуз"

Иногда тут можно найти незахватанный человеческий экземпляр, но, безусловно, пидоры играют первую скрипку в этих притонах и меня всегда ломало заходить в голубой салун. Облом всё накапливался и накапливался. После недельного пребывания в новом городе я смог получить полный букет впечатлений от этих злачных мест и алкогольный труд нес меня дальше, как правило, в бары «Скид Роу».

Но изредка и я сбивался с пути истинного. Как-то ночью у Фрэнка, я напился в полное говно и отправился к голубым. Должно быть там я ещё что-то пил, хотя в памяти, во времени и пространстве, образовалась куча чёрных дыр. На улице начало светать, момент, когда в баре наступает внезапный приступ тишины, что не часто встречается в голубых кабаках. Видимо, почти все педики расползлись по койкам. Привалившись к стойке я с неприязью рассматривал кружку пива, которое уже просто не шло. Шум рассеялся, словно дым… В трех шагах от себя я узрел рыжего юнца, уставившегося прямо на меня.

Приставать он не начинал, и я счел возможным спросить что-то вроде: «Ну, как делишки?» А он и говорит:

– Что, хочешь переспать со мной?

– О'кей, – сказал я, – пошли.

Когда мы уходили, он сцапал мою бутылку с пивом и сунул её под куртку. Снаружи было совсем светло, только что взошло солнце. Передавая друг другу бутылку мы побрели по Французскому кварталу. Этот тип тащил меня в свой отель, так он, во всяком случае, сказал. Я почувствовал, что у меня засосало под ложечкой, словно собрался ширнуться после долгого перерыва. Конечно, мне следовало быть более осторожным, хотя, никогда как-то не получалось сочетать секс с шпионской осторожностью. Всё это время парень болтал без умолку, голос довольно сексуальный, выговор южный, но не новоорлеанский. Вылезши на свет божий, он, как и в баре, выглядел очень мило.

Добравшись до отеля, чувак погнал мне, что должен сначала пойти один. Я вытащил из кармана несколько купюр. Он посмотрел на них и сказал:

– На всякий пожарный, дай десятку.

Получив деньги рыжий зашел в отель, но почти тут же выскочил обратно.

– Нет комнат, – говорит, – Попробуем в «Савое». (Это было прямо напротив). – Подожди здесь.

Я простоял больше часа, пока до меня не дошло, в чем была закавыка с первым отелем – там не было боковой или задней двери, чтобы в легкую смыться. Вернувшись к себе, взял пистолет. Подождав немного у «Савоя», стал искать его во Французском квартале. К середине дня, проголодавшись, перекусил устрицами с пивом и почувствовал вдруг такую усталость, что выполз из ресторана на полусогнутых, как будто кто-то здорово вломил мне по коленным чашечкам. Доехав до дома на такси, сразу рухнул на кровать, даже не снимая ботинок. Проснувшись около шести вечера немедленно отправился к «Фрэнку». Пропустив в темпе три пива, почувствовал некоторое облегчение.

У музыкального автомата стоял человек. Несколько раз я ловил на себе его взгляды. Он смотрел по особенному, навроде как один голубой узнает другого. Чем-то этот парень напоминал мне терракотовый вазон, в котором выращивают траву. Лицо деревенское, выражавшее одновременно сельскую проницательность, тупость, злобу и практичность.

Автомат не работал. Я подошел к чуваку и спросил, в чем дело. Тот сказал, что не в курсе. Тогда я попросил его взять что-нибудь выпить, и он заказал колу. Назвался Пэтом. Я поведал ему, что недавно вернулся с мексиканской границы.

– Я бы, кстати, занялся на этом поприще, – вставил мой собеседник. – Перекинул бы сюда товар из Мехико.

– На границе довольно стремно, – протянул я.

– Слушай, не обидишься, если скажу, – начал он, – ты, похоже, не дурак ширнуться.

– Да, я практикую.

– Затариться хочешь? У меня стрела забита с продавцом, несколько минут осталось. А всё ищу, где бабок надыбать. Если купишь мне пакетик, то я и для тебя возьму.

– Заметано.

Мы дошли до угла, сразу после здания «Эн-Эм-Ю».

– Погоди здесь чуток, – бросил он, исчезая в баре. Я уже наполовину смирился с тем, что меня кинули на четыре доллара, но тут он вернулся.

– Всё в ажуре, я взял.

Уговорил его вмазаться у меня. Поднявшись в комнату, я, наконец, выложил свою амуницию, дремавшую без дела пять месяцев.

– Если не хочешь подсесть, будь осторожней с этой штукой, – предупредил он. – Она довольно сильная.

Я отмерил две трети.

– Хватит и половины, – прокомментировал Пэт – говорю тебе, она сильная.

– В самый раз, – настоял я.

Но как только вытащил иглу из вены, понял, что не в самый. Почувствовал мягкий толчок в сердце. Лицо Пэта стало темнеть по краям, чернота разливалась по нему, и оно таяло во мраке. Было такое ощущение, что мои глаза закатываются обратно в глазницы.

Я вернулся через несколько часов – лежал на кровати с расстегнутым воротником. Пэт ушел. Поднявшись, я тут же упал на колени. Голова шла кругом и дико болела. Из часового кармана пропало десять долларов. Кажется, он решил, что они мне больше не понадобятся.

Спустя несколько дней я встретил Пэта в том же баре.

– Господи Иисусе! – воскликнул он. – А я-то думал, ты отдал концы. Я расстегнул тебе верхние пуговицы и положил на шею лед. Ты аж посинел весь. Тогда я сказал себе: «Боже, да этот человек умирает. Мне лучше смотаться отсюда».

Я подсел через неделю. Спросив Пэта насчёт возможности торговать в Новом Орлеане, получил удручающий ответ. «В городе полно стукачей. Вот это уже действительно стремно».

* * *

Затариваясь через Пэта я вскоре поехал снежным комом с горы. Перестал пить, перестал шляться по ночам и возобновил старый график: пакетик джанка – три раза в день, плюс, в промежутках, всё остальное время, заполненное чёрти чем. Обычно я рисовал или занимался домашней мотней. Когда работаешь физически, время идет быстрее. Ну, естественно, и за товаром приходилось побегать.

В мое первое посещение Нового Орлеана главным пушером –«человеком», как здесь таких называют, был персонаж по кличке «Жёлтый». Прозвали его так из-за цвета лица: печень была не в порядке по всей видимости. Маленький худой человек, немного хромой. Его точка была в баре рядом с «Эн-Эм-Ю» и, время от времени, ему в натуре приходилось давиться пивом, чтобы не вызывать подозрений из-за многочасового сидения там. На какое-то время он был выпущен под залог, но потом дело передали в суд, и врезала ему косая сбоку на два года.

Вслед за этими событиями наступила полоса неразберихи, когда купить стало настоящей проблемой. Иногда мы с Пэтом часами гоняли по городу на машине в поисках людей, у которых могло быть. В конце концов, Пэт связался с оптовиком, который скидывал продукт по полтора бакса, но брать нужно было не меньше двадцати упаковок за раз. Барыгу звали Джо Брэндон, один из немногих, когда-либо встреченных мною пушеров, который сам не кололся.

Вдвоем мы стали потихоньку приторговывать так, чтобы только сводить концы с концами. Связь держали с теми, насчёт которых Пэт был абсолютно уверен. Лучшим нашим клиентом стал Дюпре. Он сдавал карты в одном кабаке и всегда был при деньгах. Однако, потребляя гигантские дозы, он начал частенько запускать руки в кассу. В итоге, его выгнали.