Читать книгу "Нодельма - Дмитрий Бавильский"

А тут еще Кня зашел к ним в отдел будто случайно или искал кого, а сам коршуном кинулся к ее столу, спросил взволнованно:

— А у тебя еще нет?

— Извращенец, — гордо кидает ему Нодельма и вытаскивает из ящика еще пару дискет. Она постепенно все посмотрела. Картинки с детьми только на половине из них. Другую половину дискет занимают какие-то математические формулы.

— Да нет, ты же не поняла… Мне для выставки надо, — смутился он, как будто бы она обязана знать всю его подноготную. Его счастье, что она действительно в курсе всех его дел. Так уж получилось. Впрочем, долго объяснять. Хотя, ну, вы же уже в курсе.

Короче, она выдает ему все свои педофильские запасы, совершенно не представляя, какое впечатление производит на Кня и что он там себе думает. Ее отныне только печальная судьба Фоски занимает — до такой степени, что в один из вечеров они со Светланкой напиваются на пару. Прямо на рабочем месте, нарушая все правила корпоративной этики.

XXX

Их едва Лиховид не накрыл и, если бы сам не оказался изрядно пьяным, выгнал бы без выходного пособия. Между прочим, вполне законный и понятный общественности повод расправиться с гордой юной девицей, отказавшей хозяину в лифте. Указательный палец его едва не упирается Нодельме в лоб. Светланка от страха даже приседает, Нодельме кажется, что Светланка описалась, и ее начинает разбирать истеричный смех.

Лиховид понимает выброс эмоций по-своему, как изощренное издевательство, как свидетельство силы, которую невозможно побороть, и тут же сдувается, переходит на шепот, отчего акцент его только усиливается.

— Я знаю, знаю, они есть у тебя, — узнает он Нодельму. — Только ты, только ты и можешь нам помочь. Нам, ну, в смысле — компании, всем нам, сотрудникам то есть…

Нодельма кивает и с хохотом скрывается в женском туалете. Вслед за ней семенит обессилевшая Светланка.

— О чем это он? Я не поняла? Что он от тебя хочет?

— Изнасиловать, — глядя на себя в корпоративное зеркало, выдавливает Нодельма, и Светланка пьяно кивает, эта причина ей понятна.

XXXI

А потом они хоронят Фоску, на похороны (маленькое кладбище в предместьях столицы) собираются одни женщины, разных возрастов, разного происхождения, ни одного мужчины или парня, идут за гробом, стоят возле могилы… Нодельма приходит с большим букетом ирисов. Лишь смертной бледностью покрылось ее печальное лицо. Еще холодно, но скоро мир станет щадяще уютным, еще чуть-чуть терпения, и настанет пора тепла, цветов, работ, пора гуляний вдохновенных… Ну-ну. Потом выяснится, что похороны записывались на видео в качестве следственного мероприятия, половина пришедших окажется подсадными утками. Всех прочих «расшифруют» и пригласят для дачи показаний.

Зато мама не оставит своей надежды свести Нодельму с хорошим человеком. В субботу он придет в гости, познакомиться с милой и одинокой девушкой, чья фотография из маминого портмоне вызвала у него шквал эмоций. Обо всем этом Нодельма узнает в пятницу вечером, накануне традиционного дня молчания.

— Ну что вы, мама, а перенести нельзя? Вы же знаете, что по субботам я не могу…

— Ах, доченька, что за блажь! Кончай эту свою тряхомундию, что ты этим хочешь добиться? Да, и очень мило, что ты наконец освободила комнату от старого хлама, выкинула все эти ненужные коробки. Я даже не знаю, зачем они тут были… и что в них…

— Наркотики, мама… — У нее больше нет сил говорить.

XXXII. XXXIII. XXXIV

……………………………………………………………..

……………………………………………………………..

XXXV

Нодельма думает о смерти, Нодельма пытается разобраться в формулах, оставшихся от Маги. Все они на одно лицо, стройные ряды цифр. Нодельма вспоминает о странном поведении Фоски перед последним исчезновением. Как будто что-то выведать хотела… Все знакомые и незнакомые люди оказываются внезапно вовлеченными в хоровод странных событий с отсутствующим центром тайны. Нодельма понимает, что в одиночку она не в состоянии разгадать этот ребус. Однако вряд ли кто-то сможет ей помочь, оказать поддержку. Она совершенно не знает, к кому обратиться, может быть, к Кня?

Но как она откроется ему, как расскажет без запинки, без умолчаний о том, что происходит всю эту зиму, всю эту весну? С другой стороны, признаться Кня во всем — это ведь весьма затейливый способ обратить на себя внимание. Только непонятно, как вся эта правда на него подействует. Вдруг испугает и окончательно оттолкнет.

Но он же не трус, спорит с неизвестным собеседником Нодельма (собеседник этот все четче и четче обретает черты Фоски), а если трус, то на черта мне такой трусливый мужик? И тут она понимает, что ей совершенно все равно, какой он, этот Кня, трус или не очень, жадина или щедрый малый, главное, что он есть. То есть он есть — и это главное. Потому что многие женщины придумывают любовь из-за одиночества, только чтобы не остаться одной.

XXXVI

Мама весело хлопочет на кухне, лезет в шкаф, где пылится и крепчает с незапамятных времен наливок целый строй, фарширует рыбу, Нодельма давно не видела ее такой — разгоряченной, розовощекой.

Сегодня должен прийти ее новый знакомец, прийти познакомиться с Нодельмой, мать постоянно рассказывает о том, как он запал на фотографию, как отсканировал ее, ну мама, ну сколько можно… Ан нет, старую не остановить, как будто бы это она закадрила принца на белом коне, для себя постаралась. Как для себя.

Нужно будет обязательно в понедельник поговорить с Кня, Нодельма еще не знает, как это сделать, но не произнесенные еще слова крепнут в ней, наливаются силой, объемом, суббота, и она молчит, потому что в субботу положено молчать, но в понедельник… скорее бы попасть в непроницаемую чистоту офиса, постучать в заветную дверь. Или пан, или пропал, или пан, пан, конечно… Панночка…

XXXVII

Мама готовит на кухне, Нодельма готовится к встрече, но не с новым знакомцем, а с Кня, потому что мамины планы ее не касаются, все это бред, она уйдет, выйдет подышать, прогуляется до Нескучного сада и обратно, потому что в Нескучный сад она больше не ходит, боится ходить. Вот и в газетах пишут, что в Москве объявился маньяк. Правда, на севере города, и душит он только блондинок, тем не менее нужно быть осторожной.

Гость рушит все ее планы, появляется внезапно, дверной звонок разрубает тишину квартиры, он появляется широким силуэтом, с цветами, с громкими словами, перегораживает собой узкий коридор, дорогу к отступлению, шумно снимает дубленку, скрипит дорогими ботинками, мама возвышенно стучит Нодельме в дверь, та выходит.

Их представляют друг другу. Нодельма стесняется поднять на гостя глаза, ей неловко, ей почти дурно, она даже не слышит, как его зовут. Тоже мне «Сватовство майора», интересно, есть ли у него усы, Нодельма наконец поднимает глаза.

XXXVIII

Не молодой, не старый, зрелый, темные аккуратно подстриженные волосы с проседью, вихрастая челка, как у школьника, странный узкий нос, тонкая, едва заметная верхняя губа, острый подбородок, уши торчком. Нодельма добирается и до глаз — длинные ресницы, пронзительный, острый взгляд, в нем веселые чертики пляшут, самоуверенный такой, можно сказать, гордый. Отдаленно похожий на кого-то из телевизора. Из телевизора, должно быть. Но уж точно не постный, как ей раньше казалось. Вполне современный. Бизнесмен, говорите? Какие интересные люди случаются на богомолье, думает Нодельма, вот где жениха надо искать, смеется она про себя, чтобы перебить неловкость (или из-за неловкости и смеется), вот ей и нашли. Жениха. В самом деле смешно.