Читать книгу "Уши в трубочку - Юрий Никитин"

Мелькнули поручни, тряхнуло, подбросило, машина едва невыскочила из желоба, но уже понесло по спирали. Торкесса визжала, молодец, всеправильно, на этом аттракционе всегда визжат, иначе зачем деньги тратили,справа и слева что-то мелькает, страшно скрипит, гукает, вспыхивают огни, астрашные динозавры раскрывают пасти и делают вид, что собираются схватить.Неплохой аттракцион, особенно на халяву.

– Серая спираль, – заявил я, удерживая руль.

Нас с силой прижимало то к левому, то к правому борту,ремень безопасности трещит от натуги. Торкесса перестала визжать, ошеломленнаямоим спокойствием.

– Что?

– Серая, говорю. Зеленая, красная и черная – ведут вводу. Видишь бассейн? Черный желоб – самый страшный! Там еще и раскручивает,прежде чем швырнуть. А серая спираль сейчас…

Спираль все суживалась, центробежная сила прижимала кстенке, но там зацепиться не за что, в этом покрытом пленкой туннеле обычно свизгом несутся полуголые тела жаждущих испытать острые ощущения, я напрягся ипокрепче уцепился за руль, впереди блеснул солнечный свет, машина вылетела сразбегу, пролетела по воздуху два-три метра и приземлилась на все четыре колеса.

Шагах в пяти полыхал, как огромный коктейль Молотова,роскошный даймлер с затемненными стеклами. Неведомая сила сплюснула незримымпрессом, из разбитых окон и дверей высунулись двумерные руки, обгорающие впрекрасном CD огне. Нам хватило инерции, чтобы взрыхлить песок и вырваться напростор, впереди красиво уложенные широкие плиты, еще дальше асфальт, япереключил скорость, мчались, сшибая мусорные бачки, водоразборные тумбы истолики с цветами и тортами. Торкесса прокричала в ужасе:

– Да когда же это кончится?

– Шлагбаум! – прокричал я.

– Что?

– Шлагбаум! – крикнул снова я. – Мы должны еще успетьпроскочить перед опускающимся шлагбаумом! Чтобы поезд отрезал их от нас!

Она заорала раздраженно:

– За нами уже никто не гонится!

– Точно?

– Ты что, не видел их?

Я крикнул:

– А, это они приземлились чуть раньше нас, минуя желоб?

– Да, какой ужас!

– Труп врага всегда хорошо горит, – ободрил я еемужественно. – Держись, иду на обгон!

Она огляделась, даже высунула голову в окно, долго смотрелана машины, привлекая всеобщее внимание. Сказала сердито:

– За нами никого нет!

– Уверена?

– Да, – отрезала она. – Ты всех их угробил… какой тыжестокий!

Я несказанно изумился:

– Это обо мне? По-моему, они сами разбивались,сталкивались, недопрыгивали… или прыгали мимо. Я только убегал, как зайчик.Маленький такой белый и пушистый зайчик. Но ты, Екатерина, не права…

– Я не Екатерина!

– Да это я из песни… У меня настроение такоеромантическое, песенное. Ты не права, что никто не гонится. Мобильников у нихнет, что ли? Наверняка на хвосте три-четыре машины. Потому и надо до самогошлагбаума, это неизбежно, как восход солнца… Чем ночь темней, тем ярче звезды,да будет солнце, пусть всегда будет мама, да сгинет тьма!

Она торопливо вытащила из бардачка карту, полистала, я всенаращивал скорость, шел на опасные обгоны. Наконец она воскликнула раздраженно:

– Откуда здесь шлагбаум? Здесь поезда никогда неводились!..

– Должен быть, – ответил я упрямо. – Обязательно будет.Нельзя без шлагбаума. У тебя устаревшая карта. И вообще инопланетная. Наш мэр вкепочке всегда что-то придумает…

Она некоторое время молчала, только хваталась крепче засиденье. Лицо бледнело, она с силой потерла виски, помассировала уши, задышалаглубже, стараясь успокоить нервы. Вдруг на лице проступило выражениесильнейшего недоумения.

– Постой, как это поезд отрежет их от нас? Разве не мыгонимся?

– Точно? – переспросил я.

– Да… ведь мы должны найти босса нашей команды,которого похитили?

Я раздраженно ответил:

– Меня тоже так тряхнуло, что в голове перемешалось. Ивообще, с этой погоней в крови быстро забываешь, кто за кем… Впрочем, так ли ужэто важно? Но тогда разнесем шлагбаум и тоже успеем. Именно перед самым-самымносом несущегося на полной скорости локомотива.

Она вздрогнула, плечи зябко передернулись.

– Ну, знаешь ли… А нельзя ли прибавить скорость?

– Да хоть прибавить, – ответил я, – хоть убавить – всеравно перед самым носом, а уж он мчится дай боже!

– Да, – сказала она несчастным голосом. – Видела я вашичудовищные самые поездатые поезда. Если такой наскочит, то перекаренитнаверняка…

– Если перекаренит, – ответил я сурово, – то мы,значит, не герои. Героев поездом не давят!

Она вроде бы подбодрилась, женщины всегда черпают энергию внашем мужестве, не догадываясь, что мы сами исподтишка черпаем силы в самом ихприсутствии. А я подумал невесело, что поезда давят и героев. И не всегдатолько черношляпных.

Железнодорожный переезд показался почти одновременно сдвижущимся на огромной скорости поездом. Я выжимал из двигателя все, чтоудавалось выжать, поезд агромадный, тяжеленный товарняк, несется, как будто вад, там вагонов сто, если не тысяча, жуть, торкесса сбледнула и закрыла глаза,да еще и сжалась в комок, став размером с не самого крупного микроба.

– Ну, – сказал я вслух, – держись!

Земля трясется, поезд предостерегающе загудел, шлагбаумдавно опущен, но я с силой вдавил педаль газа в пол, машина не мчится, а летит,треск, это красиво вспорхнули обломки шлагбаума, Оскара за постановку… ну хотябы Нику, торкесса открыла глаза, любопытная, и тут же в смертельном ужасезажмурилась, ибо мы как раз на переезде, а поезд вот он, бьет нас огромнойстальной головой…

Слегка тряхнуло, мы понеслись по пустынному шоссе, а поезд стяжелым грохотом несется там за спиной, отрезав преследователям путь, закрыв имдорогу, спасая нас, как всегда спасал беглецов, где-то карауля и как-тоузнавая, когда и в какой момент нужно выскочить, развить чудовищную скорость иуспеть отрезать от погони.

– Задел… – прошептала торкесса в ужасе, – он нас задел!

– Да, – согласился я. – Помню, как в прошлый раз… нет,в один из позапрошлых, он был тогда симплицийскими скалами и тоже успелрасщепить доску из кормы моего «Арго»… А сейчас что, сорвал номер?

– Не вижу, – ответила она, – почему-то не вижу.

– Странно, – сказал я. – Ладно, сделаем вид, что гонимв ремонт.

Тоненько пропищал мобильник. Я машинально похлопал понагрудному карману рубашки, пусто, похлопал по другому, тоже нет, вспомнил, чтоя обнажен до пояса, а рубашка моя на торкессе, пощупал карманы на ней, оназамерла и уставилась на меня испуганными глазами. Я ощутил, что в карманеничего… конечно, я бы не сказал, что совсем уж ничего, но так можно и по мордесхлопотать, торкесса вскрикнула, я едва успел вывернуть руль. Мимо пронессявстречный многотонный грузовик. Мелькнуло белое лицо водителя, даже не понимаю,как я в самый последний миг крутанул руль, все же нас чуточку тряхнуло,противно чиркнуло.