Читать книгу "Героев не убивают - Елена Топильская"

Зажмурившись, я пропустила момент, когда встречная машина проскочила мимо нас. «Доктор Ватсон» был по-прежнему невозмутим, а незнакомец на заднем сиденье рассмеялся бархатным смехом.

— Смею предположить, что вы и в Англии впервые, — сказал он, отсмеявшись. — Знаете, как напутствуют английских водителей, выезжающих в Европу? «Помните, что они там все сумасшедшие, они ездят по правой стороне».

Здесь левостороннее движение. Вам ведь показалось, что мы едем по встречной полосе?

Так он ненавязчиво просвещал меня всю дорогу, а когда мы по темной аллее подъехали к старинному кирпичному зданию и остановились перед внушительной дубовой дверью, обрамленной белыми наличниками, он расплатился с водителем, щедро, как я заметила, дав ему на чай, и вытащил из багажника мои сумки.

Водитель уехал, помахав нам на прощание, а мой спутник уверенно направился к гостиничным дверям, которые послушно распахнулись перед ним. Я шла за ним как пришитая до стойки портье. Там он сбросил на пол свои и мои сумки и сделал рукой жест, означающий, что я первая в очереди к портье.

Я достала из сумки свои документы, объяснила, что прибыла на международный семинар и для меня должен быть забронирован номер, и после того, как строгого вида дама-портье в очках и с кичкой на затылке проверила мои данные по компьютеру, я тут же получила ключи. Кинув благодарный взгляд на своего кавалера, я подхватила сумки и направилась в недра отеля, услышав вслед его бархатный голос:

— Встретимся за ужином.

«Ну что ж, ужин так ужин», — думала я, открывая дверь в свой номер и осваиваясь в буржуазной обстановке. Широченная кровать, окно, выходящее во внутренний дворик, полный кустов цветущих азалий. Тяжелые шторы под цвет постельного покрывала; на столе — чайник, две чашки, набор пакетиков с заваркой, с кофе, с горячим шоколадом, пакетики с сахаром и сливками.

Приведя себя в порядок и сверившись с программой семинара, гласившей, что в вечер приезда участники семинара приглашаются на welcome-ужин, я пошла в ресторан отеля по коридорам, отделанным резным дубом, смутно припоминая под стук своих каблуков, что когда-то давно, в другой жизни, я вроде бы работала в одной из районных прокуратур России…

Войдя в ресторан, я остановилась в нерешительности, но тут же заметила своего дорожного знакомца, сидящего за длинным столом у окна. Дорожную куртку он сменил на элегантный пиджак, хрустящую рубашку и шейный платок и при моем появлении помахал мне рукой. Рядом с ним сидели мужчина и женщина, занятые оживленным разговором; увидев меня, они тоже заулыбались и замахали мне.

Подойдя, я присела напротив своего знакомого, и он сразу обратился ко мне на английском:

— Прошу простить меня за то, что я поступил не в согласии с приличиями и интриговал вас всю дорогу. Я сразу понял, что вы, как и я, прибыли на семинар по борьбе с организованной преступностью, и должен был представиться гораздо раньше. Но — лучше поздно, чем никогда. Пьетро ди Кара, — Он склонил голову.

— Вы из Италии? — спросила я, припомнив все ценные наставления подруги Регины на этот счет.

— Да, из Сицилии. А наши коллеги, — он кивнул в сторону мужчины и женщины, — из Швеции, это Мадлен, и из Польши — Збигнев. Но я ломал голову, откуда вы, до самой гостиницы, пока не услышал ваше имя. Вы русская?

Отпираться не было смысла. К нам подошел официант, горя желанием узнать о нашем выборе, и отметил, что сегодняшние напитки входят в стоимость ужина. Мы дружно заказали красное вино и к нему — блюдо, от которого лично я не смогла бы удержаться ни при каких обстоятельствах, пьянея от самого названия: «Седло барашка под розмариновым соусом».

Когда мы пригубили из бокалов, Пьетро ди Кара, стихийно захвативший права тамады, объявил:

— Ну что ж, хоть и не все участники семинара в сборе, позвольте объявить наш торжественный ужин открытым. За знакомство! — Он обвел всех глазами и поднял бокал. На мне он задержался взглядом:

— За знакомство, Мария!

Чин-чин!

Глава 9

Следующим утром я проснулась от птичьего пения. Пользуясь счастливым обстоятельством трехчасовой разницы во времени между Санкт-Петербургом и Колчестером, я создала себе иллюзию, что сплю до одиннадцати, хотя в Колчестере было восемь, а в девять начинался семинар. Открыв глаза, я обнаружила, что на подоконнике сидит белка и с любопытством смотрит на меня.

Все официальное действо должно было проходить в конференц-зале гостиницы. Вчера, после седла барашка с красным вином, мы проинспектировали помещение, обнаружив, что помимо конференц-зала и деловых гостиных, носящих названия по цвету обивки мебели, здесь еще имеется очень уютный бар с камином.

А в баре — невероятный выбор заманчивых спиртных напитков. Мои зарубежные коллеги с непринужденным видом поназаказывали себе всяких мартини (после международного семинара я могу со знанием дела рассуждать о том, что под этим названием в европейских, а также американских барах понимают исключительно коктейль из сухого мартини с водкой и оливкой; если есть желание выпить чистого мартини, надо предупреждать — «мартини из бутылки»), куантро да виски с содовой. А я поначалу дергалась от предполагаемой стоимости выпивки, долго боролась с собой, потом решила, что не буду покупать никаких сувениров, только что-нибудь ребенку, и выпью чуть-чуть чего-нибудь самого дешевого, но любезные мужчины — Пьетро и Збигнев — объявили, что они считают своим долгом угостить коллег-женщин.

Оказалось, что Збигнев когда-то учился в Москве и прекрасно говорит по-русски. Мы с ним даже перекинулись парой фраз, но потом из вежливости по отношению к остальным перешли на инглиш. Поначалу я комплексовала из-за того, что мой разговорный английский далек от совершенства; понимала я всех очень хорошо, но произносить сложные фразы стеснялась, потому что не была уверена в своей грамматике. Но я точно знала, что дня через два разговорюсь и буду болтать не хуже остальных, для кого язык Соединенного Королевства не является родным, все дело в языковой практике. После нескольких дней общения на иностранном языке, знаю по опыту, из глубин памяти всплывают такие пласты, что сам поражаешься.

Збигнев, как он сказал, служил в польской разведке. «Слышали, наверное, — Дефензива?» Я так и не поняла, шутил он или мы всерьез общались с разведчиком. Шведка Мадлен, неопределенного возраста, симпатичная, но слегка взъерошенная, похожая на мокрую птичку с хохолком, работала в прокуратуре Гетеборга. Пьетро ди Кара сообщил, что он офицер полиции. Мадлен заинтересовалась, какой полиции? Похоже, она разбиралась в структуре правоохранительных органов Италии. Пьетро охотно разъяснил, что вообще он несколько лет работал в государственной полиции, а год назад перешел в полицейское формирование, которое является аналогом нашего РУБОПа, если я правильно поняла то, как Пьетро его обозвал по-итальянски: Дирезьоне Инвестигатива Антимафия. По-нашему — Управление по расследованию организованной преступной деятельности. Вообще мы как-то быстро спелись вчетвером — Мадлен, Збигнев, Пьетро и я, — наперебой делились впечатлениями и идеями, хохотали и прикалывались, но я все время ловила себя на том, что не могу глаз отвести от Пьетро и украдкой его разглядываю. Он выглядел не как типичный итальянец, и я сказала ему об этом. Светлые волосы какого-то воробьиного оттенка, светлые глаза, только ослепительная улыбка осталась от образа сицилийца. Пьетро посмеялся, ответив, что ему с детства говорят об этом.