Читать книгу "Любопытство наказуемо - Энн Грэнджер"

Оказалось, что мне ничего не нужно говорить.

— Она думает, что Крейвен ее любит и вернется в Англию, где будет с ней. Но нет, он не вернется. Она больше его не увидит; вряд ли она даже получит от него весточку. Если бы она была ему хоть чуть-чуть небезразлична, он бы ни за что не согласился уехать от нее, тем более в такое нездоровое место. Смертность среди европейцев в тех краях очень высока. Вот почему туда обычно посылают холостяков. Крейвен мог бы отказаться на этом основании, но тогда у него не было бы денег, которые он может тратить, как считает нужным. Если бы он остался здесь с женой, Роуч потребовал бы, чтобы все их счета присылались напрямую ему, и веселой жизни Крейвена настал бы конец. Ему пришлось бы отчитываться за каждую мелочь… Видите ли, деньги, которые достались Люси в наследство от родителей, помещены в акции семейного предприятия и находятся под опекой. Иными словами, на все выплаты необходимо получить согласие ее дяди Чарлза и других акционеров, главным образом его сестер, которые выступают опекунами. Так было решено еще до того, как родители Люси отправились в свое злосчастное путешествие. Они понимали, что рискуют оставить дочь сиротой. Условия нельзя пересмотреть до тех пор, пока Люси не исполнится двадцать один год, независимо от того, каким будет к тому времени ее семейное положение. Таким образом, ее родители стремились защитить коммерческие интересы фирмы Роучей. Как оказалось, их предусмотрительность спасла состояние Люси от загребущих лап Крейвена — во всяком случае, на время. Крейвен совсем не обрадовался, узнав, что, оставшись в Лондоне, не получит ни гинеи и не сможет транжирить деньги жены в игорных домах. Наверное, он был обескуражен, когда понял, что его переиграли. И все же, узнав, что больше ничего не получит, он почти не спорил и послушно отплыл в Китай.

Лефевр обернулся и посмотрел вслед Люси.

— Довольно часто, когда правда невыносима, люди находят спасение в фантазиях. Мне доводилось наблюдать много тому примеров… — Не дав мне ответить, он отрывисто добавил: — Но Гринуэй, пожалуй, будет гадать, куда я запропастился. До свидания, мисс Мартин!

С этими словами доктор коснулся своего цилиндра и быстро зашагал прочь.

Глава 7

Элизабет Мартин

Я не знала, что делать дальше. Люси ведь могла убежать и в дом. Если так, она, скорее всего, заперлась в своей комнате и не откроет мне дверь, пока не успокоится.

С другой стороны, Люси известно, что в первой половине дня в доме работает крысолов. Вряд ли ей захочется видеть его, да и теток тоже, учитывая ее теперешнее состояние. Куда же еще могла она побежать?

На пляж! Она сама говорила о калитке в живой изгороди в углу парка. Доктор Лефевр за завтраком рассказывал, что накануне после ужина вышел из парка к пляжу. Если он нашел выход, да еще при лунном свете, значит, найти его не так трудно.

И все же, если бы я не знала про калитку заранее, я бы, скорее всего, не заметила ее. Я удивилась, что доктор нашел ее ночью. Маленькая деревянная калитка была совершенно закрыта крупными листьями лавра. Вряд ли ею часто пользовались. Впрочем, несколько веток лавра по бокам оказались обломаны. Я остановилась и осмотрела их. Надломы свежие… возможно, ночью куст повредил Лефевр… или таинственный мужчина с белой собачкой? Неужели он вошел в парк со стороны моря? Более старые надломанные ветки могли оказаться делом рук Люси. Я толкнула калитку. Изгородь сопротивлялась, но петли оказались хорошо смазаны (еще один сюрприз), и стоило мне хорошенько надавить, как калитка распахнулась. Я вышла на берег моря.

Солнце ярко светило мне в лицо. Я остановилась, чтобы насладиться теплом и полюбоваться чудесными солнечными зайчиками, плясавшими на воде, чуть в отдалении, потому что снова начался отлив. Береговая линия острова Уайт с холмами и зданиями так и манила к себе. Но близость острова была иллюзорной.

Мне стыдно признаться, но минут на десять я совершенно забыла о том, что разыскиваю Люси. Наверное, мне хотелось ненадолго выбросить из головы здешние мрачные дела. Люси мне нравилась; мне хотелось ей помочь, но я не знала, кому здесь можно верить и кто говорит правду. Люси часто бывает откровенна вплоть до наивности, но внезапные перемены настроения затрудняют общение с ней, а иногда делают и просто невозможным. «Я хорошо научилась подслушивать», — без тени смущения призналась она. Может быть, она способна и на другие уловки.

Доктор Лефевр казался человеком порядочным, и, как я подумала с улыбкой, он наверняка хорошо играет в шахматы. Может быть, во время своего пребывания здесь он сыграет партию с одной из сестер Роуч. Сестрам игра, похоже, нравится.

От мрачных мыслей меня отвлек дикий пляж, усыпанный многочисленными предметами, оставшиеся здесь после прилива. Яркий солнечный свет слепил глаза. Подобрав юбки и придерживая их обеими руками, я осторожно побрела по камням, стараясь не свернуть лодыжку. Пляж состоял в основном из мокрой светло-серой или светло-коричневой гальки, намытой морем. Галька удерживалась на месте благодаря деревянным волнорезам, установленным через равные промежутки. Волнорезы вдавались в воду, напоминая ряды почерневших, гнилых зубов. Но между участками стремительно сохнущей гальки встречались и участки мокрого песка, такого гладкого, как будто по нему прошлись утюгом. Отступающие волны выбрасывали на песок ракушки, целые и расколотые на мелкие кусочки, очень похожие на яичную скорлупу. Среди ракушек я заметила ярко-белые — казалось, будто они светятся — скелеты каракатиц, их дают своим питомцам владельцы домашних птиц.

Такими же притягательными оказались и водоросли, которые лентами и спутанными клубками лежали на песке. Некоторые были темно-коричневые, другие — ярко-зеленые, встречались блестящие и хрупкие, попадались и грубые, покрытые пузырьками. Я подобрала клубок и сжала в кулаке; пузырьки приятно лопались, освобождая какую-то субстанцию с сильным запахом нашатырного спирта. Я быстро выбросила клубок. Среди камней застряли куски дерева, рыбьи скелеты, обрывки сетей. В мусоре и водорослях, не обращая на меня никакого внимания, рылись чайки.

Я нагнулась, чтобы подобрать скелет каракатицы, но тут же вскрикнула и отступила. Пальцы едва не коснулись раздутого трупа дохлой крысы, наверное выброшенной за борт с какого-нибудь судна. Я постаралась получше отряхнуть руки.

Находка напомнила мне о Бреннане-крысолове, а он, в свою очередь, заставил вспомнить о том, что я пришла сюда искать Люси. Я снова почувствовала себя виноватой.

Приставив ладонь козырьком ко лбу, я посмотрела в обе стороны, но не увидела ни единого следа Люси. В нескольких сотнях шагов на мысу росли сосны с плоскими верхушками, похожие на боязливых купальщиков. Наверное, во время прилива их корни подмывает водой. Ветер согнул их стволы в сторону суши. У основания некрасиво переплелись ветви. Может быть, Люси спряталась там, в зарослях?

Я направилась туда; когда я приблизилась, из-за деревьев выбежал маленький белый терьер и с лаем помчался мне навстречу.

Вначале я решила, что передо мной одна из собак Бреннана. Остановилась, думая, что он где-то поблизости и отзовет собаку, потому что эта порода вызывала у меня опасения. Почти сразу же, к своему облегчению, я услышала мужской крик, и из зарослей показалась мужская фигура.