Читать книгу "Смерть в Поместье Дьявола - Энн Перри"

Лгать не имело смысла. Именно дворецкому предстояло держать слуг в узде и следить за тем, чтобы в первые часы и дни после трагедии в доме поддерживался привычный порядок.

— Сожалею, но речь не о несчастном случае. Сэра Бертрама убили.

— Ох! — Ходж так резко поставил поднос на столик, что стаканы звякнули. — Ох!

И больше не произнес ни слова, пока вновь не открылась дверь. На пороге появился молодой человек, в ночном наряде и халате. Волосы блестели после утреннего омовения, но он еще не побрился. Внешнее сходство с убитым сразу бросалось в глаза: тот же широкий лоб и красивый нос. Но лицо было живым: губы, готовые разойтись в улыбке, если б не страшная весть, и широко раскрытые голубые глаза.

Он закрыл дверь.

— Что такое?

Питт осознал, как ему повезло с Малленом и Валерией Пинчин. А здесь, похоже, его ждало тяжелое испытание.

— Я очень сожалею, сэр, — начал он ровным голосом, точно зная, что лучше сказать все сразу: это более милосердно, чем по крохам делиться жуткими подробностями. — Должен сообщить вам, что этой ночью мы обнаружили тело вашего брата, сэра Бертрама. В Девилз-акр. Боюсь, его убили — в той же манере, что и доктора Губерта Пинчина, хотя тело изуродовано не в такой степени… — Он замолчал. А что еще мог сказать? Потом повторил: — Очень сожалею, сэр.

Бью Эстли несколько секунд стоял, не шевелясь. Потом расправил плечи и подошел к столу. Ходж предложил ему бренди, но молодой человек отмахнулся.

— В Девилз-акр?

Лучше спрашивать сразу, пока действует онемение от шока, — или позже, когда анестезия заканчивается и начинает саднить открывшаяся рана? В любом случае этот вопрос Питт не мог не задать.

— Вы знаете, что сэр Бертрам мог делать в том районе?

Бью Эстли посмотрел на него. Потом взял стакан с бренди, наполненный Ходжем, и осушил двумя глотками. Налил себе еще — и тут же выпил.

— Полагаю, лгать нет смысла, инспектор. Берти иногда играл в карты — не так, чтобы по большим ставкам, и я не думаю, что проигрывал. Более того, я полагаю, он постоянно выигрывал. Обычно ходил в тот или другой клуб для джентльменов. Но иной раз ему нравилось заглянуть в лачужные районы, вроде Уайтчепела или Девилз-акр. Понятия не имею почему. Отвратительные места! — Он помолчал, словно в надежде, что это невероятное известие еще может оказаться ошибкой.

Питт удивился: в состоянии шока Бью Эстли настолько переменился, что его даже не возмущало пребывание полицейского в утренней гостиной его дома, не говоря уже о вопросах, касающихся ближайших родственников. В голосе Бью не слышалось пренебрежения.

— Вчера вечером сэр Бертрам поехал играть в карты?

Бью протянул руку к стулу, и Ходж тут же подвинул его. Бью сел. Дворецкий почтительно отступил на шаг.

— Нет. — Бью обхватил голову руками, уставился в стол. — Нет. Он поехал к Мей. Его пригласили на обед.

— Мей?

— Ох, разумеется, вы же не знаете. Мисс Вулмер… она и Берти собирались обручиться… по крайней мере, я так думаю. Господи! Мне лучше поехать и сказать ей. Не могу допустить, чтобы она узнала об этом от полиции или до нее дошли какие-то идиотские сплетни. — Он посмотрел на Питта, но в глазах не читалось надежды. — Как я понимаю, от газетчиков это не скроешь? Мой отец умер, но мама живет в Глостершире. Я должен написать… — Он не договорил.

— Очень сожалею, но репортеры побывали на месте преступления раньше, чем туда вызвали меня, — ответил Питт. — В таких местах шестипенсовик — большие деньги. — И подумал, что более подробных объяснений не требуется.

— Разумеется. — На плечи Бью словно навалилась невероятная усталость, от живости, которая читалась на его лице несколькими минутами раньше, не осталось и следа. — Вы не станете возражать, если я оденусь и немедленно поеду к мисс Вулмер? Я не хочу, чтобы она услышала об этом от кого-то еще.

— Нет, сэр, это наиболее правильное решение, — ответил Питт, наблюдая, как Бью поднимается со стула. Теперь предстояло сказать и остальное: все равно еще до полудня об этом узнал бы весь Лондон. — Боюсь, есть еще один момент, сэр. Его нашли в крайне… — он поискал подходящее слово, — в крайне неудачном месте.

— Вы сказали, в Девилз-акр.

— Да, сэр… но еще и на пороге борделя, только для мужчин.

Лицо Бью напряглось в попытке улыбнуться.

— Конечно же, бордели для них и предназначены, инспектор.

Питту не хотелось этого говорить: младший брат убитого ему понравился.

— Я не об этом. В большинстве борделей работают женщины… — договаривать он не стал.

Темно-голубые глаза Бью широко раскрылись.

— Это нелепо… Берти не…

— Нет, — быстро согласился Питт. — Он находился рядом. Я думаю, именно там убийца напал на него. Но я должен вас предупредить: газеты скорее всего об этом упомянут.

Бью пробежался рукой по волосам, которые падали на лоб.

— Да, полагаю, упомянут. Они не оставят в покое даже принца Уэльского, так что с Берни, конечно же, церемониться не будут. Если позволите, я пойду оденусь. Ходж нальет вам бренди или чего-то еще, — и он ушел, прежде чем Томас успел его поблагодарить.

Питт решил попросить чашку чая, а может, и гренок. От одной этой мысли пустота внутри стала еще холоднее. Смотреть на труп — удовольствие маленькое, но мертвые ничего не чувствуют. Сообщать живым о смерти близкого человека — вот что доставляло боль Питту, вызывало у него чувство вины и беспомощности. Он приносил дурную весть — сторонний наблюдатель, никоим образом не связанный с убитым.

Чай Питт решил выпить на кухне. К Бью Эстли на тот момент вопросов у него больше не было, но в той части дома, которую занимали слуги, он мог что-то выяснить. Даже случайно. А позднее, после того, как первые новости станут достоянием общественности, ему предстояло повидаться с мисс Мей Вулмер, которая, судя по всему, последней говорила с Бертрамом Эстли перед его отъездом в Девилз-акр.

За короткое время, проведенное на теплой кухне, с кружкой чая в руках, Питт узнал многие подробности от Ходжа, лакея, камердинера и нескольких служанок. Позднее он остался на ленч, сидел за длинным столом со всеми слугами. Горничные всхлипывали, лакеи молчали, у кухарки и посудомойки покраснели носы.

Но все факты, которые он узнал, укладывались в образ обычного молодого человека с титулом, симпатичного и располагающего более чем достаточными средствами для существования. Его характер ничем особенно не выделялся: следует ожидать чуточку эгоизма от старшего сына, который с рождения знает о своем неотъемлемом праве наследования. Если в нем проявлялись злость и жадность, то слуги этого не видели. Его привычки тоже не выходили за рамки общепринятого: время от времени азартные игры, но почему нет, если он мог позволить себе тратить деньги? Случалось, что он выпивал лишку, но в таком состоянии не лез в драку и не распускал руки. Никто из служанок не жаловался, и он не ограничивал домашние расходы. В общем, Бертрам Эстли являл собой идеал джентльмена.