Читать книгу "Халява для раззявы - Кондратий Жмуриков"

Михеич брел по своей огромной квартире с воплями:

– Эй, люди! Кто-нибудь… Ау…

В ответ ему раздавалось все тоже заунывное пение. Михеич приблизился к ванной и увидел Киллера. Собака при виде хозяина залилась радостным лаем.

– Собака, собаченька моя. Любишь папку? Любишь? Сейчас гулять пойдем, сейчас, псина моя дорогая, вот только душ приму и пойдем.

– Щас, – вдруг ответила псина. – Ванна занята.

Михеич на мгновение замер, помотал головой и обалдело уставился на собаку.

– Фу, черт. Все, пора завязывать, а то скоро синие чертики в глазах скакать будут.

– Будут, будут, – снова раздался тот же голос.

– Киллер, ты что? Заболел? – растерянно произнес Михеич. – Нет, наверное это у меня галлюцинации, – добавил он, ощупывая свой лоб.

Киллер лизнул его в нос и запел:

– Вихри враждебные воют над нами…

– „Веют“, а не воют, – машинально поправил его Михеич.

– Жора, Жоржик, это ты? Это я, Ниночка. Я в ванной. Мне твоя собака выйти не дает.

Георгий Михеич рванул дверь ванной на себя так, что шпингалет выдрался с мясом.

– Нинуля, это ты со сной разговаривала? – радостно завопил он, врываясь в ванную и вспоминая, что произошло накануне вечером.

Нина Михайловна, а это была, конечно же, она, возлежала в ванне, вся в пышной пене, как барашек-облачко. Щеки ее, распаренные от горячей воды, полыхали, глаза от вчерашнего блестели. В общем, зрелище было весьма и весьма аппетитным. Вернее, таковым нашел его Михеич. От этого, а еще от сознания того, что у него все же не белая горячка, Михеич, как был в халате, так и нырнул в ванну, к Ниночке под бочок. Огромная вместительная посудина приняла не только его, но и Киллера, со щенячьим визгом бросившегося следом за ним. Правда последний был безжалостно изгнан из джакузи. В ответ на эту несправедливость псина оставила огромную лужу прямо на коврике.

Спустя полчаса Нина Михайловна и Георгий Михеич завтракали на космической кухне. Мерзеева задумчиво размешивала сахар серебряной ложечкой в маленькой фарфоровой чашечке.

– Жоржик, – произнесла она, расстягивая слова. – Я… вчера… рассказала тебе, зачем приходила в „Букинист“. Ты… обещал помочь… Конечно, я… не настаиваю, но… мы могли бы… стать компаньонами. Это большие деньги…

Если честно, Михеич смутно помнил, что он вчера наобещал. Разговор шел по поводу какой-то марки, журнала и какого-то лоха. Или наоборот, по поводу какого-то лоха, журнала и марки? Что-то вертелось в голове Михеича, билось, но…

Жорик страдальчески наморщил лоб, изображая мыслительный процесс. Раз речь идет о деньгах, тем более о больших деньгах, почему бы не помочь такой женщине? Возможно, сумму даже не придется делить пополам. Какие могут быть счеты между суп…, ну, нет, это пока рановато.

Георгий Михайлович снова выслушал душераздирающую историю о пропавшей марке и мерзавце зяте. Он наконец-то понял, что этот лох никакой не лох. Вернее, лох по фамилии Лоховский. В голове Михеича сразу же заработали всевозможные винтики, шестеренки, гаечки. Мыслительный процесс со скрипом, но пошел. Первым делом следовало напасть на след Лоховского и его дружка, отнять у них список и самим найти нужный журнал.

– Гениально! Супергениально!!! – язвительно проговорила Нина Мхайловна. – Все остальное – просто ерунда. Главное – напасть. Вот только как на этот след напасть? Кукуевск, между прочим, город-мегаполис. Тут можно до Второго пришествия искать человека и не найти.

Мерзеева тут же взяла себя в руки и, ласково улыбаясь, продолжила:

– Жоржик, Жоржуля, как нам этого придурка найти?

Михеич несколько минут подумал и заявил:

– А нам его менты найдут.

– Это как? – Мерзеева чуть не опрокинула на себя чашку с уже остывшим кофе.

– А вот так. Заявим, что мы его разыскиваем. Награду объявим. Дадим ориентировку и они нам его на блюдечке с голубой каемочкой принесут. Да еще в подарочную упаковку завернут.

Мерзеева с сомнением покачала головой:

– А за что они его ловить будут? Я понимаю, если б он бандит, жулик или мошенник был. А так…

– А мы придумаем что-нибудь. Например, что он тебя хотел изнасиловать…

Нина Михайловна громко захохотала, представив себе, как Лоховский пытается ее изнасиловать. Ее огромные груди заколыхались, как два дирижабля на ветру. Отсмеявшись, Мерзеева вытерла слезы и отвергла план Михеича.

– Ты просто этого шибздика не видел. Он дохлый, его соломиной перешибить можно. К тому же он меня боится. Да и не поверит этому никто. Я и Филька… Ну, ты Жорик шутник.

– Ну чего-нибудь придумаем, не переживай. А может, он сам домой вернется. У него, небось, и документов при себе никаких нет.

Нина Михайловна, тяжело вздохнув, проговорила:

– Есть. Я ему собственными руками отдала, чтоб катился к чертям собачьим.

Михеич потрепал Мерзееву по мягкой щеке и утешительным тоном произнес:

– Ну, все равно придет. С женой, например, попрощаться. К другу зайдет. Найдем-найдем, не сомневайся.

Михеич ушел в комнату и через минуту вернулся с мобильным телефоном, вернее телефончиком. Аппаратик казался совершенно крошечным на огромной ладони Мерзеевой.

– На вот, возьми. Если вдруг товй Филька заявится, мне на мобилу звякнешь, а уж дальше мое дело.

– Жоржинька, а как же ты? – обратилась к Михеичу Мерзеева.

– А! – махнул рукой Георгий Михеич. – У меня второй есть. Сама понимаешь, связь для делового человека – на вес золота.

Нина Михайловна внимательно посмотрела на эту крохотульку, которая дороже золота, обратив внимания на массу кнопочек. Осторожно, будто это зарядное устройство, она потыкала кнопки, изучая возможности мобильника. Курс „молодого мобильщика“ под руководством Михеича Мерзеева прошла быстро. Гораздо больше времени заняли другие дела, о которых мы из скромности умолчим. Время пролетело быстро и незаметно. Гостеприимный хозяин, то потчевал гостью всяческими деликатесами, то демонстрировал чудеса видеотехнихки, то…

Под вечер они договорились, что будут вести поиски параллельно. Михеич вызвал своего шофера-телохранителя-секретаря, и тот за пять минут домчал Нину Михайловну до дома.

Подъезд родной коммуналки встретил Мерзееву негостеприимно. Лампочки не было, в темноте она наступила в какую-то подозрительную лужицу, вляпалась во что-то мягкое и больно ушибла о перила локоть. После европодъезда Михеича Нине Михайловне показалось, что она в самых ужасных трущобах Гарлема. Где эти самые трущобы находятся, она не знала, видела в каком-то американском триллере. Про маньяка. Это воспоминание заставило Нину Михайловну поежиться и прибавить шагу. Она поднялась на свой этаж, подошла к двери и споткнулась об что-то большое, лежащее у дверей. Она рукой коснулсь пола и пальцы стали мокрыми и липкими.