Читать книгу "Кот, который зверел от красного - Лилиан Джексон Браун"

Адвокат усадил Квиллера в кресло, какие стояли в Национальном банке Англии.

– То, что я хочу обсудить с вами, – сказал он, – касается мистера Грэма. Я нахожу несколько затруднительным обращаться к вам по этому поводу, и вы не должны ни при каких обстоятельствах принимать мои слова за обвинение или упрёк. Однако… событие привлекло мое внимание, и я думаю, что наш разговор с вами не будет лишним, так как я действительно дорожу тем, что я мог бы назвать… престижем этого заведения.

– Что же случилось? – спросил Квиллер.

Адвокат протестующе поднял руку:

– О нет, ничего такого, что могло бы быть названо, в смысле настоящего или будущего, проблемой, уверяю вас. Однако обстоятельства, о которых мне стало известно… уведомляя вас об этом, я не прошу ни отрицания, ни утверждения… Так как мой единственный интерес – поддерживать хорошие отношения…

– Хорошо, так в чём же дело? – прервал Квиллер. – Я слушаю вас.

Маус остановился, как будто считая до десяти, а затем начал медленно и осторожно:

– Мистер Грэм, которого вы знаете… думает… что его жена получила значительную финансовую помощь от вас… чтобы иметь возможность уехать. Я, повторяю, не…

Квиллер вскочил и зашагал по персидскому ковру.

– Откуда я знал, что она собирается бежать? Она хотела получить развод. Вы знаете это не хуже меня. И один из ваших юристов запросил больше, чем она может себе позволить. И если Дэн имеет что-то ко мне, почему ему не прийти ко мне самому?

Маус понизил голос и заговорил, как бы извиняясь:

– Он боится – есть ли на это причины или нет, я не знаю, – как бы это противостояние не повлияло на рекламу в издании, которое вы представляете.

– Или – прямо говоря – он надеется, что чувство вины заставит меня напечатать его фотографию на фоне горшков на первой странице газеты? Я не первый раз сталкиваюсь с таким элементарным ходом мыслей. Стратегия дураков! Я могу разозлиться до того, что вообще не предоставлю ему бесплатной рекламы. Можете ему это передать!

Маус поднял обе руки:

– Давайте сохранять спокойствие, любой ценой. И будем помнить: единственная причина, по которой я вмешиваюсь, – это та, что мне не нужен скандал.

– Вас, кажется, ждет нечто похуже скандала, – бросил Квиллер, быстро выходя из комнаты.

Он был всё ещё раздражен, когда пришёл в редакцию «Прибоя», чтобы взять чек и почту. Каждый день он с надеждой просматривал свою корреспонденцию, и сердце всё ещё начинало сильнее биться, когда звонил телефон, хотя инстинкт и подсказывал ему, что Джой больше не скажет ему ни слова.

В отделе публицистики он встретился с Райкером.

– Пойдем, перекусим. У меня есть что сообщить тебе.

– Пока не забыл, – сказал редактор публицистики, – не мог бы ты посетить обед для прессы сегодня в полдень и написать пару строк для завтрашнего выпуска? Фирма представляет новый продукт.

– Какой продукт?

– Новый корм для собак.

– Для собак! И это тоже входит в круг моих обязанностей как ведущего полосы для гурманов?

– Пока что ты не отработал своего гонорара за неделю. Так что ты хотел мне сказать?

Кафе находилось в подвале, и до полудня это было самое шумное, а значит, самое подходящее для конфиденциальных бесед помещение во всём здании. Несмотря на то что сроки сдачи материала подходили к концу, наборщики обедали, журналисты завтракали вместе с представителями рекламных агентств, служащие, воспользовавшись первым перерывом, пили кофе. Бетонные стены сотрясались от работавших за стеной печатных станков; посетители кричали друг на друга; девушки, обслуживавшие клиентов за стойкой, выкрикивали заказанное; повара орали в ответ; официанты звенели тарелками, радио гремело на полную мощность, хотя его никто не слушал. Словом, создаваемый шум делал кафе отличным местом для приватных бесед, ибо, для того чтобы хоть что-то понять, уху слушающего приходилось смыкаться с губами говорящего. Таким образом, утечка информации была невозможна.

Они заказали кофе, а Райкер ещё и булочку в шоколадной глазури.

– Что произошло? – крикнул он прямо в ухо Квиллеру.

– Это касается Дэна Грэма! Истории, которую он рассказал! – закричал ему в ответ Квиллер. – Я думаю, он солгал!

– Какая история?

– О том, как волосы Джой попали в колесо.

– Зачем ему было лгать?

Квиллер яростно покачал головой:

– По-моему, с Джой что-то случилось. Я не верю, что она сбежала.

– Но ты ведь видел машину.

– Это была машина Макса Сорэла! Пожар в ресторане!

Официантка поставила два кофе на стойку.

– Твоё предчувствие… – прокричал Райкер.

– Дрянная мысль!

– Дрянное что?

– Дрянная мысль!

– Ты думаешь… – Лицо его перекосилось от боли.

– Не знаю. – Квиллер нервно дотронулся до усов. – Всё возможно.

– Но где же тело?

– Может быть, в реке!

Оба принялись за кофе, шум в кафе путал мысли.

– Ещё одно! – закричал Квиллер после минутного молчания. – Дэн знает о моём чеке! Семьсот пятьдесят!

– Откуда он узнал?

Квиллер пожал плечами.

– Что ты собираешься делать?

– Продолжать задавать вопросы.

Райкер покачал головой с мрачным выражением на лице.

– Не говори Рози!

– Что?

– Не говори Рози! Не надо пока!

– Хорошо.

– Расстроишь её!

– Ладно!

Квиллер пережил обед, посвящённый собачьей еде, и написал достаточно остроумную статейку в колонку Райкера, сравнивая простоту собачьей кухни с разнообразием требований кошек. Затем он отправился домой, чтобы накормить Коко и Юм-Юм, но прежде зашёл в магазин деликатесов. Он жадно разглядывал булочки с луком, куриный ливер, селедку, но сдержался и купил только голавля. Он раз и навсегда решил больше не экспериментировать с консервированной кошачьей едой.

Ещё утром он оставил записку под дверью Уильяма, пригласив его на обед в новый ресторан «Вкусные окаменелости». Молодой человек, с восторгом принявший приглашение, встретил его в Большом зале.

– Давай выйдем около половины седьмого, – предложил Квиллер. – Это не слишком рано?

– Нет, нормально, – сказал Уильям. – Я потом должен зайти к матери. У вас ведь нет машины? Мы можем воспользоваться моей.

Квиллер побежал наверх, перескакивая через три ступеньки. Его охватило непонятное возбуждение, состояние растерянности было преодолено. Он был уверен, что предчувствие не подводит его. И мог продолжать расследование, обязан продолжать. Вместо того чтобы раскисать, горюя о потере Джой, он ощутил прилив бодрости. Он понял, что любит память о ней, не о миссис Джой Грэм, а о той девятнадцатилетней Джой Уитли, которая заставляла сильнее биться его сердце. И это чувство удвоило его силы. Он обязан расследовать это дело!