Читать книгу "Прикованная - Наталия Лирон"

понимает.

Что он ей сказал? Что его мать немного не в себе? Что я сумасшедшая?

Может быть, сегодня?

Он всегда чуть более расслабленный при ней. Ему хочется семью, ту иллюзию семьи, которую он нарисовал в своём больном воображении.

Я меряю комнату шагами – раз-два, три, четыре, пять… она прямоугольная, похожая на пенал, в длину девять шагов, в ширину три. В углу расположен туалет и душ, дверей нет. Я давно привыкла мыться перед ехидным взглядом камеры, нацеленной на меня из угла.

Раз, два, три… девять.

– Мамочка, ты беспокоишься? – Динамик оповестил о его присутствии.

– Ну что ты, милый, я просто стараюсь ходить больше, как ты мне и рекомендовал.

– Молодец, – похвалил он, – мы приедем ближе к вечеру.

Он редко бывает грубым, старается играть в послушного сына. Он по-своему заботится – у меня удобная кровать, неплохая еда, даже книги. Варенье, печенье и прогулки на цепи.

Может быть, сегодня?

С ночи я переложила отточенную скобу в лифчик и сейчас чувствовала на себе приятную тяжесть нагретого металла. Если она съедет и опустится чуть ниже, то, скорее всего, меня порежет, но мне всё равно, главное – чтобы кровь не проступила на одежде и он не заметил.

Я думала о ножах, но, когда мы с Машей готовим салат на кухне, он следит особенно зорко и держится всегда на расстоянии, а удар должен быть внезапным и близким. Только на это и надежда.

Горло или бедро? Нужна магистральная артерия. К бедренной можно подобраться незаметнее, но она лучше защищена, в то время как горло – всегда открыто.

Смогу ли я?

Он так и не поставил дополнительные камеры. Неужели просто забыл?

Прошлой ночью, вернувшись из заветного подкроватья, я лежала без сна, глядя в тёмный потолок, и задавала себе единственный вопрос снова и снова – смогу ли я на самом деле УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА? Смогу ли я убить своего мучителя? Я не знаю. И что будет со мной и с Машей, если ничего не получится? И откуда взялась эта девка на мою голову? Мне и своей-то жизни много, я не хочу отвечать ещё за одну.

Или не делать совсем, или делать наверняка. Серединного варианта быть не может.

Говорит ли он ей что-нибудь – почему я не встречаю их у дверей в доме? Почему он идёт за мной в комнату и потом приводит?

Я сама себе задаю эти вопросы и сама отвечаю на них, пытаясь предугадать его действия. Почему Маша ничего не спрашивает о моём здоровье? Наверняка он попросил этого не делать.

Я хожу из стороны в сторону, позвякивая цепью, и думаю, думаю, думаю…

Крохотный ножик, с обвитой красно-белыми нитками рукоятью, греется над сердцем, надежда, прослоенная страхом, густой ртутью перекатывается внутри.

А вдруг новоиспечённая невеста станет помогать ему? Нет, не успеет, всё должно произойти очень быстро. Но если всё-таки?.. Смогу ли я УБИТЬ И ЕЁ?

Её спросонья чуть потряхивало:

– Мам… я… я ничего не понимаю, вы поссорились? Что случилось? Нам обязательно возвращаться домой? Я не хочу!

Кира растерянно перескакивала взглядом с матери на Глеба. Елена прикусила губу, ей было жаль дочь, но и остаться она не могла. Они сидели на кухне и пытались завтракать. Кира уплетала за двоих, Глеб и Елена пили кофе – у каждого из них кусок не лез в горло. Нагромождение правды было таким тяжёлым, что Елене казалось, ещё чуть-чуть, и оно расплющит её, раскрошит так, что будет уже не собрать.

Несколько раз за утро она заметила, как Глеб украдкой разглядывает Киру, видимо, пытаясь угадать в ней черты брата. И ей становилось не по себе от этой мысли. Уложить в голове тот факт, что Глеб и её дочь близкие родственники по крови, оказалось сложным.

Она и сама смотрела на Киру, пытаясь сравнить её образ с чертами человека, которого она знал как Лёшу, – да, те же карие глаза, тёмные волосы, чуть приподнятые скулы, высокий рост, длинные руки и ступни.

– Ты не нервничай, тебе нельзя, – Елена старалась говорить как можно мягче, – просто так получилось. Я не могу сказать тебе всего прямо сейчас. И мы не поссорились, просто… нам нужно встретить Новый год дома.

– А… – она повернула голову в сторону молчащего Глеба, – а вы? Вы с нами поедете и мы будем вместе встречать Новый год у нас? Или… как? – потом посмотрела на мать. – Ну, раз вы не поссорились.

Об этом Елена не подумала. Она понимала, что решение за ней, но совершенно не хотела его принимать. Сил на то, чтобы быть взрослой, принимающей решения и гордо несущей за это ответственность, не осталось. Прошлой ночью она смогла немного подремать, сидя в кресле: ей не хотелось ложиться в кровать ни с Глебом, ни одной. И сейчас она сидела на кухонном стуле обмякшей куклой, пытаясь собраться с разбежавшимися мыслями и что-то ответить. Но ответ повис в воздухе, и молчание напряжённо сгущалось.

– Конечно, я поеду с вами. – Глеб отодвинул стул и встал. – Не о чем волноваться, всё будет хорошо. Ты как, доела? (Кира дожёвывала бутерброд.) Ну, вот и отлично. Давай-ка помоги мне с продуктами. Ёлку мы не возьмём, а всё остальное – запросто, даже Глашку. У меня есть кошачья переноска. Пока упакуемся, пока доедем по пробкам, как раз к Новому году и поспеем.

Елена смотрела на Глеба во все глаза. Кто-то впервые принимал решение за неё, не особо спрашивая, – и сейчас это было именно то, чего ей не хватало. Ничего не нужно делать. Глеб знал, что она всегда может сказать «нет». И Елена знала, что Глеб знает, что она может сказать «нет». И он не стал бы настаивать: за два месяца знакомства она убедилась в его ненавязчивости.

Он достал из шкафа несколько сумок:

– Давай-давай, всё будет хорошо. Ну, подъём!

– Давай. – Елена медленно встала, подала Кире пакеты, и они начали упаковывать продукты.

Глава 7

Днём пошёл снег, город карусельно кружился в волшебстве предновогоднего дня. Взбудораженные люди куда-то спешили, покупали последние подарки, недостающие продукты, в магазинах выстроились очереди, город утонул в пробках и заторах.

С Васьки на Ладожскую добирались на «Лексусе», в который всё поместилось. Глеб безжалостно отпилил несколько нижних веток у красавицы-ёлки и взял с собой для «атмосферы», а Кира прихватила серебристый «дождик» и несколько игрушек. Притихшая кошка сидела в пластиковой переноске, испуганно озираясь вокруг.

Напряжение понемногу отпускало. По дороге Глеб рассказывал какие-то весёлые истории из жизни начинающего бизнесмена, кем был когда-то давно, и Кира заливисто