Читать книгу "Лисий перевал : собрание корейских рассказов XV-XIX вв. - Антология"

моток веревки. Когда монах с хозяйкой легли, Ли вбежал к ним, схватил горбуна, прикрутил его веревкой к колонне и стал бить палкой по чему попало. Монах жалобно завопил от боли, а хозяйка неожиданно обрадовалась.

— Хочу произвести новую брачную церемонию, по-военному. Это тебе ясно?! — крикнул генерал Ли монаху.

— Извольте только приказать, умоляю вас, — ответил тот.

Тогда они прогнали монаха и устроили новый пир. С тех пор генерал Ли стал часто бывать у этой женщины. Она полюбила его, и многие годы они не изменяли друг другу.

ПОГУБИЛА БРЕЗГЛИВОСТЬ

Жил некий ученый конфуцианец по фамилии Ли. Был это человек недалекий, сути вещей не понимал. Характером Ли отличался очень беспокойным, к тому же чрезвычайно был чистоплотен и брезглив. Если подавалась ему еда, приготовленная хоть чуточку неаккуратно, он непременно от нее отказывался.

Вот пришел этот Ли однажды в дом своей наложницы и как раз застал ее в постели с мужчиной. Силы тут же оставили беднягу, и он брякнулся на пол. У него отнялся язык, он тяжело заболел и умер скоропостижно.

ГРУБЫЙ СИН

Министр Син по натуре был очень груб. Однажды в его чашку с едой неожиданно села муха. Как Син ни отгонял ее, она прилетала снова и снова. Тогда, сильно разгневанный, министр швырнул чашку на землю.

— Зачем это вы изволите так гневаться на несчастное насекомое? — сказала ему супруга. — Оно ведь ничего не понимает!

— Да что ты заступаешься за муху? — вытаращив глаза, заорал министр. — Она твой муж, что ли?!

КИСЭН ВОЗМУЩАЕТСЯ

В Сувоне одной кисэн приказали развлечь гостя. А когда потом она ему отказала, ее побили палками.

— Оудон наказали за разврат, — с возмущением говорила кисэн, — а меня — за отказ развратничать. Ну как это в одной стране могут быть такие противоречивые законы?!

И все, кто слышал эту кисэн, согласились с ней.

ЮН ПОУЧАЕТ ДОЧЕРЕЙ

У первого министра Юна было несколько дочерей. Однажды, когда в нашу страну прибыло китайское посольство, все чиновники столицы, приготовившись к церемониалу, вышли встречать его. Желали полюбоваться красочным зрелищем и их жены.

Дочерям Юна тоже захотелось посмотреть встречу послов. Они засуетились, стали тщательно наряжаться. Однако Юн кликнул дочерей, велел им встать перед собой и сказал:

— Конечно, вы очень любите подобные зрелища. Но вот хочу я вам кое-что рассказать. А вы слушайте да соображайте!

И министр Юн рассказал своим дочерям такую притчу.

В древности в некоем царстве государь посадил у себя во дворе дерево высотой в восемь ча[53] и объявил: тому, кто сможет вырвать это дерево, он пожалует тысячу золотых монет. Все самые сильные люди из придворных пробовали вырвать дерево, но никому сделать этого не удалось. И тогда выступил некий прорицатель.

— Это дерево сможет вырвать, — сказал он, — только совершенно чистая, целомудренная женщина!

И вот на двор государев явилась целая толпа женщин со всей столицы. Однако женщины либо только смотрели на дерево издали, либо, потрогав его руками, отходили в сторонку.

Но вот одна из них заявила, что она целомудренна, совершенно чиста телом и душой. Эта женщина подошла к дереву, обхватила его руками и потянула вверх. А дерево только закачалось, но не выдернулось.

— Всю жизнь блюла я свою честь, — возведя глаза к небу, поклялась женщина, — и ты, Небо, должно бы знать это. А теперь вот мне не остается ничего другого, как только умереть! — она не могла сдержать слезы.

— Ты хоть и не совершала греховных дел, — молвил тогда прорицатель, — однако не забывай, что позарилась на чужого мужчину!

— А ведь и верно! — вспомнила вдруг женщина. — Однажды стояла я у ворот, и неожиданно на лихом коне мимо промчался какой-то чиновник. Глаза у него узкие, брови длинные, на поясе — лук и стрелы. Ну просто красавец-мужчина. Вот я тогда и подумала: «Как должна быть счастлива та женщина, чей он муж!» Только и всего. А вожделения к тому мужчине у меня ну ни капельки не было!

— Достаточно и мысли такой, — изрек прорицатель, — чтобы дерево вырвать было трудно!

Тогда женщина горячо поклялась, что даже мыслей дурных у нее не было, снова взялась за дерево и, говорят, наконец вырвала его.

— Вот так же и вы, — продолжал Юн. — Пойдете сейчас глазеть на китайских послов. Увидите там много красивых мужчин. А ну как появятся у вас распутные мысли?!

И дочери его, смутившись очень, не пошли смотреть на встречу китайского посольства.

МНИМЫЙ ТИГР СТРАШНЕЕ НАСТОЯЩЕГО

Хан Поннён был очень хорошим охотником. Он в совершенстве владел луком и тем известен был даже самому государю Сечжо[54]. Хотя убойная сила его лука была невелика, однако, встретившись со свирепым тигром, он смело бросался вперед, до отказа натягивал тетиву и первой же стрелой убивал зверя И сколько он за свою жизнь добыл тигров, просто не счесть!

Однажды во дворце вана совершался обряд изгнания злых духов. И вот один из участников-актеров, обряженный в тигровую шкуру, неожиданно выбежал из-за укрытия. Поннён должен был сделать вид, что убивает тигра. Он был вооружен маленьким ритуальным луком и имел единственную стрелу, сделанную из стебля полыни. И вот при виде «тигра» Поннён в ужасе стремглав выскочил из помещения. При этом он вывихнул ногу и, свалившись с лестницы, сломал руку!

— Против настоящего тигра герой, — смеялись люди, — а против чучела — трус!

Как-то в доме великого князя Ёнсуна был устроен пир. Присутствовали все придворные чины и литераторы. Государь Сечжо велел позвать и Поннёна, пожаловал ему чарку вина.

— Ты хотя и низкого звания, — говорили Поннёну гости, — однако служишь государю, отмечен его милостью!

Охотника усадили на одно из почетных мест. Красивые кисэн, изящно одетые и подкрашенные, окружали его со всех сторон. Их песни, казалось, будоражили даже небо! И Поннён так застеснялся, что не мог вымолвить ни слова, сидел, низко опустив голову. Однако гости наперебой угощали его вином, и в конце концов он совсем захмелел. Сидя на складном китайском стуле, он стал размахивать руками, грозно вытаращил глаза и истошно орал, изображая, как он убивает тигров из лука. А все вокруг едва не лопались от смеха!

ВЕРНОСТЬ ЖЕНЩИНЫ

Многие государи династии Корё охотно брали в жены монгольских принцесс. В свою очередь из Юань[55] направляли послов, которые выбирали корейских девушек в наложницы императорам. Если же девушки не становились императорскими наложницами, то их отдавали министрам или высокопоставленным чиновникам.

Была отправлена в Юань и сестра достопочтенного Чо Пана[56]. Она стала супругой министра, и князь — был он тогда