Читать книгу "Тест на любовь - Эми Эндрюс"

Из-за шума в маленьком самолете общаться было невозможно, но Мэгги была этому рада. Находиться радом с Нэшем в узком пространстве было плохо. Она закрыла глаза, пытаясь отключиться на то время, которое им потребуется, чтобы долететь до места.

Нэш посмотрел на Мэгги. Она выглядела изможденной, ее скулы выступали немного больше, чем обычно. Беременность отрицательно сказывалась на ней.

– Вот возьми, – повысил голос Нэш, чтобы перекрыть звук мотора, похлопав Мэгги по руке.

Она нехотя открыла глаза и обнаружила, что Нэш протягивает ей жвачку. Еще до того, как осознала, что делает, она потянулась за ней.

Спасательное средство!

– Спасибо, – сказала она, сорвав обертку и положив пластинку в рот перед тем, как закрыть глаза.

Нэш мысленно велел себе всегда иметь пачку с собой, но затем он загрустил, вспомнив, что он пробудет здесь всего несколько недель.

Он много думал в последние дни и не пришел ни к какому решению. Они должны вместе обсудить это. У них ведь есть час.

Он приблизился к ее уху.

– Мы поговорим или просто будем игнорировать друг друга? – спросил он.

Мэгги открыла глаза и повернулась к нему. Его рот был волнующе близок. Жвачка оказывала чудесный эффект на ее состояние, но со всем этим отвлекающим шумом она не хотела ничего обсуждать.

– Игнорировать друг друга, – подтвердила она, вернув голову в прежнее положение и закрыв глаза.

Нэш улыбнулся помимо воли. Хорошо. Она права. Сейчас не время и не место. Но они поговорят об этом. Сегодня же поговорят.

Они приземлились в Рокхемптоне и доехали на такси до больницы. Благодаря действиям местного анестезиолога, который предположил хирургическое вмешательство и сделал трахеостомию, ребенка оставалось лишь транспортировать в центр медицинской помощи, где его будут лечить дальше. Они пробыли в больнице всего около получаса.

Было семь утра, когда они прошли через вращающиеся двери детской реанимации. Еще час, и пациент был пристроен, записи сделаны, оборудование собрано, и они были готовы уезжать.

– Подожди, – сказал Нэш, задержав Мэгги, когда она собиралась сесть в машину. – Я куплю тебе завтрак.

Мэгги вздохнула:

– Нэш, не надо. Я и правда устала.

– Надо, – настаивал он.

– Я ничего не могу есть эти дни.

Нэш пожал плечами:

– Тогда есть буду я, а ты – смотреть. – Он порылся в кармане джинсов. – У меня есть еще жвачка.

Мэгги собиралась отказаться, сесть в машину и уехать, но Нэш посмотрел на нее и умоляюще сказал:

– Пожалуйста, Мэгги.

– Хорошо, – раздраженно сказала она, последовала за ним в ближайшее кафе и потягивала воду, пока он уничтожал полный английский завтрак. Мэгги смотрела, как он с аппетитом ест. Там, куда он едет, будет много таких завтраков.

Мысль о том, что Нэш уедет, что будет на другом конце света есть настоящие английские завтраки, пока она будет здесь, с его ребенком, оказалась чертовски удручающей.

Нэш положил нож и вилку на пустую тарелку и вытер губы салфеткой.

– Итак, Мэгги, на чем мы остановились? – спросил он. – Ты больше не думала о том, чтобы поехать со мной в Лондон?

Думала? Она думала кое о чем другом. И будь на десять лет моложе и без ребенка, она ухватилась бы за эту возможность. Отбросила бы все предосторожности и ввязалась в самую большую авантюру в жизни, надеясь, что он полюбит ее, хотя и понимая, что этого может не произойти. Но теперь дело было не только в ней. Ей предстояло думать о ребенке.

– Я не собираюсь жить в Лондоне, Нэш. Извини, это не вариант.

Она не сделает этого за меньшее, чем любовь.

Нэш медленно кивнул. Это было рискованно – в прошлый раз она была такой непреклонной. Он тяжело вздохнул:

– Я понимаю.

– У нас просто будет компромисс. Я знаю, ты чувствуешь, что обязан поддерживать ребенка, так? – Мэгги затаила дыхание, ожидая, что он станет отрицать это, мечтая услышать его слова, что это поступок по любви.

– Я отец, – раздраженно произнес он. – Разумеется, это моя обязанность – поддерживать ребенка. И тебя, Мэгги.

Мэгги почувствовала, как ее сердце снова разрывается.

– Что ж, тогда мы решим это. Может быть, в течение первых двух лет, пока будешь за границей, ты сможешь помогать материально. А что касается ребенка, вероятно, это лучшие годы, чтобы отсутствовать. Он не будет воспринимать тебя как отца, пока не станет немного старше.

Нэш потер подбородок, жесткая щетина уколола его ладонь.

– Я могу быть здесь при рождении ребенка. Возможно, смогу приезжать каждые три месяца.

Мэгги видела, что он напряженно думает о возможностях, и почувствовала облегчение. Она последовала за собственным ходом мыслей.

– Конечно, – согласилась она. – И в наше время существует очень много способов поддерживать связь друг с другом.

– Ты могла бы приезжать ко мне. Возможно, будет непросто тащить маленького ребенка через полмира, но я оплачу твой перелет в первом классе. Знаю, ты не хочешь ехать в Лондон…

Мэгги была тронута его заботой. Старомодный Нэш. Она хорошо понимала, что он не мог бы поступить как мерзавец. Но понимала также и разницу между долгом и любовью. Легко отстраняться, когда не затронуты глубокие чувства.

– Возможно, я могла бы взять отпуск, – сказала Мэгги. – Зависит от ребенка, я думаю. Если он…

– Он? – перебил Нэш.

Мэгги вспыхнула и положила руку на живот.

– О, извини. У меня просто… предчувствие.

Сын. Мэгги, возможно, вынашивает его сына. Нэш заморгал, посмотрев на ее руку на животе.

– Ты узнаешь?

Она кивнула.

– Думаю, да.

Его здесь при этом не будет. И он не увидит, как растет ее живот. Он также может упустить рождение. Что еще он упустит? Первые слова. Первые шаги.

– Если хочешь, я могу послать тебе снимки с ультразвука. И пришлю фотографии и видео. Вероятно, ты будешь видеть его больше, чем те мужчины, которые живут со своими детьми под одной крышей.

Нэш задумался над этим. Возможно, она права. Это только первые пару лет. А потом они смогут подумать о чем-то большем. Может, она вернется с ним домой. И ничто ее не остановит. Если только… Внезапно у него по спине пробежал мороз и застучало в висках.

– Что, если ты встретишь кого-то еще, Мэгги?

Как он мог вынести мысль, что какой-то другой мужчина будет отцом его ребенка? Будет делить с ней постель?

Рука Мэгги, лежавшая на животе, напряглась, и она выдавила из себя смешок.