Читать книгу "Мария Стюарт - Александр Дюма"

– Ах, ваше величество, – отвечал Дуглас, – да разве же не награда для меня каждый день видеть вас, лелеять надежду, что, возможно, мне удастся вернуть вам свободу, а если не удастся, быть уверенным, что я умру на глазах у вас?

– Несчастный юноша! – тихо вздохнула Мария, возведя глаза к небу и словно заранее читая там, какая судьба ждет ее нового защитника.

– Напротив, счастливый Дуглас! – вскричал Джордж, схватив руку Марии, целуя ее, но в поцелуе этом было гораздо больше почтительности, чем страсти. – Да, счастливый Дуглас! Ведь я уже получил больше, чем смел надеяться: вы вздохнули обо мне.

– И что же вы решили вместе с моими друзьями? – поинтересовалась королева, поднимая Дугласа, который до сих пор оставался коленопреклоненным.

– Пока еще ничего, – отвечал Дуглас, – мы лишь едва-едва успели с вами повидаться. Ваш побег без меня невозможен, но и с моей помощью устроить его будет безмерно трудно. Ваше величество видели, что мне пришлось публично пренебречь приличиями, чтобы моя мать сочла, что я достоин счастья лицезреть вас. Если когда-либо доверие матери и брата дойдет до такой степени, что мне вручат ключи от замка, вы спасены. Так что пусть ваше величество не удивляется: при посторонних я буду для вашего величества Дугласом, то есть недругом, и пока жизни вашего величества угрожает опасность, не произнесу ни одного слова, не сделаю ни одного жеста, что могло бы обнаружить верность, в которой я вам поклялся. И знайте, ваше величество: нахожусь ли я у вас на глазах или отсутствую, действую или отдыхаю, молчу или говорю, все будет видимостью и притворством, кроме моей преданности вам. И еще, ваше величество, каждый вечер глядите в ту сторону, – и Джордж Дуглас, подойдя к окну, указал королеве на домик, стоящий на холме Кинросс. – И если вы там увидите свет, это будет значить, что ваши друзья помнят о вас и не следует терять надежды.

– Благодарю, Дуглас, благодарю, – промолвила королева. – Как прекрасно хоть изредка встретить сердце, подобное вашему! О, благодарю вас!

– А теперь, – заключил молодой человек, – мне пора покинуть ваше величество. Оставаться дольше означало бы возбудить подозрения. А достаточно малейшего подозрения против меня, и – прошу ваше величество запомнить это – свет в том окне, являющийся вашим единственным маяком, погаснет, и все поглотит мрак.

С этими словами Дуглас с еще большим почтением, чем прежде, отвесил поклон и удалился, оставив Марию, исполненную надежды, а еще более гордости: ведь сегодня почести воздавались ей не как королеве, а как женщине.

Как королева и обещала, Мэри Сейтон стало известно все, даже о любви Джорджа Дугласа, и обе они с нетерпением ждали вечера, чтобы проверить, загорится ли на горизонте обещанная звезда; их надежда не была обманута: в назначенный час маяк вспыхнул, и королева вздрогнула от радости; Мэри Сейтон не могла увести ее от окна: королева не отрывала глаз от домика на холме Кинросс. Наконец, уступив просьбам Мэри, она легла в постель, но среди ночи дважды вставала и бесшумно подходила к окну; огонь на холме продолжал гореть и погас только на рассвете вместе со своими сестрами, небесными светилами.

На следующий день во время завтрака Джордж Дуглас объявил королеве, что вечером вернется его брат Уильям, а сам он завтра утром должен покинуть Лохливен, чтобы встретиться с лордами, подписавшими договор, которые после этого тотчас же разъедутся по графствам собирать свои войска. Королева сможет совершить успешный побег лишь тогда, когда будет уверена, что вокруг нее соберется армия, достаточно сильная, чтобы дать сражение; что же до него, Джорджа Дугласа, то в замке привыкли к его внезапным исчезновениям и неожиданным возвращениям, и можно не бояться, что его отсутствие возбудит хоть малейшие подозрения.

Все произошло так, как сказал Джордж: вечером звук рога оповестил о прибытии Уильяма Дугласа; он приехал с лордом Рутвеном, сыном убийцы Риццио, изгнанного из страны вместе с Мортоном после этого убийства; старый лорд умер в Англии от болезни, мучившей его в день чудовищного преступления, в котором он принимал, как мы имели возможность убедиться, самое деятельное участие. Молодой Рутвен опередил на один день лорда Линдсея Байерского и сэра Роберта Мелвила, брата Джеймса Мелвила, посла Марии Стюарт при Елизавете; им троим была поручена регентом деликатная миссия к королеве.

На другой день все пошло по-прежнему, и Уильям Дуглас возвратился к своим обязанностям стольника. За завтраком Марии не было сообщено ни об отъезде Джорджа, ни о прибытии Рутвена. Встав из-за стола, она подошла к окну и почти в тот же миг услышала с берега рог и увидела там небольшую группу всадников, ожидающих лодку, которая должна перевезти тех из них, кому это положено, в замок.

Расстояние было слишком велико, чтобы Мария сумела различить, кто же приехал сделать ей визит, но по тому, что их явно ждали в крепости, было очевидно: приехавшие не принадлежат к друзьям королевы. Поэтому обеспокоенная Мария ни на миг не выпускала из виду лодку, поплывшую за ними. В лодку сели только двое, и она тотчас же пустилась в обратный путь к замку.

По мере ее приближения недобрые предчувствия Марии сменились неподдельным страхом: в одном из прибывших она узнала лорда Линдсея Байерского, того самого, кто неделю назад доставил ее в эту тюрьму. Да, то был он, как обычно, в стальном шлеме без забрала, благодаря чему и было видно его суровое лицо, привычное выражать сильные страсти, и длинную, по грудь, черную бороду, в которой серебрились несколько седых волосков; на нем была, словно он собрался на битву, заслуженная кираса, некогда полированная и украшенная богатой позолотой, но оттого что ей часто приходилось бывать и под дождем, и в тумане, теперь кое-где на ней появилась ржавчина; за спиной же у него висел, наподобие колчана, меч, такой тяжелый, что рубить им можно было только двумя руками, и такой длинный, что рукоять его находилась на уровне левого плеча, а острие на уровне правой шпоры; одним словом, лорд Линдсей был воин, отважный до безрассудства, но и грубый до дерзости, не признающий ничего, кроме права и силы, и всегда готовый прибегнуть к последней, если он считал, что имеет на это право.

Королева была так занята лордом Линдсеем, что лишь в последний миг перевела взгляд на его спутника и узнала Роберта Мелвила; это ее несколько утешило, так как она знала: в нем, что бы ни случилось, она найдет, по крайней мере, симпатию, если не явную, то хотя бы тайную. Кстати, его наряд, в определенной мере характеризующий сэра Мелвила так же, как характеризовал лорда Линдсея его облик, являл собой полную противоположность воинственному виду последнего; он состоял из полукафтана черного бархата, шапочки горца с черным пером, приколотым к ней золотой пряжкой; единственным его наступательным и оборонительным оружием был короткий меч, который он носил скорей для того, чтобы обозначить свой сан, чем для нападения и защиты, ну, а его черты и манеры находились в полном соответствии с его мирной внешностью. Бледное лицо, говорившее одновременно и о хитрости, и об уме, живой мягкий взгляд, вкрадчивый голос, тщедушная и слегка согбенная фигура, но согбенная более по привычке, нежели бременем годов, так как в ту пору ему было лет сорок пять, свидетельствовали о незлобивом и покладистом нраве.