Читать книгу "Золотая нить. Как ткань изменила историю - Кассия Сен-Клер"

Пока Стейн бороздил пустынные районы в поисках археологических сокровищ, Ван Юаньлу, даосский монах, был одиноким хранителем нескольких святилищ. Известные как гроты Могао, или храмы Тысячи Будд, они расположены недалеко от Дуньхуана, оазиса на северо-западе Китая на краю пустыни Гоби. Первые гроты были выдолблены в скале в IV веке. К VII веку их было более тысячи, красиво украшенных и во времена своего расцвета привлекавших тысячи богатых и влиятельных верующих[125].

В следующем веке, когда Шелковым путем перестали пользоваться, а о святилищах забыли, только Ван Юаньлу сторожил их. Однажды – в тот самый год, когда Стейн отправился из Кашгара и Яркенда в путешествие, которое привело его впоследствии в Дандан-Ойлик, – Ван Юаньлу сидел и курил в одном из больших гротов. Он заметил странность: дымок от его самокрутки не поднимался вверх и не тянулся к выходу, как следовало бы ожидать, а вместо этого упорно стремился к задней стене и исчезал в настенной росписи, украшавшей ее. Удивленный Ван Юаньлу внимательно исследовал стену и понял: то, что он принимал за камень, было на самом деле фальшивой стеной. Он аккуратно проделал в ней отверстие и заглянул внутрь. За стеной XI в. оказалась комната, полная давно забытых и покрытых пылью манускриптов и свитков, сложенных в такие высокие стопки, что их верхушки терялись во мраке. Когда он рассказал об этом местным властям, надеясь получить деньги на сохранение обнаруженных сокровищ, ему было отказано со словами: «Запечатай комнату снова»[126].

Несмотря на внешнее безразличие, чиновники оказались достаточно любопытными, чтобы начать сплетничать. Факт существования тайной пещеры просачивался словно вода из плохо глазурованного глиняного горшка. Когда Аурель Стейн организовал экскурсию в этот регион в 1907 г., он направился именно в Дуньхуан. «Признаю, – написал он позднее, – что мое сердце трепетало от надежды другой, более материальной природы». Двумя месяцами ранее «смутные слухи о крупном тайном хранилище древних манускриптов» достигли его ушей, и ему не терпелось проверить их достоверность. Он не был разочарован. Стейн переубедил Ван Юаньлу, и тот впустил его в хранилище через отверстие, которое сделал. «В тусклом свете масляной лампы монаха появились связки манускриптов, беспорядочно сложенные друг на друга, поднимавшиеся на высоту до десяти футов от пола и занимавшие, как показали последующие замеры, почти пятьсот кубических футов»[127].

То, что хранилось в этой комнате, стало величайшим археологическим открытием века. Библиотека, как ее уважительно назвали впоследствии, содержала документы на семнадцати языках и с двадцатью двумя шрифтами, многие из которых давно исчезли. В коллекцию входила и «Бриллиантовая сутра», копия одной из проповедей Будды и самая древняя из известных печатная книга. Там же было бесчисленное количество произведений искусства и шелковых тканей. Открыв одну упаковку, Стейн нашел ее «полной изящной живописи на шелке и хлопке, всевозможные переданные по обету виды шелка и парчи». Он купил около десяти тысяч документов и произведений искусства для Британского музея за смехотворную сумму в 130 фунтов. Ученые всего мира – особенно после того, как коллекция была оцифрована и виртуально объединена в 2013 г., – имеют благодаря этой удивительной находке возможность заглянуть в ту жизнь, которую много веков назад вели люди, жившие вдоль Шелкового пути и торговавшие с его помощью[128].

Торговля и страдания

«Все они, скажу вам по правде, чтут закон Мухаммеда. В городах есть купцы и ремесленники, они торгуют, ремеслами занимаются, изготовляют золотые ткани и всех родов шелковые. Родится тут и хлопок».

Марко Поло, «Книга о разнообразии мира», глава XXXIII, ок. 1298 г. (Перевод И. П. Минаева, 1840–1890)

Одной из самых «говорящих» находок Стейна была деревянная доска, предназначенная в подарок Будде. На ней были нарисованы сцены из популярной легенды о том, как тщательно хранимые секреты производства шелка утекли из Китая, нарушив монополию длиной почти в 5000 лет[129].

У этой легенды множество вариантов, но ее главная героиня – принцесса из Лоулани. Когда она превратилась из девочки в девушку, родители пообещали ее в жены правителю соседнего царства Хотан. Так как шелководство процветало в доме принцессы, она провела детство и юность в шелковых одеяниях. Но в землях ее суженого не было никакого шелка. Придя в отчаяние от будущего без шелка, принцесса стащила несколько мягких белых коконов со специальных подносов во дворце и спрятала их в своих тщательно уложенных волосах, чтобы перевезти в свой новый дом.

Эта сказка поддерживает давно сложившийся взгляд на Шелковый путь: товары текли – иногда незаконно – обычно на запад из той местности, которая сейчас является Китаем (объединение земель произошло только в III в. до н. э.). Истина намного сложнее. Термин «Шелковый путь» появился в Германии в XIX в. благодаря географу барону Фердинанду фон Рихтгофену[130]. Шелковый путь включал множество маршрутов, постоянно менявшуюся паутину хорошо укатанных грунтовых дорог, расходившихся по Центральной Азии как корни растения.

Главная артерия с Востока на Запад, начинаясь от Шэньяна, шла через Ганьсу, пересекала бассейн реки Тарим и Памирские горы, далее через Туркестан – обычно через Самарканд, а затем через современные Иран, Ирак, Сирию выходила на берега Средиземного моря. Тем не менее было бы неверным думать, что большинство товаров уходило из одного пункта и приходило в пункт назначения. Во II в. до н. э. при императоре У-Ди Китай начал открываться более полно для торговли с центральноазиатскими и западноазиатскими странами, хотя торговля с ними существовала и до этого. Давняя и процветающая традиция торговли связывала Китай и Индию. Доказательства этого появляются в индийском трактате «Артхашастра», собрании наставлений по вопросам управления государством, написанном в IV в. до н. э. (до объединения Китая). В те времена, как и позднее, шелк был лишь крошечной составляющей предметов торговли, но эта составляющая была очень важной. В трактате содержится слово cinapatta, означающее «рулон китайского шелка». Множество торговых сделок с использованием Шелкового пути были местными. Большинство из тех, кто жил вдоль Шелкового пути, были кочевниками или занимались сельским хозяйством. Они не зависели от торговли и лишь изредка обменивали меха, фрукты или лошадей на инструменты, а также другие предметы и субстанции, произведенные или собранные в других местах[131].