Читать книгу "Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой - Виктор Авдеенко"

Вскоре подошло основное коронное войско. Поляки разбили лагерь. Место выбрано было неудачно — местность неровная, сплошные холмы да овраги, но менять не стали — остались стоять здесь.

На следующий день поляки пошли в атаку тремя отрядами — один, по центру, штурмовал плотину, два других — выше и ниже по течению — пытались переправиться через броды. Стычки, с переменным успехом, продолжались несколько дней. Лишь польская конница смогла серьезно продвинуться вглубь территории противника, но наступление ночи не позволило развить успех.

На следующий день удача стала отворачиваться от поляков. Козаки смогли отвоевать часть утраченных накануне позиций, после чего значительно их укрепили. В коронном войске снова начался разлад.

Ночью из-за реки раздалась беспорядочная стрельба, послышались крики тысячи глоток.

— Татары пришли, — хмуро делились друг с другом польские солдаты, ближе подсаживаясь к костру.

— Никакие это не татары, тех видели в нескольких днях пути отсюда, — встревал кто-нибудь в разговор, и в дрожащем свете огня суровые лица озарялись несмелыми улыбками надежды.

— Может, перепились, да и стрелять друг в друга начали? — робко предполагал совсем еще безусый юнец. Люди у костра одобрительно смеялись.

— Дикари, чего с них возьмешь, — поддакивал воин постарше.

А из лагеря Хмельницкого тем временем неслось «Аллах акбар».

— Это Хмельницкий приказал своим козакам кричать, чтобы нас попугать. Знаем мы эти дела! — мрачно говорил какой-то старик, не отрываясь глядя на огонь. Лицо его было словно высечено из камня, глаза прищурены. Посидев молча и без движения какое-то время, он опрокидывал в себя чарку медовухи.

Но успокоение не наступало, и большая тревога неумолимо расползалась по всему польскому лагерю.

На следующее утро Хмельницкий собрал все свое войско. Ночью действительно в лагерь прибыли татары, хоть и немного — всего четыре тысячи. Основные силы во главе с Тугай-беем ожидались со дня на день.

Гетман послал за французами.

— Ну, что, господа офицеры, — сказал он, сверкнув глазами. — Будет сегодня бой большой. Может, желаете поучаствовать?

Мушкетеры молча переглядывались, переминаясь с ноги на ногу. Еще совсем недавно они были в расположении польской армии и, пусть сейчас на той стороне реки им бы вряд ли обрадовались, а то бы и приказали арестовать или даже казнить в соответствии с законами военного времени, тем не менее, они вовсе не были готовы вступать бой со вчерашними товарищами.

— Вон, вышлю вперед татарских конников — можете с ними пойти, — продолжал Хмельницкий. — Айтимир-мурза, слышишь меня?

Татарский воин, стоявший в стороне, мрачно глядевший под ноги, резко повернулся, услышав свое имя, и осклабился.

— Что хочешь? — спросил он Хмельницкого.

— Возьмешь к себе в орду французов? — гетман в упор смотрел на мурзу, в его глазах заиграли веселые огоньки.

— Нет, — резко ответил Айтимир-мурза. — Я их не знаю — что они за люди, какие воины. Как смогу им доверять? Нет, не буду брать их с собой.

— Не будешь? — Хмельницкий улыбнулся.

— Нет, не буду, — татарин также улыбнулся, ощерив хищные клыки.

— Ну, да ладно, — гетман устало махнул рукой. — Это я шутил. Оставайтесь пока при ставке, а там видно будет, — бросил он французам и пошел по своим делам, увлекая за собой Айтимир-мурзу.

Мушкетеры, все еще смущенные, с облегчением вздохнули.

С самого утра над рекой стоял густой туман. Хмельницкий построил полки, учинил им смотр, стал ездить меж воинами, выкрикивая время от времени: «За веру! За веру, братья!».

Татары переправились через реку и двинулись на польский лагерь. Тем временем, польская конница пошла через плотину на козацкую пехоту. Как будто разрывая покров небес, словно всадники Апокалипсиса вырастали из-за непроницаемой стены тумана кавалеристы коронного войска. Их встретил шквал артиллерийского огня. Ряды шляхетской конницы смялись, кони попятились обратно на плотину, из-за сутолоки лошади, люди падали в воду, кто мог — спешно отступал. Ободренные успехом, козаки перешли в контрнаступление.

Они ударили по противнику с флангов. Отряд Кривоноса зашел в тыл. Охватившая накануне поляков тревога стремительно перерастала в панику. Началось бегство.

Коронная армия бежала, бросив обоз и все, что в нем находилось — вооружения, припасы, все те бесполезные безделицы и предметы роскоши, которые совершенно непонятно для чего взяли с собой в поход шляхтичи.

Конным покинуть поле боя было проще. Однако на мосту у Константинова под ними обвалился мост, и многие погибли. Кое-кто остался в замке, надеясь защититься от преследователей, но в основном бежали дальше — на запад, в полном беспорядке, приводя в ужас жителей городов рассказами о страшном поражении и погоне со стороны диких и жестоких татар и козаков.

Пехотинцам же пришлось несладко. В битве при Пилявцах, а затем возле Константинова была уничтожена почти вся немецкая пехота, перед сражением же насчитывалось восемь тысяч отборных пехотинцев.

— А вот и ваш бывший противник, Шарль, — Атос указал в сторону мертвых тел.

Д’Артаньян сперва не понял, о чем идет речь — он плохо помнил, как выглядел немец, с которым ему пришлось драться на лесной дороге в день его знакомства с тремя мушкетерами. Атосу было видней: все-таки они прослужили какое-то время вместе.

Гасконца совсем не радовал вид убитого. Он вовсе не питал к нему ненависти. Мушкетер, будь его воля, готов был скрестить с ним шпаги в личном поединке, пусть даже на поле брани. Но война редко дает возможность выбирать противника.

Не мог найти своих обидчиков и Хмельницкий. Напрасно рыскал он по всему польскому лагерю в поисках князей Конецпольского и Вишневецкого — их и след простыл. Лишь позже гетман узнал, что военачальники были среди первых, кто бежал с поля боя.

Князь Вишневецкий на простой подводе добрался до Збаража, оттуда отбыл во Львов, который решил сделать своим новым бастионом против войск Хмельницкого.

Конецпольский бежал сам, прихватив запасную лошадь — ее потом пришлось пристрелить. Говорят, князь для конспирации поменялся одеждой с простым селянином и так продолжал свое бегство на запад.

Про Доминика Заславского рассказывали, что он заплатил солидные деньги за то, чтобы его переправили в безопасное место. Князь бросил в лагере под Пилявцами свою роскошную карету, в которой козаки нашли булаву, украшенную драгоценными камнями. Не стал Заславский задерживаться и в принадлежавшем ему Константинове — никакого проку от этой собственности теперь не было.

Тем временем победители грабили брошенный поляками лагерь. А там поживиться было чем: дорогая посуда, шелка, соболя, бриллианты, золото, серебро — всего не перечесть. А также гигантские запасы еды и вина, которые здесь же и потреблялись.