Читать книгу "Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группировки КНР - Николай Вавилов"

Ощутимым результатом этой политики был бы вклад внутреннего потребления в ВВП страны выше 50 %, однако и спустя семь лет после старта «разворота вовнутрь» этот показатель не достигнут.

Однако именно экспорт, как и прежде, является двигателем экономики и даёт основной вклад в прибыль, которая далее расходуется на внутреннее потребление. Поддержка государства, за счёт которого росли вложения во внутренние районы страны, лишь привела к бесконечному росту внутреннего долга КНР, который также покрывается за счёт экспортной сферы. На уровне цифр эту политику можно было наблюдать в укреплении юаня, который с 2008 года зафиксировался на курсе с 8,6 юаня за доллар до 6,2 юаня за доллар, что было выгодно для импортёров и невыгодно для приморских экспортёров и их политических групп.

Уже в конце 2014 года произошло первое значительное колебание юаня к доллару — в декабре он впервые за сутки ослаб на 0,1 юаня за доллар, что свидетельствовало о возможной обратной коррекции курса в пользу экспортёров. Их вклад в рост ВВП упал до нуля, в то же самое время внутреннее потребление всё ещё не стало приносить ожидаемый вклад. Китай так не стал тем центром притяжения мировых финансовых кругов, каким сейчас служит США.

«Новая норма»

Ситуация, которую в Китае по-русски окрестили причудливым лозунгом Си Цзиньпина «Новая норма» — (синь чантай). что полностью соответствует советскому пропагандистскому штампу «новая обстановка», означает затяжной этап замедления темпов экономического роста на время масштабной перестройки народного хозяйства с низкой добавленной стоимостью в экономику развитых стран на основе технологий и высокого потребления. «Новая норма» — по-русски значит «затянуть пояса». Отрасли, которые тянут экономику вниз, потребуется ликвидировать в том или ином виде — куда трудоустраивать людей, кому отдавать ношу избыточных мощностей в строительстве и инфраструктуре? Все эти задачи предстоит решать именно Ли Кэцяну — и именно в той степени, в которой он сможет с ними справиться, будет сохранена за «комсомольцами-аньхойцами» и «шанхайцами» власть в стране.

Для локомотива экономического развития Китая — приморских провинций Северного Китая, Шанхайского региона и Южного Китая — это означает дополнительную нагрузку по обеспечению «плохих долгов» центрального правительства, нагрузку по поддержке экономик центральных регионов.

Опасность здесь заключается в том, что находящаяся у власти в стране влиятельная «шанхайская группа» имеет полный спектр представителей в аппарате, а у Южного Китая он практически отсутствует — любой аналитик сделает прогноз: всякая неудача нынешней политики центральных властей будет использована в Южном Китае с целью восстановить баланс сил. Чем провальнее политика центра, тем более реальным становится совершенно иной политический расклад в стране.

Недаром мастер улаживания этнических конфликтов и будущий «преемник» от «комсомольцев» Ху Чуньхуа назначен «смотрящим» Гуандуна. Экспорт этой провинции — это четверть ВВП Китая, у Гуандуна есть выход в море, развитая портовая инфраструктура, соседний прозападный Гонконг, история потрясших весь Китай мятежей. Многие в Южном Китае говорят, что драка — это последняя мера, прежде южане очень долго пытаются договариваться, однако их бунт поистине страшен и беспощаден. Далеко за примерами ходить не надо: «мягкие южане» стали инициаторами самой крупной гражданской войны последних 200 лет в мире — Тайпинского восстания, унёсшего жизни 60 млн человек (сопоставимо со всеми жертвами Первой и Второй мировых войн в Европе).

В манифестах восставших было написано: «Не допустим надругательства северных дьяволов над Китаем». Северные дьяволы — это маньчжуры и китайцы Пекина… Южнокитайская проблема — ещё одна трудность в связке «комсомольцев» Ли Кэцяна и нынешнего губернатора Гуандуна Ху Чуньхуа, ставленников Ху Цзиньтао. Именно с падения блока Сычуань — Гуандун началось возвышение связки кланов Аньхой — Шанхай.

Си Цзиньпин, к слову, представляющий шэньсийскую группировку в стране, как бы ни показалось странным, также является представителем группы экспортёров: его идеи «Экономического пояса Шёлкового пути» сделали внутреннюю провинцию Шэньси идеальным примером экспортёра внутренних регионов Китая. Подавление сычуаньской группы во главе с Бо Силаем и Чжоу Юнканом замкнуло внутренние провинции Китая (Сычуань, Хунань и другие) на транспортном коридоре Сиань — Европа, в котором ключевую роль играют позиции России, Ирана и Турции.

Приватизация

Перестройку народного хозяйства невозможно осуществить без ликвидации отсталых отраслей, прежде всего в строительном и инфраструктурном секторе.

Выбор Ли в качестве главного приватизатора всей страны не случаен. Научные изыскания будущего премьера проходили под руководством «выдающегося экономиста Китая» Ли И-нина, «апологета приватизации госсобственности» и «мистера Фондовый рынок» — это прозвище он получил за агитацию к открытию в Китае фондовых рынков (первые биржи появились в Шанхае и Шэньчжэне в 1990-е годы). Именно Ли И-нин, уроженец провинции Цзянсу, находящейся рядом с Шанхаем, подготовил теоретическую базу «определяющей роли рынка в развитии Китая». В Пекинском университете, в котором учился и будущий глава обкома Гуандуна Ху Чуньхуа, профессор Ли также подготовил Ли Юаньчао, зампредседателя КНР, замену Си Цзиньпину, если тот не сможет выполнять свои обязанности…

Во время «культурной революции» «правый уклонист» профессор Ли И-нин был «сослан в деревню» на шесть лет, после того попал под кампанию борьбы с «правым уклоном» Мао Цзэдуна. Правый уклон — это то, что сейчас называют либерализмом и определяющей ролью рынка.

Вторая леди страны — Мэн Хун

Интереснее биографии Ли Кэцяна — только биография его супруги Чэн Хун. Она ведёт своё происхождение из провинции Шаньдун, так же как и первая леди страны — Пэн Лиюань, и так же как и Пэн, она тесно связана с китайской армией. С будущим мужем она познакомилась в уже не раз упоминавшемся Пекинском университете. Чэн Хун окончила Военный институт иностранных языков города Лояна в провинции Хэнань, одного из центров ВПК Китая (этот же институт закончил брат Си Цзинпина — Си Юаньпин), а также имеет степень доктора наук в области литературы Академии общественных наук Китая. Предположительно, её «боевой» язык — английский.

Чэн из комсомольской семьи: её отец Чэн Цзиньжуэй был вторым секретарём комсомола провинции Хэнань, в которой довелось работать Ли Кэцяну. Сейчас Чэн Хун — преподаватель в одном из вузов Пекина.

Цян гэ — «мощный»

В последнее время в оборот китайской прессы было введено панибратское обращение к премьеру — «Брат мощный» (цян гэ). Оно появилось перед «Двойным собранием» («лян хуэй») и, возможно, станет рядом с прозвищем главного в КНР Си Цзиньпина — Папка Си (Си Дада). Такое обращение появилось в относительно свободном южнокитайском издании «Феникс». От названия веет иронией и даже сарказмом: сможет ли «мощный» решить надвигающиеся проблемы? Надо отметить, что прозвище Мощный не приклеилась к Ли Кэцяну, чего нельзя сказать о прозвище Папка Си, которое стало живым мемом и осело в различных песнях и текстах.