Читать книгу "Турнир Тринадцати женихов - Ольга Шестрова"

Король изредка вставлял слово. Ящер был счастлив выговориться перед случайным слушателем. Советник и не вспоминал, что его должны казнить, видимо, такие обещания в его жизни не были редкостью.

Я вернулась к шуту, рассказывающему какую-то страшную сказку мальчишкам. Восторг отразился на их очень красивых лицах.

— Ужасно, — одобрительно шептали они. — Никогда не слышали о такой казни…

Слушая слова шута, я будто видела, как шоколадно-коричневый пряничный человечек, с глазёнками и ротиком из яркой глазури, пищал в пасти хитрой лисицы, прикинувшейся глухой. Мальчишки хлопали в ладоши и вопили от восторга.

Финист рассказывал сказки, как никто другой. Герои оживали, я отметила зубастую ухмылку хитрой рыжей лисицы и яркие пуговки из глазури на тельце пряничного малышка. Мальчишки уточняли, как долго мучился пряничный человечек, по какому рецепту его можно испечь, чтобы скормить листреям. А я думала, что пока юным императорам так немного надо для счастья, а что будет потом? Но я отбросила все грустные мысли.

Сегодня буду танцевать и веселиться, а не размышлять о судьбах всего Семимирья!

Я оставила императоров с Финистом, приняв приглашение Митиля. Я смеялась его неловким шуткам, потом танцевала с Неледимом, с Андреасом и Сашкой. Кому поручил темнейшеств Финист, я не заметила, но после танца с церемонным и молчаливым Гаарветтом, передо мной встал шут, мрачный и не посмотревший на меня ни разу.

Он что продолжал ревновать?

Наивный.

Мне он был верным другом. Влюбиться в него я не могла. Пусть Ясень весь облетит, от желания выдать меня замуж за Финистом. Я не смогу!

Я крепко сжала ладонь шута, заставив посмотреть мне в лицо, шепнула:

— Как ты догадался, что пажи — темнейшества?

— Ресстарры, я читал, что у темнейшеств домашние питомцы — чёрные ресстарры, — тихо ответил он, его пальцы дрожали, глаза стали тёмно-зелёными.

Он потянулся ко мне, чтобы…

Чтобы поцеловать?

Но я изящно ускользнула из его объятий, тихо проговорив:

— Спасибо, милый Финист.

И шут, которого я считала благовоспитанным, едва слышно прошептал несколько затейливых крепких ругательств. Но моё настроение по-прежнему было прекрасным. Охрана справлялась. Короля не пытались убить. Ещё несколько минут и Снежный карнавал закончится.

Благополучно.

И тут раздался крик!

Растрёпанный Храбриани с покрасневшим лицом отправлял стражника в чёрной маске за магом-доктором.

— Что, что, что? Случилось?! — дёрнула я мэтра за карнавальный фиолетовый плащ.

— Король… он, он жив! — выдохнул Храбриани.

Я взбежала на помост так быстро, что задохнулась. Король был бледен, но не потерял сознание, из папиной руки скатился кубок. Вино алой лужей растеклось по синему шёлку.

— Это ядовитый сок древовидной вернии, только он пахнет сладкими грибами кхитрари, — наморщив нос, сказал поднявшийся за мной Рест. — Давай, Ори, противоядие номер два, смешаем с номером пятым.

Их темнейшества звякали хрустальными пробками. Запахло мятой и корицей, лимоном и кардамоном.

— Пейте, ваше величество, — Рест протянул отцу хрустальный флакон.

— Не бойтесь, мы не травим союзников, — серьёзно сказал Орест.

И я поняла, мальчишкам точно не по одиннадцать лет, их синие глаза смотрели на меня и короля по-стариковски.

Папа взглянул на меня, я кивнула, хотя сердце рвалось из груди, я была уверена, что противоядие поможет.

Король выпил одним глотком коричневатую жидкость, и его щёки порозовели, прибежавший через десять долгих минут маг-доктор, отметил точность составленного императорами противоядия.

В вине оказалась незначительная доза ядовитого сока. Гораздо больше его было в малиновом пирожном, которое король отдал пажу в алом костюмчике Второго королевства.

Тело пажа нашли на обитом шёлком зрительском кресле.

Я плакала.

— Не реви, — шептали за спиной темнейшества, — он умер красиво и мучительно!

— Ему было одиннадцать лет, как вам! — обернулась я к ним.

— Нам несколько больше, — со взрослыми смешками отвечали императоры, переглядываясь.

Я выдохнула, когда они распрощались и уехали к порталу для августейших особ, короля перенесли в его спальню, Храбриани пообещал осмотреть площадь.

Праздник закончился.

Зрители жадно переспрашивали, что случилось с королём? Викториан озвучил простенькую версию, о переутомлении короля для новостников, от нетерпения грызущих перья.

Прихватив кубок из синего стекла, я вбежала во дворец.

С королём был верховный маг и Финист, но посмотрев на меня, они резво выскочили из спальни.

Уткнувшись в грудь отца, я глупо ревела по-идиотски шепча:

— Папочка, мой родной, дорогой папочка… жи-и-иво-о-ой.

— Всё будет хорошо, Сашка, — прижал он меня к себе, — не плачь, ты расслабляешь меня, а мне надо ещё работать.

— Ещё чего! — я подоткнула ему одеяло и рассказала про сказку и императоров.

Папа смеялся, видимо, история получилась.

— Теперь спать, — чмокнула я его в нос.

Тут же в спальне рядом с тихо посапывающим королём я заключила кубок в клетку крови.

Но кубок не кинжал, он просто показал мне чьё-то лицо в тёмно-синей маске. Но на Снежном карнавале в масках были все.

Верховный маг вытолкал меня из королевской спальни, пообещав посидеть с королём.

И я притащилась к себе.

Всхлипы были слышны ещё перед дверью.

Блэки забился под подушки на кровати.

Офелия рыдала, раскачиваясь из стороны в сторону, все стены были покрыты тающей наледью, на полу плескались большие лужи.

— Офелия, дорогой мой друг, что с тобой произошло? — спросила я.

Блэки заскулил, прикрыв глаза пушистой лапой.

Мне как никогда хотелось обнять Офелию и стереть слёзы с её щёк ладонью.

Но это было невозможно.

— Я пришла посмотреть на Снежный карнавал, — икая и вздрагивая, ответила Офелия.

— И? — попыталась уточнить я.

— Видела! Видела его! — всхлипнула ещё громче Офелия. — Андреас точь-в-точь мой Гамлет! Знаю, ты слышала много историй обо мне и князе из клана белых волков! Но! Правды там ни на грош. Он любил меня. Он погиб. Утонул в реке, спасая своих друзей. Вот так он бросил меня, Саша. И словно в насмешку вернулся опять! Но ведь Андреасу нужна только принцесса. Только Ты! Хотя… О чём это я? У меня и тела-то нет!

Офелия исчезла, а наледь пролилась летним ливнем на пол.