Читать книгу "Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - Андрей Посняков"

– Карась и Лещеня подговаривали меня бежать, – наконец, вымолвил юноша.

Павел поначалу не понял:

– Кто подговаривал?

– Ну, те двое… что нынче мертвы, – Яцек нервно мигнул и продолжил, время от времени переходя на польский, который Ремезов тоже немножко понимал – была когда-то возможность поучиться.

Из сбивчивого рассказа парня Ремезов быстро уяснил, что в побег оба несчастных раба собрались не просто так, наобум, а имея заранее обдуманный план. Обдуманный и, более того – согласованный с каким-то их земляком из числа караванщиков!

– И этот неведомый земляк – здесь, в караване Халеда ибн Фаризи? – тут же уточнил молодой человек.

– Не знаю, – собеседник поник головой, и длинные спутанные волосы его упали на грудь с такой обреченностью, что Павел счел за благо подбодрить отрока:

– Ну-ну! Говори же, что знаешь!

Знал парень немного, но и не так уж мало: о том, что двое невольников замыслили побег и вот, об их земляке, который находился уж точно не в караване работорговца Халеда, а где-то в каком-то другом.

– Может, он с татарами или с другими купцами ехал, они не рассказывали, – со вздохом поведал Яцек. – А я не расспрашивал, просто слушал, что говорят.

– А как они с ним, землячком своим, связывались? – Ремезов искоса посмотрел на парня.

Как-то слишком уж тот волновался, бледнел, теребил пальцы, даже чуток заикался иногда. Был не искренен? Или…

– Ты, отроче, всегда такой нервный?

Яцек опять вздрогнул:

– Что, господин?

– Все время дрожишь, бледнеешь.

– Так, господин, – юноша неожиданно закивал, часто-часто, так, что казалось, его голова вот-вот свалится с тонкой цыплячьей шеи и заживет какой-то своей, отдельной от тела, жизнью. – Все время то руки дрожат, то бледность, то еще что-нибудь… да наши все знают, – коротко пояснил парнишка. – У меня и дома так раньше было, а уж здесь… Здесь уж без конца.

– К невропатологу бы тебе, чудо, – Павел покачал головой и напомнил о только что заданном вопросе.

– Как связывались? – дернув шеей, повторил Яцек. – Да не знаю, к нам, невольникам, точно никто не приближался, кроме надсмотрщиков, язви их сатана!

Ремезов на такое ругательство, между прочим, обиделся:

– Я тоже надсмотрщик.

– Ты, господин, хороший, добрый человек, – убежденно произнес подросток. – Да и Кармаль с Уброком парни неплохие – зря не ударят, все только за дело. А вот Хасым… Знаешь, господине Аким, хоть и нехорошо про мертвых плохо, а все ж… Надеюсь, что Хасым сейчас в аду на сковородке подпрыгивает, чертей веселит!

– Так достал?

– Чего достал?

– Говорю, приставал сильно?

– Приставал, – Яцек скорбно поджал губы. – И ко мне, и к другим, и вон, к Маше тоже. За каждым шагом следил, бил при малейшей оплошности. Не так быстро со сна вскочили, или слишком медленно шли, пролили несколько капель воды – за все наказывал плетью. Вон, господин, могу задрать рубаху – живого места нет. Я не жалуюсь, просто, раз уж разговор зашел о Хасыме…

– Значит, он не мог с беглецами заодно быть? – живо уточнил Ремезов.

Отрок хлопнул глазами:

– Да нет, конечно же! Кто угодно, только не Хасым – вот уж был злыдень.

– А, может, он просто таким притворялся? Чтобы никто внимания не обратил. А сам – тем самым земляком и был, а? Что скажешь?

– Еще раз и скажу – быть такого не может, святой Девой Марией клянусь! – набожно перекрестился юноша. – Он ведь бил-то не понарошку, я на своей шкуре чувствовал, и парни тоже. С Лещени вон, за пролитую воду едва кожу не снял! Так изгалялся… Нет! Не он.

– Тогда кто же? Не может быть, что никто к невольникам не приходил – как же тогда беглецы про доброхота своего узнали?

– Как-то узнали, – Яцек шмыгнул носом. – Может, им просто весточку передали… Ну, кто-нибудь из другого обоза, кто мимо проезжал или на привале.

– Ты ж говоришь – не приходил никто.

– Не приходил – да, но мимо-то многие проходили, парой слов перекинуться, ясно, могли.

Парой слов… Маловато для подготовки побега! Не такое уж это простое дело, слишком многое надо учесть: подготовить припасы, разработать маршрут, да и сам побег организовать без сучка, без задоринки, каждому свою роль расписать. Не-ет, парой слов тут никак не отделаешься… если готовиться, то как следует, по-настоящему, без дураков! А вот, если не по-настоящему, а так, замыслив устроить фальшивый побег, чтоб просто выманить парней ночью к оврагу, да там и убить? Тогда, верно, и нескольких слов хватит. Только вот как-то надобно было будущих беглецов убедить – а на это требовалось какое-то время, и опять же – беседа, и не одна. Замкнутый круг получается.

Отпустив бедолагу Яцека, Ремезов задумчиво подогнал коня. Кто-то явно приходил, кто-то проезжал, передавал весточку… через Хасыма? Ведь его тоже убили, как ненужного свидетеля, скорее всего. Или по-другому все было? Надсмотрщик просто исправно нес службу, бдил, вот и заметил, как под утро двое невольников куда-то там поползли – и рванулся в погоню, да и словил спиною стрелу. Интересно, кого первым положили – беглецов или надсмотрщика? Или – одновременно? Если так, тогда убийца явно не один.

Тьфу ты! Порывом внезапно поднявшегося ветра сорвало метелочку мятлика, швырнуло Павлу в лицо. Сплюнув, молодой человек вздохнул и пожал плечами – один, не один, что уж тут гадать? Действовать надо. Искать связного – пожалуй, теперь только так и можно было добраться до убийцы… или убийц.

Добраться! Обязательно добраться, ибо Ремезов прекрасно понимал, на кого шла охота. На него самого! На посланца!

Итак – связь. Имелся, имелся связник, несомненно – кто-то такой, кого все знали, чье появление в любом обозе не вызвало бы никаких подозрений… кто им мог быть? Кто везде бывает, везде ездит… или ходит… Кто? Есть такой человек?

Ну, конечно же!

Павел неожиданно дернулся и едва не свалился с коня. Ну, конечно же, есть, и это – доверенный человек самого купца Халеда ибн Фаризи, гонец и посланец Салтан! Молодой слуга с бледным лицом и отрешенным взглядом. Салтан! Вот он-то и ездит по всему каравану – по поручению хозяина уточняет маршрут и места привалов у караван-баши, передает какие-то вести, просьбы, поручения, в общем, бывает везде, не вызывая никаких подозрений. Работа у него такая, служба!

И этим кто-то мог воспользоваться, завербовать столь подходящего человека. Ну, конечно же: от кого-то же неведомый злодей узнал о всех возможных посланцах! От Салтана? Покуда нельзя вот так голословно утверждать – надо все хорошенько проверить.

Вечером, когда остановились на ночлег у стен караван-сарая – всем просто не хватило места внутри – иранец вновь пригласил Ремезова на партию в шахматы. Пригласил на этот раз не в шатер, а на террасу в харчевне караван-сарая, или «яма», как его называли монголы. Там, скромно пристроившись в уголке, и стали играть, вдыхая аромат горячего плова, только что приготовленного лично хозяином «мотеля» для самых важных и дорогих гостей.