Читать книгу "Assassin`s Creed. Одиссея - Гордон Догерти"

– Ты можешь говорить тише? – простонал спутник капитана.

– Но ты странствовал гораздо дальше моего, – не отступал Варнава. – Всю Ионию, считай, пересек. Ты ведь даже феникса видел?

– Нет же, – замахал руками несчастный. – Это была всего-навсего чайка на фоне солнца, отчего ее хвост казался пылающим.

Варнава сник, но ненадолго. Почти тут же он взобрался на каменную скамью и, ударяя себя в грудь, обратился к паломникам:

– А вот я однажды видел феникса. Клянусь вам. Феникс вылетел из горящего города, пронесся у меня над головой и…

– Нагадил тебе на лысину? – высоким, гнусавым голосом спросил какой-то паломник, засмеявшись собственной шутке. – Что еще тебе довелось испытать? Улепетывал от Сфинкса? А может, тебя охмурил любвеобильный Минотавр?

Глаза Варнавы округлились. Он возбужденно щелкнул пальцами, указав на насмешника:

– Да! Минотавра я тоже видел. В лабиринте пещер, где я искал сокровища…

Однако торопливый рассказ Варнавы потонул в хохоте паломников. Не ограничившись словами, насмешник приставил себе ко лбу пальцы и замычал. Остальные паломники покатились со смеху. Лицо Варнавы побагровело. Новый друг стянул его со скамьи, уберегая от дальнейших издевок.

Кассандра устремилась вперед, проталкиваясь сквозь толпу страждущих попасть к пифии. Ее ругали, проклинали, даже пихали, но молодая женщина неутомимо двигалась дальше, пока не оказалась возле Варнавы. Старик был буквально в дюжине шагов от входа в храм.

– Госпожа мисфиос, – ошеломленно пробормотал Варнава, поклонившись Кассандре. К его все еще красному лицу прилипло несколько потных прядей волос. – Насколько помню, ты собиралась кое-кого навестить.

– Я и навестила.

– Но я ожидал увидеть тебя не раньше, чем вернусь на корабль. Я ведь спрашивал, не желаешь ли ты отправиться со мной к оракулу. Ты в ответ предложила мне… как бы поделикатнее выразиться?.. Пройти короткое расстояние и совершить любовное соитие с самим собой.

– Обстоятельства изменились. Мне тоже нужно поговорить с оракулом.

Кассандра согнула руку. Икар сейчас же опустился на кожаный нарукавник.

– Тогда ты можешь занять место в очереди рядом со мной, – сказал Варнава, пропуская ее. – Думаю, мой друг возражать не станет?

Тот махнул рукой, приглашая Кассандру присоединиться. Варнава представил своего нового знакомого, которого звали Геродотом. Кивнув на Кассандру, Варнава пояснил:

– Она и есть наемница, о которой я тебе рассказывал.

– Я так и понял, – сдержанно ответил Геродот.

– Я – путешественник, а Геродот – историк. Только представь, сколько ярких событий было в его жизни. В свое время он возглавил мятеж против Галикарнасского тирана. Затем побывал во всех уголках мира, после чего обосновался в Афинах. При этом Геродот еще ухитряется находить время на подробное описание своих странствий. И каждому сочинению дает имя одной из девяти муз. Вот так-то.

– Ты не говорил мне, что она – спартанка, – слегка упрекнул капитана Геродот.

Кассандра удивленно вскинула бровь.

– Все признаки налицо. – Губы историка тронула улыбка. – Горделивая осанка и железный взгляд, исполненный высокомерия.

Геродот приглядывался к ней. В какой-то момент его глаза округлились, а зрачки, наоборот, сузились. Кассандра догадалась: он увидел полукопье, торчащее из-под складок плаща. Лицо афинянина побледнело, словно он встретился с собственной тенью. Кассандра запахнула плащ.

– Я – скиталица без роду и племени, – сказала она.

– Все мы откуда-то родом. – Лицо Геродота вытянулось, и старческие морщины проступили на нем еще сильнее. – И не думай, будто я предвзято отношусь к спартанцам. Что афиняне, что лаконийцы – достойные народы-воины. У каждого есть особенности, вызывающие и восхищение, и неприязнь. Но больше всего меня тревожит то, что что их различия стали поводом к войне. Как такое могло случиться? Ведь когда-то они плечом к плечу сражались против неисчислимых полчищ персов и вместе побеждали.

Взгляд Геродота переместился к тенистому портику храма и величественным входным дверям, возле которых стояли двое стражников в черных кожаных доспехах и черных шлемах. В руках они держали такие же черные щиты.

– По крайней мере, у нас еще остается тихая гавань, где исчезают все различия.

Кассандра недоверчиво сощурилась. Остальной мир воспринял бы это утверждение как вопрос.

– Триеарх! – донеслось из долины.

Кассандра глянула вниз и увидела рулевого Резу. Тот отчаянно размахивал руками:

– В Киррейской гавани возникло недоразумение. Портовые власти требуют с нас плату за стоянку. Тебе нужно срочно возвращаться.

Варнава вздохнул:

– И это после целого дня, проведенного в очереди? Серьезно?

Он снова вздохнул и понурил плечи. Кассандра подала капитану горсть драхм из мешочка, брошенного ей Элпенором.

– Очень щедро с твоей стороны, госпожа мисфиос, – благодарно закивал Варнава. – Увидимся на корабле.

Варнава двинулся в обратный путь, оставив Кассандру вдвоем со старым историком. Молодая женщина вскинула руку, отправляя Икара провожатым.

Очередь снова начала двигаться.

– Цари приезжают издалека, чтобы задать оракулу свой вопрос. В его власти разжигать войны и устанавливать мир, – размышлял вслух Геродот. – Чего ищешь ты? – спросил он у Кассандры.

– Ответов на свои вопросы, – ответила она, прикладывая руку к груди.

Геродот кивнул, печально улыбнувшись:

– А я ищу… правду. Хотя, боюсь, когда ее обрету, мне захочется от нее избавиться.

– Следующий! – пролаял караульный.

– Чувствую, мне следует пропустить тебя вперед, госпожа, – с полупоклоном сказал Кассандре Геродот.

Молодая женщина кивком поблагодарила его, заметив, что взгляд историка вновь скользнул туда, где под складками ее плаща скрывалось копье Леонида. Кассандра шагнула вперед. Караульные в черных доспехах повернули головы, глядя ей вслед. Молодую женщину встретил полумрак и приторно-сладкий запах благовоний. На невысоких треножниках стояли широкие медные курильницы с миррой и ладаном. Оттуда, словно призраки, поднимались струйки дыма.

К адитону – помещению в самом сердце храма – Кассандра подходила почти в полной темноте. На нее смотрели мраморные лики Посейдона, Зевса, мойр и самого Аполлона, подсвеченные пугающим оранжево-красноватым мерцанием углей в курильницах. Молодая женщина чуть не вздрогнула, когда увидела еще две «статуи», оказавшиеся караульными. Но еще тягостнее было зрелище согбенной фигуры, сидевшей на трехногом стуле посередине адитона. Жрица была облачена в длинное белое одеяние. На шее у нее висели нитки бус. Голова, увенчанная лавровым венком, была запрокинута назад. Стул пифии окружали курильницы, расставленные на плитчатом полу, отчего лицо оракула скрывалось в клубах удушливого дыма.