Читать книгу "Боги Атлантиды. В поисках утраченных знаний - Колин Генри Уилсон"

В 1807 году в возрасте 20 лет Рича послали в Бомбей, но вскоре Ост-Индская компания осознала, что нелепо держать в Индии человека, говорящего на полудюжине арабских диалектов. Так Клодиус Рич вновь оказался в Багдаде.

Однажды, пребывая в Мосуле, городке близ Багдада на берегах Тигра, он услышал о любопытных скульптурах, обнаруженных в кургане у реки. Местный мусульманский священник приказал уничтожить эти скульптуры как «поделку дьявола», что и было исполнено. Эта история побудила Рича внимательно обследовать вулканоподобные курганы — он был убежден в том, что один из этих курганов скрывает руины Ниневии. Увы, Рич не знал, где именно их искать.

Правда, сам он полагал, что знает, где искать следы древнего Вавилона: в местечке Бирс-Нимруд, где над равниной все еще возносились развалины Вавилонской башни высотой 235 футов. Исследовав их, Рич написал «Заметки о руинах Вавилона», которые вышли в 1815 году и сделали его знаменитым. Неожиданно о древних руинах заговорила вся Европа.

Рич наслаждался славой недолго: в Ширазе он заболел холерой и скончался в 1820 году в возрасте 34 лет. Ему не довелось узнать о том, что место, которое он считал Вавилоном, было на деле древним городом Барсиппой.

В одном Рич оказался прав: он точно указал на местонахождение Ниневии. 20 лет спустя французским консулом в Мосуле стал доктор Поль-Эмиль Ботта. Он был лингвистом и ученым и проявлял живой интерес к академическим и философским диспутам, которые тогда, как и сейчас, разбивали интеллектуалов Франции на враждующие лагеря.

С тех пор как Наполеон привез в Египет археологов, дабы они изучили здешние пирамиды и храмы, французы помешались на археологии. Это помешательство усилилось, когда молодой гений Шампольон преуспел в дешифровке египетских иероглифов при помощи Розеттского камня.

Ботта какое-то время следил за спорами о том, где находилась Ниневия, столица Ассирии, чьи правители Сеннахериб и Ашшурбанипал вселяли ужас в сердца соседей. Удивительно, однако Ниневия, кажется, исчезла с лица земли, не оставив и следа. Согласно одной из версий, она находилась в районе Мосула.

Консульские обязанности Ботта не увлекали, Мосул виделся ему типичным арабским поселением, шумным и пыльным. Он заимел привычку выезжать по вечерам за город, наслаждаться прибрежным бризом и пейзажами пустыни с ее загадочными курганами. Он начал скупать у арабских торговцев древние черепки и обломки глиняных табличек. Однажды доктор Ботта решил начать раскопки кургана близ деревни Куюнджик, выглядевшего весьма перспективным.

Месяцы летели, а раскопки не приносили Ботта ничего существеннее глиняных черепков и табличек. Он начал подозревать, что попусту тратит и деньги, и время. Его жизнь, кроме прочего, всячески осложнял местный турецкий паша (в то время Месопотамией управляли турки): он установил слежку за раскопками и запугивал рабочих, убеждая их в том, что французский консул ищет сокровища.

Ботта собирался уже оставить археологию, когда некий настойчивый араб убедил его в том, что хорошо бы раскопать землю близ его деревни, где не раз находили древние кирпичи и черепки. Ботта охотно переместил своих людей в деревню Хорсабад в семи милях к северу от Куюнджика. Там они вырыли шахту и наткнулись на облицованную камнем стену с изображениями животных.

Ботта не сомневался в том, что обнаружил Ниневию. Он ошибался, ибо раскопал дворец царя Саргона II, правившего около 700 года до н. э.

Дворец оказался весьма обширным, в нем имелось 200 помещений и фризы, на которых были запечатлены бородатые мужчины, воины на лошадях и крылатые звери. Ботта не нашел Ниневию, однако он раскопал древнюю Ассирию.

Почему про Ассирию забыли? Потому что в течение трех веков, с 911 по 610 год до н. э., ассирийцы не щадили никого, кто попадался им на пути, и воевали с такой жестокостью, что враги в конце концов объединились против них, уничтожили их как паразитов и превратили ассирийские города в груды камней.

Историк Ксенофон рассказывал о том, как 200 лет спустя греческие наемники царя Кира проезжали через необъятные руины Ниневии и Нимруда и дивились исполинским развалинам. Местные жители, однако, не могли ничего рассказать об опустошенных городах, ибо сама память об Ассирии была уничтожена.

В 1842 году Ботта познакомился с молодым англичанином Генри Лэйярдом, который бредил Ближним Востоком с тех пор, как прочел в детстве сказки «Тысячи и одной ночи». Эти двое часто раскуривали одну трубку, иногда — с опиумом. Когда Ботта показал Лэйярду курган Куюнджик, того немедленно охватила страсть к археологическим изысканиям. Подобно заядлому игроку, Лэйярд желал увеличить свои шансы на выигрыш.

Он не располагал средствами, зато обладал искусством убеждать и через три года уговорил британского посла в Константинополе выделить ему 60 фунтов. Получив деньги, Лэйярд приступил к раскопкам еще одного загадочного кургана, Нимруд (Калах), и извлек из-под земли артефакты, каких не находил и Ботта, — огромных крылатых львов и быков, немедленно выкупленных Британским музеем.

Став знаменитым и получив средства (довольно скромные) от британского казначейства, Лэйярд переключился на курган Куюнджик, который ранее разочаровал консула Ботта. Несколько часов спустя Лэйярд осознал, насколько француз был близок к тому, чтобы сделать одно из важнейших открытий в истории археологии. Ибо Лэйярд нашел Ниневию, великий библейский город, и вскоре раскопал сожженный дворец Ашшурбанипала (669–626 годы до н. э.), одного из самых могущественных и безжалостных ассирийских царей.

К этому моменту к освоению кургана подключился и француз. В итоге Куюнджик был поделен между Ботта и Лэйярдом. Но в один из дней 1852 года, когда Ботта отсутствовал, Ормузд Рассам, помощник Лэйярда, решил вторгнуться на чужую территорию и приказал своим рабочим углубиться во французский участок по ту сторону разделительной линии. Ему явно помогал бог археологии: пробив стену, Рассам оказался в библиотеке Ашшурбанипала, полной глиняных табличек, исписанных клинописными знаками. На одной из них имелось пятнадцатизначное число, столетие спустя восхитившее Мориса Шатлена.

Случилось так, что Ашшурбанипал, один из наиболее свирепых тиранов истории, был вдобавок увлеченным коллекционером письменных сочинений. Завоевывая очередной город, он перевозил его библиотеку в Ниневию. В результате он собрал около 30 000 глиняных табличек, большая часть которых содержала тексты о колдовстве, изгнании злых духов и предсказании будущего. Лэйярд отослал таблички в Британский музей.

Прочесть клинопись в то время не мог никто, хотя британский офицер Генри Роулинсон и сделал один шаг в этом направлении, перерисовав от руки надпись на скале близ Бехистуна в Персии. Эта надпись была сделана персидским царем Дарием на староперсидском, эламском и вавилонском (близком к ассирийскому) языках.

В 1857 году Роулинсон опубликовал первые переводы с ассирийского языка. Вернувшись в Англию, он стал сотрудников Британского музея. Его помощником сделался Джордж Смит, молодой гравер Монетного двора, интересовавшийся археологией.

В 1872 году Джордж Смит задумчиво смотрел на горку глиняных табличек, присланных Ормуздом Рассамом, и осознал вдруг, что перед ним — нечто большее, нежели древний трактат о предсказании будущего по внутренностям. Он набрел на запись о том, как корабль остановился на горе Ницир, за чем следовал рассказ о голубке, которую выпустили, дабы она нашла сушу. Со всей очевидностью табличка повествовала о потопе.