Читать книгу "Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942-1943 - Эдельберт Холль"

Этот жилой район[27] занимал примерно один квадратный километр и вплотную примыкал с запада к окраине Сталинграда. С юга на север и с запада на восток тянулись под прямым углом просторные улицы. В садиках перед почти каждым деревянным домиком все еще зеленели кусты, даже перед теми из них, от которых остались одни развалины. Мы дошли почти до окраины жилого района, когда наш проводник свернул направо. Мы прошли через небольшой сад к на вид совсем не тронутому войной деревянному дому, расположенному за передовой. Мои солдаты, сохраняя строй, остановились в ожидании дальнейших указаний. Старший отделения управления роты последовал за мной. КП 3-й роты 544-го пехотного полка располагался в подвале этого деревянного здания. После краткого представления друг другу мы сразу же перешли к делу. Первым заговорил обер-лейтенант Баумле:

– Герр Холль, здесь действуют русские снайперы. Мы здесь уже более недели и в первые несколько дней понесли серьезные потери. В основном они стреляют в голову. Предупредите своих солдат быть чрезвычайно осторожными, чтобы с вами не произошло того же.

Я поблагодарил его за совет, а потом спросил:

– Герр обер-лейтенант, не могли бы вы подготовить для меня примерный план местности, чтобы я смог сориентироваться, когда рассветет?

– Я уже сделал это. Вот он. Смотрите: мы находимся здесь, на углу вот этой улицы. Это центральная улица комплекса зданий. Она ведет прямо в город через завод «Баррикады». Перед заводом – я обозначил это вот здесь – находится хлебозавод. Отсюда налево располагается силикатный завод. Наш участок фронта находится примерно в 30 метрах отсюда, прямо напротив нас. Он проходит по открытой прямой улице примерно 40 метров шириной, что отделяет город от занимаемого нами жилого района. Русские находятся в зданиях на другой стороне.

До них примерно 80 метров. Наши посты расположены на углу улицы примерно в 40 метрах напротив нас.

Границей нашего участка является улица, по которой вы прибыли. Разграничительная линия с соседом справа находится примерно в 200 метрах отсюда. Я расположил свой КП здесь потому, что этот перекресток требует особого внимания.

Павеллек и оба моих посыльных внимательно прислушивались к разговору.

– Вильман, мне нужны здесь командиры взводов.

Вильман повторил приказ и поспешил наружу.

– Герр обер-лейтенант, у вас есть люди, которые могли бы нас проводить?

– Разумеется. Мои солдаты ждут вас с нетерпением. Этой ночью нам придется покрыть несколько километров.

Собрались командиры взводов моей роты. Я ознакомил их с обстановкой и показал им составленный для нас обер-лейтенантом Баумле план местности.

– Диттнер, вы отведете своих людей сюда и займете позиции напротив КП. Ковальски, вы смените товарищей в центре, а вы, Роттнер, возьмете на себя правый фланг и обеспечите связь с 5-й ротой лейтенанта Вайнгартнера. И будьте крайне осторожны в дневное время. Здесь действуют вражеские снайперы.

Командиры взводов в сопровождении проводников вышли.

– Герр обер-лейтенант, как здесь в общем обстоят дела в последние несколько дней?

– Помимо потерь от снайперского огня в первые три дня, нам в общем повезло. «Сталинские органы» («Катюши». – Ред.) интенсивно обстреливают один или два раза в день. Обычно это либо двенадцать, либо 24 выстрела. Успехи противника равны нулю. От этого огня у нас не было потерь[28]. Это больше обстрел площадей: иван не может прицеливаться. Мы быстро привыкли. У этих снарядов низкая проникающая способность, они взрываются сразу же при попадании. Они меняют огневые позиции, так как «органы» теперь стали моторизованными и русские сразу же по окончании стрельбы переезжают на новые. Можно наблюдать, как снаряды несутся с воем. Некоторые слабонервные просто не могут выдержать звуков разрывов. Вам кажется, что мир перевернулся вверх дном, особенно когда выпущен залп из 24 реактивных снарядов. Но проходит время, и к этому тоже привыкаешь.

Обер-лейтенант Баумле попрощался, пожал мне руку и пожелал нам с солдатами всего наилучшего. Я поблагодарил его и в ответ пожелал ему того же.

После того как мы устроились в подвале, я взобрался вверх по деревянной лестнице и вылез через люк в жилое помещение. Под покровом темноты я мог без риска подойти к окну и понаблюдать за тем, что происходит у противника. Мало что можно было разглядеть. То там, то тут в небо взмывали сигнальные ракеты. В нашем секторе было спокойно.

В деревянном доме было всего одно помещение. Печь в центре делила его на две половины. В доме было четыре окна, два из которых смотрели на улицу со стороны фасада, а два других располагались по обеим сторонам строения. Дверь располагалась с задней стороны. Окна были заколочены досками, однако в них были вырезаны отверстия для наблюдения и стрельбы. Наши предшественники покрыли пол слоем песка толщиной 15–20 сантиметров. Таким образом, в некотором отношении КП был защищен от осколков бомб и снарядов или минометных мин. Если за это время ничего не случится, то наше нахождение здесь вполне можно будет считать сносным. Но кто знает, что принесет с собой следующее утро?

Я вернулся в подвал и улегся на сколоченную из досок кровать, которую прошлыми ночами использовал в качестве своего ложа мой предшественник. Поскольку у меня не было точных данных о противнике, а тот находился совсем близко к нам, я прилег, как обычно в таких ситуациях, положив рядом с собой стальную каску и ремень. Больше я ничего с себя не снимал: кто знает, что могло произойти.

1 октября

Ночь прошла спокойно. Если я не ошибаюсь, сегодня 1 октября.

Гауптфельдфебель Михель привез для роты пищу и горячий кофе. Поскольку было уже светло, я к этому времени успел побриться и умыться.

Унтер-офицер Павеллек отправил наверх обер-ефрейтора Вильмана для наблюдения за позициями противника. Поскольку у меня не было иных новостей от командиров взводов, я считал, что все было в порядке.

Я поднялся наверх, чтобы разобраться в обстановке с помощью плана, нарисованного моим предшественником.

Неметц продолжал наблюдение через бинокль.

– Что-нибудь видели, Неметц?

– Яволь, герр лейтенант! Через бинокль можно различить позиции противника в садах перед домами напротив. А за домами вырыты и замаскированы окопы, вход в которые находится с тыла. Я уже видел, как там мелькнуло несколько иванов, но это произошло очень быстро, и я успел рассмотреть лишь то, как мелькнули головы.

Я посмотрел туда, куда указывал Неметц. Он был прав. Противник окопался напротив нас и хорошо замаскировался. В следующую ночь наши солдаты при необходимости должны сделать то же самое.