Читать книгу "Древние ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ"

Вот еще что. О разделении полей вдоль Евфрата (и) включении (их в число) полей войск, о чем я уже писал тебе, ты написал следующее: «Ханаанцы из степи, должны ли они занять поля вдоль Евфрата?» Вот что ты написал. Здесь я спросил Ишар-Лима и (других) специалистов и [пришел к выводу, что] поля вдоль Евфрата не подходят для разделения и обмера. Если ты разделишь и обмеришь эти поля, начнется множество жалоб. И не думай делить поля вдоль Евфрата. Позволь каждому обычным способом сохранять свою прежнюю собственность. Поля не должны быть возвращены в кутерьме! Поле, принадлежащее умершему или беглецу, ты можешь измерить и передать человеку, у которого нет поля. Во время смотра [регулярной армии?], однако, ты можешь произвести распределение [?] и измерение полей и воодушевить войско. Если бы только ты [мог?] провести тщательный смотр! Что касается ханаанцев из степи, тех, которые прежде распоряжались полями вдоль Евфрата, они должны сохранить поля в своем распоряжении.

Ты также писал мне о строительстве большого числа кораблей и маленьких лодок, больших кораблей, которых… измерение — 10. […] должны быть сооружены до количества 30: и эти корабли в том месте, куда они поплывут, должны также находиться в твоем распоряжении для перевозки твоего зерна».

В письме, начинающемся с обсуждения другого дела, Шамши-Адад советует осуществить нападение из засады против бедуинов, пока те будут поить своих коз у реки:

«Что касается рейда, который […] был совершен в стране […], ты писал мне, что […]. Теперь они напали на саму страну, в Рапикуме. Они стали реальной угрозой. До того как они устроили масштабную атаку, они не были особенно сильны. […] Разработай с Тарам-Шакимом и Лаумом планы и представь результат Бах-ди — […], чтобы к тебе были направлены войска, которые могли бы провести ряд рейдов в своей области. Позднее, во время сбора урожая, твои союзники […] их, и давление на них снизится, и они спустятся к Евфрату, и, когда они станут поить своих коз у ручьев, можно провести широкомасштабное нападение (на них)».

Мари представляло собой крепость, располагавшуюся в пустынной части ассирийских владений. Задача Ясмах-Адада заключалась в том, чтобы поддерживать сообщение с областями, расположенными на западе. Он обязан был охранять караванные маршруты, соединяющие исторический центр Ассирии с провинциями, находившимися возле Средиземного моря. Кроме того, он должен был защищать от бедуинов границы своей области и торговцев, перевозивших свои товары.

Так как все происходившее в Мари так или иначе было связано с состоянием дел в пустыне, письма, найденные в архиве этого города и датированные периодом правления Ясмах-Адада, помогают нам составить всестороннее представление о политике Ассирии в западных областях. О том, что происходило в восточных регионах, находившихся под властью Ишме-Дагана, правившего из Экаллатума, нам становится известно из писем, в которых братья обмениваются интересующими их обоих сведениями. Письма, отправлявшиеся Ишме-Даганом в Мари, свидетельствуют о том, что беспокойство в Экаллатуме вызывали не кочевники из степей, расположенных к западу от Тигра, а народы с восточных гор.

Переключив внимание с Мари на Экаллатум, исследователь, изучающий переписку того времени, тотчас же замечает разницу в климате. В этих письмах чувствуется прохладный воздух гор, на вершинах которых лежит снег, слышен шум водных потоков. Поселения не представляют собой скопления невысоких коричневых глинобитных строений, стоявших в далеких степях, или палаточные лагеря кочевников. Эти города и деревни, уютно располагавшиеся в низинах, лежащих между горными хребтами, или отчаянно цеплявшиеся за склон холма, состояли из сложенных из камня домов, которые, как позднее сказал ассирийский царь, «висят на склонах гор, подобно орлиным гнездам». Здесь обитали уже не кочевники из Аравийской пустыни, которых всегда объединяли образ жизни и семитский языковой диалект, а горные племена, жившие обособленно и не походившие друг на друга. Ведь каждый горный хребет был для них действенной защитой от внешнего мира. В то время как пустыни пересекают многочисленные караваны, а по морю и крупным рекам плавают корабли, горы и леса способны свести к минимуму общение между людьми и превратить каждую долину в отдельный замкнутый мир. С этих гор, с Загроса и его предгорий, в Междуречье спустились гутии и касситы; именно отсюда началось вторжение в Ассирию хурритов. Таким был мир, с которым пришлось столкнуться Ишме-Дагану.

Среди поселений, упомянутых в письмах Ишме-Дагана, более или менее точно можно идентифицировать лишь несколько. Нам доподлинно неизвестно даже то, где именно располагался Экаллатум. Мы знаем лишь то, что именно из этого города Шамши-Адад осуществил нападение на Ассирию (с. 75). Экаллатум, несомненно, располагался недалеко от реки Тигр, примерно в 30 милях (около 50 км. — Пер.) к югу от Ашшура. Его развалины, очевидно, следует искать под одним из многочисленных теллей, разбросанных по левому берегу реки. Город Аррапху можно идентифицировать с холмом в современном Киркуке или рядом с этим поселением. Местонахождение Кабры до сих пор не было выявлено. Вероятно, она находилась к востоку от Тигра и к северу от Малого Заба. Как и в этом случае, чаще всего мы можем определить лишь примерное место расположения древнего города или области либо ареал расселения народа.

Мы можем соотносить их друг с другом и более или менее точно говорить об их связи с известными нам явлениями, такими как течение рек или расположение ранее идентифицированных городов. Нередко помогают используемые в письменных источниках термины. Например, в аккадском языке один глагол употребляется для обозначения понятия «плыть вверх по реке», а другой переводится как «плыть вниз по реке». Поэтому иногда мы можем судить о примерном местонахождении двух находившихся на берегу реки поселений: если путешествие от одного города к другому проходило по течению, второй должен был, несомненно, располагаться ниже первого. Если груз, отправленный на корабле, требовалось перевозить до места назначения на повозках, то мы можем предположить, что оно находилось на некотором расстоянии от пристани. Благодаря подобным сведениям выше мы пришли к выводу о том, что Шубат-Энлиль не был портом (с. 97).

Следствием обстоятельств открытия того или иного археологического памятника (здесь я должен обратить внимание читателей на нехватку этих самых открытий) является то, что наши знания об отношении Шамши-Адада к ассирийской политике в восточных регионах остаются односторонними, ведь нам приходится полагаться на сведения, содержащиеся в письмах, найденных в Мари. Нам ничего не известно о сообщениях, которые царь отправлял Ишме-Дагану в Экаллатум. Остается только ждать, пока какая-либо археологическая экспедиция не обнаружит развалины этого города и не найдет там архивы Ишме-Дагана. Его отчеты Шамши-Ададу так и не были найдены, даже несмотря на то, что на протяжении многих лет в Ашшуре проводятся археологические исследования. Вероятно, они ждут своего часа под руинами Шубат-Энлиля. Изучив ряд надписей, немецкие ассириологи заявили, что им удалось отождествить Шубат-Энлиль с Телль-Шагир-Базаром, находящимся в северо-восточной части Сирии. Вполне понятно, что это предположение вызвало легкое раздражение у знаменитого английского археолога, проводившего незадолго до начала Второй мировой войны в Шагир-Базаре археологические исследования. Конечно, он не мог поверить в то, что раскапывал Шубат-Энлиль, даже не подозревая об этом. Таким образом, точное местонахождение этого города до сих пор остается неизвестным.