Читать книгу "Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте - Пьер Антонетти"

Во Флоренции хватает оживленных и живописных уголков. Но оживленнее и живописнее рыночной площади Меркато Веккьо нет, пожалуй, ничего. Поэт Антонио Пуччи чрезвычайно живо обрисовал ее. И хотя это описание относится к несколько более позднему времени, чем интересующая нас эпоха, оно дает ясное представление о людском водовороте в гигантском «чреве» Флоренции. Рынок не только «торговая точка», где продают и покупают. Это место всевозможных встреч, работы нотариусов, врачей, аптекарей, торговцев тканями, старьевщиков, держателей азартных игр. Старина Пуччи до того горд своим Меркато Веккьо, что утверждает, будто по сравнению с ним самая большая площадь Сиены, знаменитая Кампо перед Дворцом коммуны — всего лишь блюдечко, на котором замерзают зимой и жарятся летом. Что больше всего удивляет в описании Пуччи, так это количество и, как он уверяет, качество продуктов питания, предлагавшихся флорентийцам, — очевидное свидетельство того, что современники Данте любили хорошо поесть. Косвенным подтверждением служит и знаменитое описание Флоренции былых времен, созданное Данте для прославления предков, чьей воздержанности противопоставляются излишества, в том числе гастрономические, его современников.

Оживление, вызывающее пресыщение, царит и в двух центрах общественной жизни Флоренции — на площадях перед Баптистерием и Дворцом приоров. На площади перед Баптистерием проходят многочисленные процессии, в которых находит отражение религиозная жизнь города, здесь проводится большой ежегодный праздник в честь святого Иоанна Крестителя и дважды в год, в Страстную субботу и накануне Троицы, совершается обряд коллективного крещения. На площади перед Дворцом приоров (сейчас Площадь синьории) созываются народные собрания (parlamento), дабы выслушать членов городского правительства и принять решения по важнейшим вопросам общественной жизни (мятежи, войны, смена правительства и тому подобное). Сюда же флорентийцы приходят посмотреть на открытые заседания приоров, проходившие под навесом перед входом во дворец (ringhiera, о чем вскоре пойдет речь).

Таковы центры общественной жизни Флоренции. Частная повседневная жизнь протекает в пределах квартала. «Жизнь частных лиц и семей проходила в vicines, то есть в маленьких территориальных округах, на которые с незапамятных времен подразделялись городские кварталы».[54] Этот округ, имевший во Флоренции времен Данте название popolo, совпадал с приходом, центром которого являлась приходская церковь. В известном смысле это была ячейка общественной жизни, не только религиозной, но и политической. Она имела собственных муниципальных должностных лиц, правителей или капелланов (светских, следует заметить), как правило, в количестве четырех человек, а также подначальных им помощников. Такого рода выборные муниципальные советники отвечали за чистоту улиц и источников, соблюдение добрых нравов, уплату налогов и даже за разоблачение еретиков и богохульников. Таким образом, приход являлся базовой структурой флорентийской демократии. Вот почему Данте, дядя которого исполнял функции прокурора приходского округа, в трактате «Пир» писал, размышляя об идеальном городе: «Подобно тому, как отдельный человек, дабы жить в достатке, нуждается в семейном окружении, отдельный дом тоже может существовать лишь в окружении соседних домов: в противном случае многое препятствовало бы его благополучию» (IV, 2). Символами независимости округа были знамя, войско, стража и часовые. Отсюда проистекало соперничество округов, выражавшееся в состязаниях и турнирах, иногда переходивших в настоящие сражения молодежи.

Эти округа или приходы, числом пятьдесят семь, группировались в сестьеры (sestieri): Сан-Панкрацио, Порта Дуомо, Сан-Пьеро, Порта Санта-Мария, Борго, Ольтрарно. Сестьеры, различавшиеся размером территории и численностью населения, включавшие в себя неравное количество округов, возглавлялись первым магистратом, светским лицом, функции которого нам в точности не известны. Эти сестьеры заменили существовавшие во Флоренции времен прадеда Данте кварталы (quartieri): их названия происходили от названий четырех ворот городской стены (Порта дель Дуомо, Порта Сан-Пьеро, Порта Сан-Бранкацио, Порта Санта-Мария), каждый квартал имел свой символ (соответственно, церковь Сан-Джованни — у первого, ключи — у второго, лапа льва — у третьего). Когда от деления на кварталы перешли к делению на сестьеры (что свершилось в эпоху Данте), квартал Порта Санта-Мария был разбит на две части — сестьеры Борго и Сан-Пьеро Скераджо, к которым присоединили сестьеру Ольтрарно. Их символами стали: мост — для Ольтрарно, ползущий козел — для Борго и колесо от карроччо (carroccio, знаменная телега) — для Сан-Пьеро Скераджо.

Однако сестьеры были слишком крупными единицами административного деления для того, чтобы стать центрами коллективной жизни, поэтому ее базовой ячейкой, ядром оставался округ (vicinia или popolo).

Общественные и частные здания

За тридцать шесть лет, проведенных в родном городе (с 1265 по 1301 год), Данте стал свидетелем потрясающих градостроительных начинаний. Многие из возведенных тогда зданий были разрушены. Другие подверглись столь основательной переделке, что мы уже не имеем возможности видеть их такими, какими они были известны поэту. И все же попробуем реконструировать монументальную панораму Флоренции той эпохи.

Из всех зданий, которыми в те годы украсилась Флоренция, не было любимее для горожан, чем Баптистерий. В «Божественной комедии» Данте с неизменной гордостью упоминает о нем не менее четырех раз (Ад, XIX, 17; Рай, XV, 134; XVI, 47; XXV, 7–9), с постоянной ремаркой: «Мой прекрасный Сан-Джованни». А хронист Виллани утверждал, что «по мнению всех, кому довелось повидать мир, это — самый красивый храм или церковь из всех, что можно найти». Построенный в IV или V веке и капитально перестроенный в XI, Баптистерий тогда возвышался на цоколе из нескольких маршей. В начале XIII века к нему пристроили прямоугольную трибуну (scarsellа), а в 1293 году облицевали разноцветным мрамором его восемь внешних угловых опор. Но там, где сейчас бронзовые ворота Гиберти, в то время находились портики. Зато бронзовых ворот еще не было (самые старые из них, ворота Андреа Пизано на юго-востоке, датируются 1330–1338 годами). Данте, однако, мог видеть, как все более красивой становилась площадь перед храмом, за проведение необходимых работ он голосовал, будучи членом Совета ста: тогда снесли старый госпиталь при Сан-Джованни Эванджелиста и ряд других зданий.

Напротив Баптистерия возвышался кафедральный собор Санта Репарата. Перестав отвечать запросам флорентийцев, он в 1296 году был снесен, а на освободившемся месте построили современный кафедральный собор, более просторный. Он сохранял прежнее название, пока не получил новое, которое носит по сей день: Санта-Мария дель Фьоре. Данте мог видеть лишь самое начало строительных работ; проект был гораздо скромнее по сравнению с тем, по которому был возведен современный собор — с фасадом, спроектированным, в частности, Арнольфо ди Камбио. А вот колокольню, к строительству которой приступили только в 1333 году, он видеть не мог: до 1357 года на северо-западном углу базилики Арнольфо стояла старая звонница.